Новая жизнь 3

Глава 6

— Уже готово? — спрашивает Эйка, которая «паровозом» прицепилась к нам на кухне. После того, как я едва-едва успел просмотреть свои сообщения и даже набить несколько ответов — неумолимая Немезида нашего «приюта сумасшедших» как его называет Юрико, менеджер по всем вопросам Шика-сан — забрала наши телефоны. И мы с Юрико потянулись к выходу на кухню. Потихоньку, не привлекая лишнего внимания. Сора же — пошла к столу и пригласила с нами Такеши, которая на самом деле Мико. И так уж получилось, что за столом сидела и Эйка. И вот Эйка уже сидит вместе с нами на кухоньке и крутит носом в поиске еды.

— Ничего не готово. Но скоро будет — говорит Сора. Она снова переоделась в домашнюю одежду, в которой выглядит донельзя мило. Видимо привык уже ее в костюме видеть, что тут скажешь.

— Есть мнение, что мраморную говядину нельзя мариновать и оно совершенно верное — говорит Сора и вынимает из холодильника два пакета: — однако во-первых это относиться к вырезке, а не к мясу для скияки, а во-вторых это секрет моей семьи. И я не раскрою его даже на смертном одре!

— Ууу… скияки… — недовольно тянет Эйка: — а обещали стейк! Обещали же?

— Стейк тоже будет, просто тут обрезки мяса остались, вот у нас сразу и скияки будет и стейк — успокаивает ее Сора: — замораживать такое мясо нельзя, при дифростации кристаллики льда порвут нежную ткань и весь сок вытечет…

— Сора-тян готовая жена и домохозяйка — говорит Юрико: — присмотрись к ней, Кента-кун! У нее и парня нет, только расстались перед шоу. Как знала, что тебя встретит.

— Юрико! — повышает голос Сора и упирает руки в бока: — лучше сковороду на огонь поставь!

— Ай-ай, итто кайса! — козыряет Юрико и достает из шкафчика сковородку. Двигается Юрико словно кошка — плавно, словно перетекает с места на место, но в то же время быстро. Только что вроде тут, рядом была и вдруг — раз и она уже у плиты, регулирует подачу газа и ставит сковородку.

— На каком масле будешь жарить? — спрашивает Эйка, открывая шкафчик: — тут всякое есть…

— Ты что, какое масло! — возмущается Сора: — это же стейки Вагю, мраморная говядина! Никакого масла! Жира в нем достаточно, чтобы можно было поджарить прямо на нем и ничего не подгорело. Я смотрю, вы вообще ничего в жарке мяса не соображаете… ладно. Чайник тоже поставьте. Эйка, лучше зелень нарежь и лайма, Такеши — ты напитки достань из холодильника. Все должно быть готово.

— Но… мы же сперва мясо приготовим, а потом…

— Делайте, что я вам говорю, безголовые! Ну-ка быстро, раз-два, раз-два! — повысила голос Сора и все тотчас бросились исполнять. Глядя на суету Сора кивнула и немного смягчилась.

— Это же Вагю — говорит она: — его надо есть сразу же после готовки, пока он еще теплый, промокнуть бумажной салфеткой и есть. Его и готовят кусками «на один укус», поэтому не ждите, что мы все приготовим, а потом есть сядем. Это как пожарная тревога на корабле! Вся команда действует сообща — я готовлю мясо, а вы сразу его едите! Ясно?!

— Так точно, кайсе! — прикладывает руку к голове Юрико: — я буду все съедать!

— Во-первых не получится. Оно еще невероятно сытное, не съешь ты его всего. Почему я и Такеши и Эйку пригласила. Замораживать мясо нельзя, в холодильнике такое тоже не оставишь… достаточно и того, что Кента один кусок к своей физиономии прижимал!

— А что я-то? Мне сказали, я и прижимал…

— А во-вторых, чего это я уже Кайсе? Вот только что итто кайса была? — хмурится Сора, проверяя сковороду и огонь под ней.

— С такими знаниями ты никак капитаном первого ранга быть не можешь — объясняет Юрико: — адмирал как минимум!

— Такеши — возьми-ка тарелку и подойди сюда. Вот. Будешь здесь стоять. Второй кусок — Такеши. Он… он у нас в субботу домой едет, так что без споров. Садись вот тут… — Сора усаживает Такеши-Мико за стол рядом с плитой и глядит на сковородку.

