Маркграф из Преисподней. Том 2

Глава 14

— Знаешь, в какой-то момент мне показалось, что ты, и правда, меня наказываешь, — промурлыкала Суламифь, поглаживая меня по груди. — Тебе понравилось?

— Конечно. Тебя не спрашиваю: всё было очевидно.

— Да! — девушка усмехнулась. — Необычно, правда. Раньше ты не был таким… неистовым. Сегодня я тебя прямо не узнала. Чисто тигр! Мр-р-р!

— Наслаждайся.

— Так и было. Слушай, Макс, если тебя действительно задело то, что я сказала… извини. Я не хочу, чтобы ты думал, будто я хочу тебя к себе как-то привязать. Да это, наверное, и невозможно. В общем, ничего такого. Лады?

— Лады. Проехали, — я взглянул на часы. Что-то Дунаева задержалась у меня. Пора ей выдвигаться домой. — Тебе никуда не нужно?

Суламифь усмехнулась и подняла голову с моего плеча. Встряхнулась, убирая назад волосы.

— Выгоняешь?

— Нет, просто интересуюсь.

— С надеждой, что нужно, или хочешь, чтобы я осталась?

— Скорее первое.

— Наглец! — девушка шлёпнула меня по груди ладошкой. — Ладно, не волнуйся. Уйду я, уйду. Понимаю: у государственного человека куча неотложных дел. Спасибо, что вообще уделил мне немного своего драгоценного времени. Так я должна считать? Не отвечай! Вижу, что скажешь «да». Не хочу это слышать!

Соскользнув с кровати, Суламифь принялась собирать одежду и натягивать её на себя. Я наблюдал за ней, заложив руки за голову. Интересно, она хоть что-нибудь поняла, кроме того, что у нас был хороший секс? Наверное, всё-таки что-то почувствовала, раз извинилась. И терять она меня не хочет. Интересно, почему? Замуж за меня выйти ей всё равно не светит. Неужели здешние парни настолько хуже в постели?

— Кстати, помнишь, я рассказывала, что познакомилась с одним человеком? — спросила Суламифь, застёгивая пуговки на блузке. — Наверное, забыл. Его зовут Герман Котов, но это неважно. Фамилия тебе всё равно ничего не скажет. Он пока неизвестен.

— И что? — отозвался я, не понимая, к чему девушка ведёт.

— Как я говорила, он отличный художник. Почему бы тебе его не взять для росписи вашего нового гостевого домика? Ты обещал подумать над этим, но, раз вообще забыл о…

— Погоди. Зачем тебе его протежировать?

Девушка рассмеялась.

— Ревнуешь⁈ Зря. Герман совершенно не в моём вкусе. Просто мне жаль, что его таланты пропадают. Сейчас ему приходится малевать росписи на новых станциях метрополитена, представляешь? Для человека его способностей то просто унизительно. Как если бы Рафаэль красил заборы! Он достоин куда большего, но, увы, человеку без связей совершенно не пробиться. Если ты его возьмёшь, он сможет получать нормальные заказы, понимаешь? После работы у самого маркграфа…

— Да-да, это ясно, — я вообще не знал, что во дворце нужно что-то расписывать. — Только мне-то зачем ему помогать?

Суламифь надулась.

— А моей просьбы мало?

— Вообще-то да. Этак ты мне приведёшь какого-нибудь малевателя баллончиком на стенах и заявишь, будто он гений, а мне платить из своего кармана?

— Ну, знаешь!

— Ещё аргументы есть?

— Он мой друг!

— Но не мой. Давно вы знакомы?

— Месяца три.

— И уже сдружились?

— Герман — обаятельный человек, с чувством юмора и большим тактом. Тебе бы стоило у него поучиться.

— Ни в коем случае. Он у вас что-то расписывал?

— Ещё бы! Потолок в новом отделении банка. Вышло просто чудесно!

— Ты заставила отца дать ему заказ?

— Макс, какая разница? Герман талантлив. И берёт недорого. Ты не пожалеешь, если наймёшь его. Отец остался очень доволен.

— Я должен посмотреть его работы.

— Правда⁈ Ура! — девушка запрыгала на месте, хлопая в ладоши, отчего её груди ритмично запрыгали. — Когда ему приехать?

— Не знаю. Скоро он закончит с метрополитеном?

— В конце недели, кажется.

— Вот тогда пусть и приходит. Позвони мне.

— Может, даже и зайду, — понизив голос, проговорила Суламифь. — Спасибо, Макс. Я ценю, что ты… прислушиваешься к моим советам.

Кажется, это её больше всего и обрадовало.

— Да пожалуйста. Кажется, ты криво застегнула пиджак. Дай-ка я исправлю.

Суламифь подошла и села на край кровати.

— Что ты делаешь? — спросила она через несколько секунд, глядя на то, как я колдую с её пуговками. — Раздеваешь меня?

— Есть возражения?

— Нет, но ты ведь сам спрашивал, когда я, наконец, свалю.

— Думаю, минут двадцать у меня есть.

— О, как я счастлива это слышать! Сам господин маркграф соизволил…

— Заткнись! — велел я, закрыв ей рот поцелуем.