Книга 1 Маг. Мера силы ноль

Глава 7 Нападение Гунганов

До конца вечера ситуация не изменилась. Гунганы продолжали изредка наносить свои атаки и тут же отходить. Скорость движения каравана значительно упала. Я видел, что была попытка со стороны каравана вступить с ними в переговоры, но безрезультатно. Гунганы не вышли, и высланный отряд вернулся ни с чем. Я не знаю, на что рассчитывает глава охранения нашего каравана, но то, что нас пытаются задержать, уже и слепому должно быть очевидно. Насколько же бездарно мы себя ведём. В караване имеется мобильный отряд на ящерах, который может перехватить атакующих, связать их боем и дождаться, когда подойдёт пеший отряд, после чего от этих мелких ящериц ничего не останется. Но мы ничего не делаем. Вообще ничего! Мне совсем не хочется умирать в этой пустыне, не для того я в этот Мир стремился!

Можно было послать за подкреплением, а самим в ближайшем оазисе занять оборону. Да и отряд охранения нужно дальше от каравана выставить, чтобы навьюченные животные не страдали от этих коротких атак, потому что они оказались целью номер один для гунганов. Я не знаю местных реалий и языка, чтобы попытаться доступно это объяснить. Что же сделали мы? Ничего: как шли, так и идём. И у меня было одно единственное объяснение этому — не верили, что угроза реальная и боялись спровоцировать большой конфликт. Может, в караване считали, что так пытаются получить дополнительную плату за проход?! Дурость ещё та. Придётся всё делать самому.

К вечеру мы подошли к очередному оазису и расположились на ночлег. В последние два часа нападения прекратились, но я не тешил себя иллюзиями и знал, что это только начало. Либо попытаются ночью сделать ещё несколько атак, чтобы помешать нам отдохнуть, либо сами будут отдыхать, раз мы стоим на месте, чтобы завтра так же чинить нам препятствия в движении и замедлять нас.

После ужина я отдыхал и вносил записи в записную книгу, подробно описывая наши приключения, а затем вышел на обязательную зарядку. Спарринг проводить ни с кем не стал и попытался сам организовать дежурство, но не был уверен, что получится. Сам улёгся спать в полном снаряжении и прикрылся рюкзаком.

Меня разбудили под утро на мою смену. Нападений не было. Берегут копья? Не важно. Перекусил на скорую руку и снова на зарядку. Без неё мне никуда. Когда я почувствовал себя разогревшимся, то поднялся на ближайший бархан, где сидели двое наших первушников, и с помощью бинокля огляделся.

— Где эти холоднокровные? — спросил я, продолжая крутить головой, пытаясь обнаружить их.

Первушник указал мне направление, и я сосредоточился, чтобы их разглядеть. Я их заметил. Гунганы не пытались даже скрыться. У них была хорошая природная окраска для маскировки, но если знать, куда смотреть, то они легко различались.

— Сколько их насчитали?

Но на этот раз ответом мне была тишина, потому что никто из них не понял о чём я спрашиваю. Нулячья мера! Разберёмся, и сегодня попрошу кого-нибудь меня счёту научить.

Я спустился к каравану и поднял четырёх наших погонщиков. В дежурство они не заступали и всю ночь отдыхали.

— Собирайтесь.

За пару дней они меня узнали хорошо, так что все начали собираться, думая, что сейчас их ждёт поединок со мной, но когда я кивнул им на их копья и указал в сторону отдыхающих гунганов, то они явно занервничали. Попробовал пинками их гнать, но у меня ничего не получилось — панический страх отчётливо читался в их глазах. Первошей подставлять не хотелось, но ведь погонщики имеют хорошую защиту и должны были выдержать удары в этой вылазки, но видно не судьба. Пойду один.

Шёл осторожно, но быстро. Гунганы были уже за следующим барханом, и я присел, прислушиваясь. Я ничего не слышал, и это напрягало. Либо гунганы меня заметили и ждут, когда я выйду, либо они настолько верят в свою безнаказанность, что и не ждут никого в гости. Если бы меня заметили, то уже давно бы вышли встретить, значит, буду наказывать за беспечность.

Осторожно вытянул меч и короткими шагами направился к ним. Гунганы большей частью спали, примерно два десятка. Четверо вдали готовили завтрак, ясно, почему я их не слышал, и зачем они вообще отошли подальше от основной группы?

Я их воспринимал как крупных варанов, которые ходили на задних конечностях и могли держать копьё, а не как разумных. Опасные — да, но не более того. Вышел и первого спящего зарубил буднично, переключился ко второму, затем к третьему. К этому моменту остальные стали подниматься и озираться. Четвёртый сообразил раньше остальных и потянулся к копью, но умер, так и не дотянувшись до него.

Перехватил меч поудобнее двумя руками и понёсся между ними, размахивая им то слева, то справа, нанося серьёзные травмы. Главное, не дать им организоваться, а по отдельности они слабы. От трёх ударов копья в спину я полетел вперёд, выставил руки и кувырком стал подниматься, но в конце выбросил руку с мечом и резко развернулся, нанося горизонтальный секущий удар у себя за спиной. Удачно, ещё двоих задел, и они тут же попытались отползти. Моя броня выдержала, и их удары были не более, чем толчки в спину. Я оглянулся. Гунганы перестраивались. То, как они бегали по песку, вызывало зависть: раза в два быстрее меня.

Один посчитал, что я лёгкая добыча, и резко попытался ударить в бок, но я проигнорировал его выпад и ударил навстречу, срубил ему конечность, а затем и насадил на меч. Их короткие копья были не длиннее моего меча и преимущества им не давали. А вот то, что я заколол одного из них было ошибкой: быстро вытянуть меч я не успевал, и ещё три копья попытались меня проткнуть. Я отступил на шаг назад, продолжая вынимать меч, и вполне удачно: лишь двое едва дотянулись до меня, но броня легко выдержала и эти удары.

