Князь Демидов. Том IX

Глава 5

Из колонок моего «Руссо-Балта» во всю играли «Journey» с, как говорил Толик — прорывным хитом 80х: «Separate ways». Песня очень гармонично подходила к бегущей за нашей машиной Веснушке. Бедолага уже свесила язык, но продолжала уверенно перебирать маленькими лапками по мокрому асфальту. Казалось, что под эпичное гитарное соло у нас разворачивалась настоящая драма!

— Однажды любовь придёт, и разорвет твои оковы… Всего одна ночь напомнит тебе! О нашей страсти… И о нашем разрыве… — напевал голос Стива Перри: — Если он, когда-либо причинит тебе боль, знай — истинная любовь не покинет тебя! Ты знаешь, что я всё ещё люблю тебя… Хотя мы встретились лишь на миг. А, потом наши пути разошлись…

— Чёрт! Паддингтон нас точно догонит… — выдохнула Рудольф: — Может, остановимся?

— И будем опять выслушивать эту нудятину? Делать непристойные вещи? Нет уж! Воздержусь. — сухо ответил я: — Саня! Выжимай из моколя всё!

— Будет сделано, Ваше Благородие.

«Руссо-Балт» припустил дальше по шоссе, оставляя Веснушку далеко позади. Честно — не думал, что духи в виде енотовидных собак вообще способны разгоняться до таких скоростей. Это ж, насколько быстро надо перебирать такими маленькими лапками? Ужас…

Как только мы оторвались от енотовидной собаки, я попросил Санька свернуть на объездное кольцо. Там сейчас очень мало машин, поэтому вернёмся в Университет пораньше.

— Можете говорить, что угодно! Но я считаю, что это — ужасное преступление. — тяжко вздохнув, произнесла Пуся: — Инспекторы Гильдии Заклинателей пользуются уважением и большим авторитетом! А мы взяли и сбежали от неё, как самые настоящие преступники.

— Ой… Кто из нас ещё и больший преступник? — хмыкнул я, открыв оба задних окна, и с наслаждением вдыхая лесной прохладный воздух: — Да, мы хотели немного смухлевать в прошлый раз. Но это же на благо нас с Толиком! А вот пушистая надоеда может серьёзно вляпаться.

— Да, что такого она взяла у вас⁈ Нет, мне правда интересно, чем можно подкупить духа? Веснушка из очень обеспеченного Дома. Не уверена, что она хоть, в чём-то себе отказывает. — Ведьма вопросительно посмотрела на меня.

— Ну-у… Ты можешь попросить Хозяина купить тебе много одежды, мур-мя. Но никто не сможет дать тебе всю необходимую ласку! — пояснила Уся, свернувшись клубочком на коленках Рудольфины.

— И? Что вы с ней сделали? — Пуся продолжала с непониманием смотреть на меня.

— Почесали пузико. — пожав плечами, ответил я: — Этого было с лихвой достаточно.

— Почесали… пузико? — Ведьма закатила глаза, а затем отрицательно помотала головой: — Какая же это… несусветная глупость! Порой мне кажется, что у тех, кто принимает сотрудников в государственные органы — какой-то фетиш на идиотов… Рисковать своей должностью и жизнью ради такого. Нет, мне этого точно не понять.

Сказала та, что вечно домогается до студента-первогодки…

— Каждому своё. — произнесла Лина: — У всех есть свои слабости. И у людей, и у духов. Такова жизнь.

— Тем не менее. Детский сад, какой-то… Я была о Веснушке иного мнения. — вздохнула Ведьма и повернулась к окну.

— Наконец-то! — радостно воскликнул Толик и поднял перьевую ручку в воздух: — Я — закончил!

— Да, ну? — удивилась Рудольф: — Когда я читала твой роман в последний раз — там ещё на пару книг раздуть можно было.

— Уместил всё в три главы. Хех… даже не ожидал, что смогу так закрутить. Теперь дело лишь за малым… Перепечатать всё это в ЭВМ, а затем выложить в сеть. — парень закрыл книгу и связал корочки фиолетовой нитью: — Этот опус магнум точно покорит все возможные топы! Хотя… это шутка. На самом деле — я вовсе так не считаю.