— Уже можно? — влезает нетерпеливая Эйка.

— Нет. — качает головой Сора: — сперва на сковороде должен белый налет появится, видишь — вот…

— Угу. А сейчас?

— И сейчас еще нельзя. Юрико — луковицу! — Юрико бросает в Сору целую, но очищеную луковицу, Сора взмахивает рукой в которой у нее появляется нож и в ее руке остается две половинки. Обе половинки тут же бросаются на сковороду, разрезом вниз и тотчас раздается сердитое шипение и вверх поднимаются клубы дыма! Неожиданно высоким голосом пищит Такеши и прикрывается тарелкой. Сора быстро закрывает сковороду крышкой и глобальная катастрофа откладывается.

— Нельзя сразу на сковороду мясо бросать — говорит она: — пусть мытая она, мало ли что на ней жарили, запах въедается… надо сперва луковицами ее очистить.

— А скажи-ка мне, Такеши-кун… ты случайно не трансвестит? — спрашивает Эйка, пристально глядя на Такеши-Мико, которая тут же давится слюной и начинает кашлять. Я оказываюсь рядом и похлопываю ее по спине.

— Ээ… — говорит Такеши-Мико, откашлявшись: — ээ…

— Эйка-тян! Как можно такие вопросы задавать?! — округляет глаза Сора: — ты что? Имей деликатность!

— А я что, я ничего, просто Такеши такой милый и на девочку похожий! Вот Кента — сразу видно что мальчик, у него вон, в штанах болтается, видно даже!

— Мне его фотку в ванной прислали — замечает Юрико: — вполне приличный размерчик, доложу.

— Во! И мне тоже! — радуется чему-то Эйка-тян: — хорошая фотка такая! Наверное его девушка сфотографировала!

— Кента-кун у нас девственник, так что если у тебя Эйка-тян есть желание сорвать его вишенку… или вишенку Такеши-куна….

— Такеши-кун, раз нельзя спрашивать, трансвестит ты или нет — скажи, а ты — девственник? — любопытная Эйка наклоняется к Такеши-Мико и та немного отклоняется назад, чтобы не столкнуться с ней носами.

— Замолкли все! — повышает голос Сора, добавляя в него металла. И, о чудо — все замолкают.

— Мясо суеты и галдежа за столом не любит — строго говорит Сора, глядя на нас и удостоверяясь, что все прижали попы и сидят тихо: — мясо любит, когда за столом мир и согласие. Потому все сели и ждем. Секунду… — она открывает крышку, оттуда валит пар или уже дым, ловко поддевает деревянной лопаточкой две поджаренные луковицы и бросает их на тарелку рядом. Берет два небольших куска мяса и споро кладет их на сковородку прямо руками, я прямо ожидаю, что сейчас обожжётся, отпрыгнет, но нет. Руки у нее тоже из металла, видимо. Сковорода шипит и белый дым поднимается вверх, вытяжка старается, затягивая все в себя.

— Такое мясо жарится недолго. Коагуляция поверхностей с каждой стороны буквально по минуте… чтобы сок остался внутри — объясняет она, покачивая деревянной лопаточкой: — иначе вкус потеряется. И расположение духа должно быть соответствующее — никаких тут раздраев мне. Такеши вообще скоро … Ой! — она быстро переворачивает мясо и берет в руки блюдце.

— Вообще не советую первый кусок в соус макать или там с солью сильно… но смотрите сами. Первый кусок — Кенте. Второй — Такеши.

— Почему это ему первый кусок? — ворчит себе под нос Эйка: — я вот сегодня ужин пропустила, одни печеньки…

— Потому что традиция. Первый кусок — всегда мужчине. — отвечает Сора, строго глядя на Эйку: — Кента тут единственный и … Ой!

— Таак… — говорит Эйка и обводит всех взглядом. У Юрико взгляд веселый, у Такеши — растерянный. Не уверен как выглядит со стороны мой покер-фейс, но честно говоря я в этом не силен. В покер-фейсе, когда спалились. Эх, Сора, Сора. Вот кто нарочно тебе никогда не сдаст, но нечаянно — на первом же скоке.

— Мясо готово! — кричит Сора, улучив момент: — Кента! Вот! Такеши, подставляй тарелку!

— Нет, вы мне скажите, Такеши у нас…

— Эйка-тян, ты мясо будешь вообще?

