Мёртвый Мир. Ледяная Спираль

Глава 8 "Яркое Пламя"

Как только Олганар попал внутрь церкви, его глазам пришлось привыкать к царящему вокруг полумраку. Редкие лучи уходящего в закат солнца проникали через витражи многоцветными островами в море людских тел. Многие из них задирали головы, изучая эпизоды жизни первого императора на дорогом стекле.

Бывший король не стал исключением, с любопытством смотря на это, невольно впитывая окружающий его восторг людей к одной личности. Где-то Август был изображён простым человеком в одежде странника, а где-то побеждающим мрачных чудищ, ну а в конце, естественно, сидящим на золотом троне в окружении своих подданных.

— Он смог вовремя устранить всех предателей. - грустно подумалось в это время аристократу, который подобного будущего был навсегда лишён. — Я бы не отказался от такой памяти через столетия после смерти.

Отправившись медленно дальше, он увидел возвышение-сцену, к которой шли две огромные каменные лестницы с большими ступенями. Там тоже стояла стража и никого не пускала дальше, предварительно скрестив алебарды между друг другом. Сам юноша пока не понимал столь высокого ажиотажа вокруг предстоящей проповеди, но заразительная волнительность толпы начала и его заставлять думать, что загадочная Святая — стоит такого внимания.

— Смотрите, вот они! — крикнул кто-то и указал пальцев наверх.

После этого толпа заволновалась, быстро переводя внимание на самый край возвышения, где стояло трое человек. На них Олганар и обратил внимание, прищурив глаза.

В центре группы находился старик в белой мантии, на лице которого можно было заметить сеть болезненных пятен, что однако не мешало его глазам сиять чистотой разума. По его правую руку скучающе стоял высокий лысый мужчина с глубоким шрамом на лице, который проходил от его лба до нижней губы через левый глаз. Он был одет в обычную броню наёмника, на спине которого висел огромный двуручным меч в обитых бархатом ножнах.

— Интересно. Не похоже, чтобы он был из этих рыцарей… Проблема доверия среди церковников или это кто-то очень важный? — задумчиво пробормотал Олганар, переводя взгляд на последнего интересующего его человека.

Тонкая девичья фигура, облачённая в одежду из тонкой, но наверняка прочной и дорогой ткани, стояла со свободно опущенными руками. Белый плащ с капюшоном скрывал её черты лица, но длинные белые волосы выбивались, ниспадая по тонким плечами девушки далеко за спину.

— Цвет волос такой же, как и у Сильвии. Любопытно, учитывая, что в памяти мальца подобных ей не было. - сразу же отметил аристократ.

— Сегодня мы собрались, дабы провести молитву первому императору и великому богу нашему Святому Августу. — гулким голосом начал вещать старик, подняв руки над собой для большей выразительности. — Обратите ваши мысли и взоры к лику Его и покайтесь! Покайтесь, что нет в нас и доли его мужества и любви к народу человеческому!

Всё вокруг бывшего короля пришло в движение. Люди падали на колени там где стояли с громкими словами покаяния. Юноша пожал плечами и остался стоять на месте, с интересом обратив своё внимание на ещё несколько человек, которые тоже не упали на каменный пол по велению слов проповедника.

— Кто вы такие, чтобы приказывать нам? — выкрикнул один из них. — Что сделала империя для наших детей? Только для вас, да кучке богатеев — жируете на нашей крови, ублюдки!

— Еретики… Безумцы! — зашептались в толпе. Люди переглядывались друг с другом, недоумевая: кому же хватило наглости заявить такое представителю церкви.

— Ты, человек, считаешь нас жирующими на вашей крови? — мягко переспросила девушка возле проповедника, медленно снимая с головы капюшон. — А у тебя есть для этого доказательства?

— Они есть в каждом из вас! Богатая одежда, украшения, дворцы! — крикнул уже второй. — Все вы живёте и купаетесь в роскоши, пока простые люди страдают от голода и умирают прямо под окнами ваших поместий!

— Зависть к другому — один из страшных грехов. Великий Август никогда и никому не завидовал. — равнодушно ответила ему Святая, мягко улыбаясь. — Но мы, верные слуги Его, несём самый важный из благ — милосердие. Ещё не поздно прийти к пониманию и сложить руки для молитвы. Покайся, человек, и найдёшь утешение.

В это время часть стражи покинула свои места, начиная медленно ко всем приближаться с опущенными в боевую стойку алебардами. Олганар, который, хоть и молча, но тоже стоял на ногах, привлёк их внимание. Юноша предупреждающе на них посмотрел, слегка вытащив меч из ножен, что немного поубавило их энтузиазм.

— Я не с ними, но вам не рекомендую ко мне приближаться. — спокойно сказал он, жутко ухмыльнувшись.

Олганар не хотел себе признаваться, но тайно желал начать бой, чтобы хоть немного потешить собственое эго великого воина на рыцаря, так как неприятные стычки в Карточном Доме и десяток смертей от Грегори немного покоробили его боевой дух.

— Мы не боимся тебя, ведьма церковная! — сказал уже третий человек, полностью обнажая оружие — длинный меч. — Мы ждали этого дня, чтобы покончить с тобой раз и навсегда, освободив людей из рабства ваших желаний!

— И каким же образом? — с усмешкой спросила она, пока остальные люди в церкви сохраняли ошеломлённое молчание. — Мне стоит щёлкнуть пальцами и ты умрёшь во пламени Его.

— Тут толпы верующих в тебя фанатиков. Люди, которые считают тебя чем-то большим, чем просто белокурой шлюхой, который ты и являешься! — самодовольно начал четвёртый под ошеломленные перешёптывания от прямого оскорбления Святой. — Ты не можешь применить свою магию… Не навредив им.