Бегать по песку то ещё изнурительное занятие, но после первой атаки я почувствовал не усталость, а прилив сил, и я догадывался, откуда он взялся. На павших ящериц я не обращал внимания, но это не мешало высвободившемуся туману их силы тянуться ко мне и впитываться. Моё разгорячённое тело как пылесос тянуло его к себе. Так что следующий мой стремительный выпад вызвал удивление у ближайшего ящера, с этим выражением лица он и умер. Я наносил только рубящие удары, чтобы снова не оказаться в ситуации безоружности, но какие же они всё-таки быстрые. Остальные разом кинулись на меня со всех сторон, так что я присел и с мечом в вытянутой руке крутанулся вокруг своей оси: сразу несколько ящеров получили рассечение. Часть ударов я пропустил и почувствовал болезненные уколы в ногах, но следом за этим втянулась новая порция силы, и боль притупилась.

С новым приливом сил продолжил свою атаку, добивая павших, которые не могли быстро уйти. Я выпрямился и осмотрелся кругом. Их осталось четверо, но подбежали еще пятеро поваров, и они все замерли и смотрели мне под ноги. Я лишь скосил взгляд, чтобы в следующую секунду самому удивиться. Мой меч над трупом ящера едва заметно светился, и отчётливо было видно, как он втягивает в себя сгусток тумана от ближайшего ящера.

Я поднял меч, сделал пару движений и почувствовал, что меч явно стал тяжелее, при этом сами движения с ним стали легче. Из самолюбования меня вырвали два летящих копья, от которых я попытался отклониться и отбить их. Не всё получилось, но, в целом, проблем мне это не доставило. Мне нужно было сократить с ними дистанцию, но как это сделать, я не знал: слишком далеко. Что-то я сомневаюсь, что гунганы захотят идти со мной на сближение после увиденного, но произошло что-то новое. Как только я представил, как сокращаю дистанцию между нами, как сильно мне при этом нужно ускориться, чтобы до них добежать, так ноги сразу налились свинцовой тяжестью, а через пару секунд тяжесть сменилась приливом сил. Мышцы чуть ли не сводило судорогой от такого перенапряжения. Фантомное ощущение? Мой рывок был незаметен даже для моего зрения: вот я стою и готовлюсь побежать, как осознаю себя уже рядом с ближайшим гунганом, и мой меч наполовину в нём. Гунганы не выдержали такого издевательства над своей психикой и разбежались в разные стороны. Догнать их мне нереально, так что я даже не стал пытаться. Ещё минут десять я потратил, чтобы привести в негодность всё их снаряжение, оружие, оставленное в лагере, и еду, что они в панике бросили. Пусть лучше думают о пропитании, чем об очередном нападении.

Я забрался на бархан и огляделся. Чисто. Спустился, убрал меч в ножны и направился в лагерь. На полпути к лагерю заметил, что туман стал покидать меня. Тело не могло удержать местную меру силы. Я уже понял, что в бою я ноль, который поднимает свою меру за счёт других, и чем их больше, тем сильнее я становлюсь. Ещё бы кто научил пользоваться этой силой, а то её прилив ощущаю, но пользуюсь как дубиной. С уходом заёмной силы накатила усталость и боль. Через пару минут руки и ноги едва заметно тряслись, в ногах пробегали судороги. А я ещё считал себя выносливым! Тело явно не было готовым к таким нагрузкам.

Гунганы меня не впечатлили. Первушники — они и есть первушники, что среди людей, что среди гунганов. Никто из них не использовал меру силы для защиты или нападения, но первушники одни не ходят. Либо я убил их командира в самом начале, либо он был среди тех, кто убежал. В чём-то права была Изула, когда утверждала, что пуля может не остановить солнце, и на него не стоит надеяться, лишь в качестве поддержки, и не более того.

Когда я вернулся в лагерь, то мои погонщики и первушники смотрели на меня расширенными глазами и с благоговейным ужасом. Они уже похоронили меня, а я вот живой и перед ними. Караван готовился к движению, так что времени было мало. Я осмотрел всё тело и обработал раны, которые уже сами собой быстро затягивались. Они и так были несерьёзные, а ещё и мера помогла. Плотные штаны вполне выдержали туповатые наконечники гунганов.

В течение всего дня нас больше не тревожили, и окружающие как-то расслабились. Зря. Нужно, наоборот, ускориться, только кто меня будет слушать? Я воочию убедился, как местные могут быстро в пустыне передвигаться.

Ближе к ночи дошли до очередного оазиса и остановились на ночлег. К этому моменту я стал чувствовать себя уже лучше после утренних нагрузок, но перед сном всё равно нужно активно позаниматься. Так что не откладывая тренировку на после ужина, сразу позвал погонщика к себе, и мы провели спарринг. На этот раз я не торопился и наблюдал, что с ним происходит после каждого пропущенного удара. Удары выбивали из него туман, который притягивался ко мне. Понять, что это такое — для меня было невозможно, но про себя я стал называть его духом, так проще и понятней. Вот и цель тренировки сводилась к тому, чтобы выбить дух из четырёхрукого, который меня защитит от окружающего магического фона.

— Следующий, — позвал я очередного погонщика. Они переглянулись между собой и сами решили, кто будет этим счастливчиком. Я почувствовал присутствие постороннего и оглянулся. Местный сержант подошёл пешим и наблюдал в сторонке, не вмешиваясь и не отвлекая. Он меня не смущал, я давно понял, что всё, что происходит среди первушников, — это дело первушников, и никто вмешиваться в нашу кухню не будет.