Леденцовые трости для Карамельки

Глава 7. Проблемы нового мира

Алина, прекрати трусить. Давай, посмотри ему прямо в глаза, подними подбородок. Потребуй помощи в открытии двери!

Внутренний голос оказался смелее меня. Я боялась сгореть в голубом пламени чужих глаз. Предпочла исподлобья рассматривать мужскую грудь. Широкая, скрытая под тонкими складками белоснежной ткани. С таким разлетом плеч он наверняка много тренируется, либо часто занимается физической работой. Сверху золотые булавки, прихватывающие свободную ткань, а ниже, пояс. Но хуже всего был запах. Мне уже довелось однажды унюхать эту какофонию ароматов, сменяющихся друг за другом, и каждый следующий – все приятнее.

Я поёжилась, натягивая шаль плотнее. Проклятая меховушка едва ли полноценно скрывала грудь, оставляя меня беззащитной. Мужчина вдруг ощутимо напрягся. Воздух вокруг нас изменился, став более тяжелым, густым. Будто заряженный перед самой грозой. Замерла, стараясь не усугубить ситуацию. Но синх сдавленно выдохнул и произнес:

– Понимаешь, утёнок, синхи обычно не едят простую еду, она не приносит нам большой пользы и удовольствия. А в этой башне живут исключительно Надсмотрщики… и я. Так что, вот эта комнатка за твоей спиной существует как номинальное помещение. Да, там есть некоторое подобие кухни, но не уверен, что оно подойдет для твоих нужд.

Разговор получался бестолковый. Я даже не знаю, как зовут этого гиганта, который с легкостью мог бы посоревноваться со шкафом высотой. То есть, как минимум два метра, а то и еще сантиметров десять, а может и все пятнадцать сверху. А самое стыдное – рядом с ним, подробности прошлой ночи начали всплывать все яснее. Я вдруг явственно вспомнила, что в постели их было двое, и один обосновался между ног… и, даже целовал там… Стремительно краснея, припомнила так же и второго, кто уделил больше внимания груди. Но вот кто из них что делал, понятия не имела. Почему-то казалось, что этот высокий блондин предпочел верхнюю мою половину.

Хотя, когда подняла голову и увидела, как голодно златовласый взирает на мою грудь, подозрения усилились. А когда он шумно сглотнул, они обрели под собой совсем реальную почву.

Вся эта ситуация начала меня злить. Разве так разговаривают с женщиной, с которой… Кхм.

– Знаете, вы!.. – гневно сорвалось с губ, а пальцы сложились в сжатые кулаки.

– Не знаю, – проникновенно прошептал гигант, наклоняясь ближе. – Ничего не знаю, когда нахожусь рядом с тобой, утёнок.

И он уткнулся лбом мне в плечо, при этом продолжая опираться на дверь и глубоко дышать. Мгла вокруг слегка рассеялась, из густого молока становясь полупрозрачным туманом. Синх напоминал зверя, успокоившегося рядом с добычей.

– Я даже не знаю вашего имени, – судорожно выдохнула, окончательно запутавшись. Самое странное: мне вовсе не хотелось его оттолкнуть. От мужчины исходило приятное тепло, несмотря на довольно скромную одежду. Сквозняки замка совершенно не волновали этого гиганта, сейчас так трогательно приникшего ко мне.

– Розаил, малышка, можешь звать меня так, – голосом, наполненным бархатными нотками, сообщил он.

Потом оторвался от плеча, и, ловя своими волшебными голубыми глазами мой взгляд, произнес:

– Ореховая ты, красота… Имя скажешь, или так и будешь смотреть оленьими глазами? – прозвучало очень нежно, проникновенно и волнительно.

И я поняла. Вот тут же, в эту секунду, глядя в льдистые чистые озёра… Утону. Не зря боялась. Погружусь на самое песчаное дно и буду там жить, плавать под толщей голубого огня, пить эту воду, теряться в ней каждую минуту. Под рёбрами беспокойно заныло.