— А, чего это вдруг не считаешь? — удивилась Устинья, мурлыкая на коленках Руд: — Очень хорошее, а главное — необычное произведение! Знаешь, я же тот ещё любитель литературы, мур-мя. И вся эта однообразная фигня про вампиров, оборотней, благородных воров уже успела надоесть. Смотрю на современную сетературу и плакать хочется! Один в один… Как под копирку. А я, например, хочу глотка свежего воздуха. Я устала читать про рыцарей, которые спасают принцесс… Там же всё одно и то-же, но только под разным амплуа. Я хочу прочитать… ну, скажем, про какого-нибудь подонка. Но с добротой в душе! И все эти циферки… Да, они сперва немного напрягали, но затем я поняла, что, благодаря им можно без особых проблем проследить за развитием персонажа. А ещё мне импонирует игровой сленг. Вроде всё то-же фэнтези… Эльфы, гномы, гоблины… Но так необычно слышать, как они говорят, подобно современной молодёжи. Что-то в этом есть! Читаешь и ловишь приятный диссонанс.

— Рад слышать… — скромно улыбнулся Толик.

— У тебя получилась сказка, которая поднимает современные вопросы, мур-мя. Актуальные, попрошу заметить! И это — очень здорово. Красивый язык, грамотность самого текста и необычность сюжета — вот, в чём секрет успеха!

— Красивый язык и сюжет — да. Но вот насчёт грамотности у меня сомнения… — вздохнул брат: — Если честно, то большинство популярных книг на веб-узле — безграмотная туфта. Ощущение, словно авторы в школу не ходили! Издеваются над русским языком, как хотят.

— А, причём тут грамотность? — Лина откинулась на спинку кресла и положила ногу на ногу: — Всё равно главным критерием успеха и популярности будет читательский спрос. Ты можешь написать очередную «Божественную комедию» или «Улисса». Да только вот, какой в этом прок, если современному читателю такое не зайдёт?

— Что ты хочешь сказать? — поинтересовался я.

— Не собираюсь заранее огорчать Анатолия Аркадьевича… но мы узнаем — популярна его книга или нет, только после того, как выложим её на веб-узел. Читатели сами всё определят. Я тоже увлекаюсь чтением. И тоже мониторю огромное количество различных сетевых ресурсов. Тут полностью поддерживаю Анатолия — в топы, порой вырывается та ещё дичь. Но и с Устиньей не могу не согласиться.

— В плане? — спросила кошка.

— Авторы — обманщики. Они ВСЕГДА подают нам одно и то-же. Сколько там на самом деле сюжетов? Двенадцать? В прочем, как и с буквами. Или химическими элементами. Есть лишь составляющие. А всё остальное — от них производное. Чем грамотнее ты обманул читателя, подсунув ему всё тоже самое, но под другим соусом — тем популярнее ты будешь. Я сильно слукавлю, если скажу, что мне хочется увидеть нечто совершенно новое и незнакомое. Я хочу увидеть всё то, что читала раньше, но, чтобы это было иначе.

— То есть, как это? — уточнил Толик.

— Я пытаюсь донести очевидную мысль. Если автор напишет, что-то из ряда вон… то читателю попросту не удобно будет это воспринять. Грубый язык, непонятная окружающая среда, непонятные персонажи. Читатель тоже сильно лукавит, когда говорит, что хочет погрузиться в новый мир! Ему всегда подают переделки его собственного мира. Иногда сильно гиперболизированные, а иногда не очень. А ещё не стоит забывать, что каждый читатель пытается ассоциировать себя с главными героями. Сможет ли читатель ассоциировать себя с тем, кого никогда не видел? Нет. Вот и думай теперь, как бы так обмануть читателя, чтобы всё выглядело таким, но не таким. А? Здорово звучит?

— У меня закипел мозг. — честно признался я. Почему Лина использует такие сложные тезисы? Сказала бы сразу про Кемпбелла — и дело с концом. Нет… что-то там ещё объясняет. Самая умная, что ли?

— Выходит… писатель, это — что-то типа иллюзиониста? — уточнила Устинья.

— Выходит, что так. — согласилась волчица: — И это очень сложная работа. Каждый раз Толику придётся придумывать новый фокус, чтобы быть на коне.