Говоривший вышел вперёд, сталкиваясь своим мечом с алебардой рыцаря, когда второй и третий ему помогли. За пару секунд стражник был убит, а идущие к нему на помощь застыли, явно не зная, что им теперь делать.

— Безумные еретики! — наконец подал голос старик, сверкая от ярости глазами. — Как вы посмели окропить храм кровью верного воина Августа?

— Так мы и твоей тоже можем! — хохотнул первый, давая некий сигнал в толпу. — Голову на пику, да и по улицам пройтись… Люди оценят, уж поверь нам, настоящим слугам народа!

— Интересно, это мне так повезло или это у них так на каждый приём? — с восторгом подумалось Олганар, который буквально вдыхал разгорающийся пожар конфликта. — Не так уж и спокойно в славной империи. Мятеж? Да и про магию… Она что-то умеет?

Святая сохраняла молчание, с отрешенным выражением лица разглядывая панику под ней во время неравного боя между стражей и целым отрядом опытных воинов, выходящих из толпы по сигналам первого и третьего. Её жуткие ярко-золотые глаза с искрами-зрачками переходили с одного зачинщика на другого, словно подсчитывая для только ей ведомой цели.

— Что-то вы, ребята, совсем берега потеряли. — раздался голос возле четвёртого. — Это очень плохо. Я бы даже сказал, грешно!

Не успел тот среагировать, как его разрубило пополам двуручным мечом. Наёмник, ловко успевший спуститься вниз до этого, безжалостно убил человека, демонстративно после этого зевнув под ошарашенные выражения лиц остальных мятежников-еретиков.

— Бейте его! — крикнули второй и третий одновременно.

На лысого бросилось сразу пять мятежников, но тот лишь ещё сильнее улыбнулся, без всякого страха встречая их широкими и очень быстрыми рубящими ударами. Даже подставленный под это блок не помогал, и человек сначала лишался руки, а затем жизни. Остальные в церкви, хоть и напуганные, продолжали сохранять молчание, окатываемые брызгами крови.

В это время двое стражников подошли к Олганару, угрожающе направляя в его сторону алебарды.

— Враги там… — попытался сказать им юноша, но его тут же атаковали. — Зря вы так.

На этот раз бывший король бы готов, мягкими шагами, практически совершая прогулочные движения, прошёл мимо летящих вперёд лезвий, втыкая свой меч прямо в сердце напавшего. Такая же судьба постигла и его напарника, молча павшим на землю подле Олганара.

— Интересно… — ухмыльнулся наёмник, обратив на это внимание. — Наконец, достойный…

— Прекратите все. — прозвенел по всему пространству наполненный силой голос.

Святая с неприкрытой яростью смотрела на лысого, указывая ему рукой на возвращение. Тот вздохнул, убирая меч и отходя за спину стражи, бросая свой взгляд на спокойного юношу.

А затем беловолосая сжала ладонь в кулак, полностью повторяя жуткую ухмылку Олганара.

Сначала никто ничего не понял, но затем один за другим, оставшиеся в живых мятежники начали вспыхивать столбами пламени. Оно жадно пожирало всё, не останавливаясь пока от кричащего в муках человека не осталась лишь кучка пепла. Испуганные люди рядом с изумлением наблюдали то, как их одежда и руки при соприкосновении с огнем никак не пострадали, начав после этого громко молиться во славу могущественной Святой.

— Неплохо. — пробубнил аристократ, которого лишили шанса на бой с наёмником. — Надеюсь, что меня…

…

— Не ударят… — раздражённо закончил он уже в зале с зеркалами. — Да что ж такое…

Юноша даже не успел понять, что умер, как очутился у знакомых переходов в прошлое. Тяжело вздохнув, Олганар без энтузиазма наблюдал, как его пепел аккуратно убирали метлой служащие, пока на фоне продолжалась проповедь.

— И что вы мне предлагаете сделать? Она явно сильный маг, так ещё и контроль огня сумасшедший…

Первые попытки практически тут же заканчивались. Прыжки в сторону не помогали, как и слабый поток ледяного воздуха, который он попытался выпустить из своей руки в противовес огню. Затем юноша кричал о своей невиновности, падал на колени и даже попытался убежать, но ничего из этого ему не помогло, только больше унижало.

К десятому за этот день зеркалу бывший король подошёл с мрачным осознанием того, что без магической защиты вокруг его тела, шансов на выживание было очень мало. Усевшись на пол, ему лишь оставалось размышлять и экспериментировать, как это было при первом посещении этого жуткого посмертного места.

Сначала он попытался направить руку сам на себя, но лишь добился собственных криков боли от обоженной холодом конечности или другой части тела. Второй идеей Олганара стало предположение об мысленном образе того, что он хочет сотворить с помощью своей силы.

Это стало толчком к большей концентрации потока, но не решало проблему с защитой целого тела.

— Вывод неутешительный. Мне надо повторять свою смерть до такой степени, пока я не нащупаю внутри себя нужную точку.

И он приступил к этому болезненному для самооценки процессу. Раз за разом умирать, понимая, что ничего не сможет с этим сделать, было очень грустно. Бывший король кричал, плакал, смеялся, но продолжал разбивать зеркала жизней, и открывать дверь в новые.

К четвёртому десятку в нём начало просыпаться понимание. Разум, насильно поставленный в напряжённые условия, начал работать гораздо быстрее, отдавая приказы телу и текущей в нём энергии куда раньше, чем то делал осознанно сам Олганар.

— Я же сказал, что меня не надо атаковать. — мрачно процедил он, движением руки рассекая пламя и низвергая его в ничего ледяным покровом вокруг себя. Оно держалась лишь секунду, но этого уже хватило, чтобы выжить и не получить никаких повреждений.