– Алина, – под сильные удары взволнованно сердца. Он даже не касался меня, просто смотрел, окутывая необыкновенным ароматом, а я готова была растаять на месте. Не думала, что такое вообще бывает. Нытье под ребрами благополучно потекло вниз, к пупку и ниже, сконцентрировавшись между ног. Опалило навязчивым просительным чувством, заставило настороженно сжать бедра.

А вот крылья носа Розаила затрепетали. Он резко сделал шаг назад и отвернулся. Почему?..

– Ты не могла бы отойти, человечка? – хрипло произнес синх, продолжая вести себя максимально странно, стоя ко мне спиной.

Смутившись, я проследовала вдоль стены, в сторону от красавчика блондина. Мало ли. Уж больно плотоядный взгляд тут имелся у некоторых при том, что мы не успели выяснить отношения после прошлой ночи, которую я едва ли помню. Но вот детали, с завидной регулярностью всплывающие в уме явно требовали разъяснений.

Однако, это лишь мысли. На деле же, я бестолково пялилась на то, как мускулистая спина, на одну треть эротично приоткрытая, совершает небольшое движение, запуская в работу мышцы руки. Для себя я сделала открытие: я, оказывается, обожаю мужские спины, и то, как двигаются жгуты под кожей, и как интересно перетекает ткань с лопатки к поясу и ниже, к самим ягодицам. Которые тоже, между прочим, очень даже ничего…

Засмотревшись, едва не пропустила основное действо.

Мановение руки – и дверь, словно по волшебству, преспокойно отъезжает в сторону. Из помещения на нас вылетает буквально столб пыли.

– Мне пора, – прозвучало неожиданно холодно со стороны бога. – Если будет что-то нужно, зайди в рабочий кабинет. Он совмещен со спальней, где ты спала. – Он быстрыми шагами скрылся в коридоре.

Это что сейчас было? Моргнула, провожая недоуменным взглядом широкую спину, на которую недавно бессовестно пялилась. Я, возможно, впервые в своей жизни нашла мужчину, от вида которого дышать не хочется, а он… Досадливо хлопнула рукой по стене, взметнув очередное облачко пыли.

– Хозяйка! – пискнули снизу. – Вот видишь, не такой он и страшный, этот Всесильный.

– Клубничка! – я наклонилась и поймала чертовку, собирающуюся удрать. – Ты почему всегда исчезаешь, когда синхи поблизости?! Давай-ка поговорим начистоту, дорогая.

В голове продолжали шуметь слова Розаила:

«Ореховая ты, красота…».

Приятно, черт возьми.

– Выкладывай! – морально надавила на Клубничку, заходя в пыльную кухонную комнату. Да-а-а, создавалось впечатление, что с момента постройки здания сюда вообще никто не заходил. Столешницу у дальней стены покрывал пятисантиметровый слой пыли, и такой же сомнительный декор имелся на всех шкафах и большом обеденном столе. Зачем он здесь нужен, если синхи не едят? Загадка. И что за дурацкое прозвище «утёнок», откуда он его придумал вообще?

– Боюсь, что синхи распознают в вас полубогиню раньше срока, – недовольно выдала карамелька, кривя носик. Ей тоже не особо нравилась разруха, царящая в помещении. – Если так случится, вам придется набирать очки веры и пройти процедуру присваивания ранга на Празднике Посвящения. Боюсь, вы к такому пока не готовы.

– Что ты имеешь в виду под словом «полубогиня»? – насторожилась в ответ, попутно думая, как бы прикрыть нос и рот от этой пыли, и где здесь ведра с водой для уборки. Ведь они должны иметься в наличии?

– Госпожа Альбина вам рассказала, но вы не поверили, – тихо пробормотала Клубничка, скрестив ручки на перед собой. – Вероятно, у вас один отец, – еще тише. – Бог, спустившийся на Землю.