— А, кто решает — успешная книга или нет? Я к тому, что сетевые романы почти мгновенно избираются аналитикой сетевых ресурсов при помощи читателей. Они там судьи и боги! Но бумажные книги тоже, кто-то оценивает, да? — поинтересовалась Жуля: — Всякие премии и прочее…

— Как я уже сказала — успех современной книги далеко не всегда зависит от уникального сюжета или грамотности. Если она зашла активному читателю, который будет кричать о ней во всеуслышание — дело в шляпе. Если она зашла группе активных читателей — это успех. В редких случаях ключевую роль играет реклама, как с романом «Подземка» у Слышовского. Но мы сейчас не про частные случаи. Если объективно книга по всем критериям качественная, или даже правильно написанная — ещё не факт, что она вышла в нужное время и нужном месте. Очень много нюансов, которые смогут, как возвысить, так и помешать.

— Это понятно! А с бумажными-то, как? — не унималась дракошка.

— Не перебивай меня. В общем, мы пришли к тому, что сетевую книгу выбирают читатели. Исключительно читатели! А вот книгу из большой литературы… Как раз там, где всякие древние пафосные премии… Их выбирает кучка архаичных старых пердунов, которые возомнили себя великими критиками.

— В смысле⁈ — возмутилась Жульена: — Но кучка людей по факту не может обладать знаниями, чтобы всерьёз заявлять об объективности своей оценки!

— А нет тут никакой объективной оценки. На всё воля старых пердунов. Ну и… современных веяний. Америка и Европа уже утонули в своей пресловутой толерантности. Пытаются усидеть на двух стульях… Стреляют себе в ногу, в глупом желании выстроить «мягкие» и «незаметные» рычаги давления на народ. И, как показывает практика — без жёсткого хлыста этот самый народ превращается в неуправляемое стадо. Я прожила не одну тысячу лет… И я видела, к чему приводят условные «пряники». Уступая, кому-то одному, ты сдвигаешь всех остальных. И чаще — эти «остальные» и есть то самое большинство. А если большинство поймёт, что ими играют, как жалкими марионетками — они начинают двигать верхушку. Жёстко. Кроваво. Бесцеремонно… Я много примеров видела. И Европа с Америкой — далеко не первые. — хмыкнула Лина: — И пока в Империи идёт правильное воспитание общества, во всех остальных странах планеты происходит бардак!

— Не туда уходишь. — я решил прервать кухонную дискуссию волчицы: — Мы говорим о том, что пока нет смысла судить книгу Толика. Политика тут не причём.

— Всё верно. — согласилась Защитница Рима: — Что-то меня понесло… В общем, Анатолий… Сейчас ты выпустишь свой роман, и уже точно будешь понимать. Читатели подскажут, что именно не хватает. Конечно, во внимание нужно брать далеко не всё, ибо так ты рискуешь потерять свой стиль. В общем, ты точно поймёшь, как завлечь людей.

— Погодите! То есть, как это — завлечь людей? — брат нахмурился: — А, с чего бы это мне вообще завлекать людей? Попахивает каким-то спродюссированным проектом, а не творчеством. Это совсем не то, к чему я шёл. Как бы… Я — творец! Я рассказываю свою историю. И я подаю это так, как вижу. В этом суть творчества! Разве нет?

— Поддерживаю. — кивнул я: — Писательство, это в первую очередь красивая история, рассказанная автором. В его стиле и жанре. К чему нам все эти рамки, ограничения и подстраивания под вкусы аудитории?

— Наивные… — загадочно улыбнулась Лина: — Мои дорогие мужчины… Мне кажется, вы забыли главное желание всех творческих людей. Любой художник, певец, музыкант, писатель или журналист — глубоко внутри себя мечтает стать популярным. Он может противиться этому. Может кричать, что ему наплевать на всех, кого зацепило его творчество. Но это будет самая настоящая ложь! Вот просто подумай — зачем автору писать для себя? Какой в этом смысл? Уж прости, но, если тебя просто тянет печатать — ты болен графоманией. Любая творческая личность стремится завоевать, как можно больше своих фанатов. Почти, как паства у Пантеона… У моего брата было огромное эго! О, как он почёсывал своё ЧСВ, сидя на троне у главного Храма.