— Намек поняла, молчу, молчу…

Мясо и вправду оказалось просто великолепное. Горячие полоски «на один укус» буквально таяли во рту и казалось кощунством макать их в соус или присыпать какими-либо специями. Сора сказала, что это и есть вкус «умами» — то есть «вкусно». То есть вот есть скажем сладко, горько или кисло, или там солено, а есть — вкусно. Вот вкусно — это умами. И мы все превратились в стаю голодных волков, которых кормила с руки Сора-чан. Ненадолго. Потому что очень-очень скоро голодные волки стали сытыми. Нет, даже объевшимися волками.

— А ведь еще скияки есть — растерянно тянет Сора, глядя на нас, отвалившихся от стола и осоловело поводящих глазами.

— Не, если я сейчас еще кусочек в себя засуну, я лопну — говорит Юрико и тут же, опровергая сама себя — тянет в рот еще полоску мяса.

— Хорошо циркачам — вот Юрико у нас гуттаперчевая девушка не только снаружи, но и внутри — замечает Эйка: — у нее и живот растягивается как у удава.

— Сюда бы парочку банок пивка… — мечтательно говорит Юрико: — что? Аа… вы же мелкие все тут. Кроме Эйки-тян. Это мы с Эйкой старшие … я вот и сакэ могу покупать и в лав-отелях регистрироваться, правда здорово, Кен-та-кун?

— Просто прекрасно — соглашаюсь я: — таки как отсюда выйдем, так и пойдем в лав-отель, Юрико-сан. — а она оказывается намного меня старше, надо пиетет проявить.

— Вот сомневаюсь я, что твои пассии меня куда-нибудь с тобой отпустят. — отмахивается она: — и вообще у меня такое впечатление, что ты потому девственником и остался, что они вокруг тебя хороводы водят и не дают друг дружке тобой воспользоваться. Жаль у меня парень есть. Он, кстати тоже циркач. Гимнаст, силач и каскадер. Укротитель тигров.

— Как круто, наверное, иметь в парнях укротителя… — вздыхает Сора.

— Если кому-то нравится кнут, то конечно … — соглашается Эйка: — что там еще вы практикуете в своем цирке?

— Эйка-тян, тут дети кругом! — наигранно возмущается Юрико: — но у нас и вправду полно реквизита на любой вкус.

Пользуясь тем, что всеобщее внимание приковано к столу — я потихоньку отошёл к двери и удалился по-английски, потому что первыми вечером в душевую идут парни, а пропускать вечерний душ сегодня не хотелось. Когда я удалялся по коридору — в спину мне прилетел взрыв хохота. Девушки расслаблялись. Правильно, когда человек хорошо поел — ему становился легче и психологически. Все равно мы все тут с поднятыми щитами ходим, непривычная обстановка, постоянное наблюдение, необходимость постоянно держать себя в рамках. Я вот, например, дома могу и в носу поковыряться и много чего еще такого натворить, после чего Хината обычно кричит «Фу! Кента! Как не стыдно!» и «Я маме расскажу!». А тут все равно ведешь себя подтянуто, контролируешь каждый шаг и движение, а это утомительно. Я подумал, что могу подсказать устроителям шоу идею — им надо после субботней публичной порки и изгнания из рая — в кухонный шкафчик несколько бутылочек сакэ положить. И хорошей еды заказать. Все расслабятся и накатят и … могут и студию разнести. Запросто.

Захожу в раздевалку. Скидываю футболку. Достаю из кармана брюк диктофон, кладу его на полку в шкафчике. Снимаю брюки. Мысленно радуюсь, что у меня будет чем заняться вечером перед сном — буду слушать проповедь Натсуми. Правда в прошлый раз у нее мрачновато вышло, ну да ладно, не обязана она мне тут настроение поднимать. Есть ее голос в наушнике и то хлеб. Вроде как общаешься на расстоянии. Все-таки Натсуми-чан… даже слова трудно подобрать. Готов съесть свою шляпу на спор, если за этим внезапным прозрением Мико и ее фоточкой в неглиже, прикрытой только двумя пальчиками с ухоженным ногтями — стоит Натсуми и ее способность убеждать. Вот нипочем не поверю, что у нашей сплетницы совесть проснулась. Да и все это «мы с девочками посовещались» от Наоми — тоже подозрительно на ее манипуляции похоже. Даже вот просто по фотографии — видно, что девочки стесняются, кроме самой Натсуми, которая подобрала момент для того, чтобы показать себя во всей красе.