И тут мне стало многое понятно. И загадочное исчезновение папы, и мамины слезы вкупе с вечными воспоминаниями о сладостях, и… мои шрамы. Я всего-то хотела быть похожей на него! Что в этом плохого? Тихо всхлипнула, пройдя внутрь помещения. А в душе разрастались злость и непонимание. Эти боги – все озабоченные?.. Куда он потом исчез?

Заслонила нос и рот шалью, пока не найду чего получше. Подбежала к окну и с подозрительной легкостью распахнула окно. Деревянные ставни за долгие годы не разбухли и не ссохлись, стекло оставалось кристально чистым, ручка повернулась податливо, и впустила в помещение свежий морозный воздух. Небо заволокли темные тучи, забавно было смотреть на них с обратной стороны, и, что удивительно, не было удушливого ощущения разреженного воздуха, нет, просто грусть. После новостей от Клубнички я словно заморозилась.

Почувствовала себя обманутой. Интересно, мама знала? Думаю нет. Она принимала его за фокусника, умелого ловкача. И продолжала безответно любить. Я обязательно узнаю куда делся этот прохвост, но потом, все потом…

Ведро нашлось в одном из шкафов. Из крана, как ни странно, исправно текла вода, что в целом, заставило меня сделать вывод касательно слов Розаила. Бог мне солгал. Это отнюдь не номинальная кухня, а вполне себе рабочая, просто здесь никто не готовил. Обнаружились и аккуратно сложенные тряпки для уборки, и посуда, и все основное необходимое для приготовления практически любого блюда, только продуктов я здесь не нашла.

– Клубничка, ты точно чуяла здесь сахар? – спросила, устало привалившись к стене. За последний час я выплеснула всю свою злость на бедную пыль, от чего последней пришлось позорно сбежать, растворившись в ведре с остатками хозяйственного мыла.

– Да, – пискнула малышка, – он словно спрятан. Не знаю где, – пожала плечиками она, спрыгнула со столешницы и стала метаться от одного угла комнаты в другой. Но ничего не происходило.

Я приуныла. Этот день определенно шел не так, как задумывалось и уж точно не походил на звание лучшего дня в жизни. Да и болезнь, отступившая от целебного отвара, после уборки словно опять начала воскресать в виде тяжелой усталости, а ведь я так хотела заняться сегодня исцелением малышки.

– Так и знал. У тебя есть Дар, – донеслось от двери, которая, как выяснилось, осталась открытой. Чем и воспользовался индивид, стоящий сейчас в дверном проеме и бессовестно пялящийся синими глазами на замершую в испуге Клубничку. Фамильярка от шока присела на карамельную попку и тихо пискнула:

– Капут! – и растворилась в воздухе прямо на моих глазах.

На самом деле мне банально не хватило сил прикрыть железную кованную махину. Ведь я не могла перемещать предметы силой мысли как некоторые, а для хрупких женских плеч сдвинуть это творение инженерной божественной мысли не представлялось возможным.

Синие глаза угрожающе сузились, смотря на пустое месте, где прежде находилась Клубничка, и переместились на меня.

– А ты выглядишь грустной, рыженькая, – заметил гость, закутанный в черный балахон. – Поднять тебе настроение?

И что-то в этой фраза подсказывало мне, что поднять настроение мне собираются вполне известным физиологическим методом, желательно в горизонтальной плоскости, а после стремительного бегства блондинчика, я совсем разозлилась, поэтому вместо нормального вменяемого разговора, у нас с пришедшим вышла непонятная перепалка:

– Спасибо, вы уже «подняли», хотя я об этом не просила.

Фигура, закутанная в балахон, быстро перетекла из дверного проема ко мне, устало стоящей возле столешницы.

– Так попроси, рыженькая. Неужели не понравилось? Помолвочные печати говорят о другом, – меня зажали в тески, бессовестно вынудив прижаться к столешнице. Запоздало осознала, что этот Надсмотрщик не менее высок чем его брат, а черная Мгла, клубящаяся вокруг, напомнила о первой встрече в тюремной камере, когда моих губ коснулись чужие, жаркие и порывистые, смелые и готовые подчинять. И я в тот момент не возражала.