Оскал столицы

Она глазами похлопала еще пару секунд, но быстро в себя пришла. Бодро понеслась в гильдию на лекции и жетоном. Только хвостик мелькнул на повороте ступенек из подвала. Вот за что я люблю людей средневековья: начальник сказал куда — ты уже несешься. Исполнительность дичайшая. Здесь с работы на важных персон не увольняют с «золотыми парашютами». Не отправляют на пенсию с домиком у моря или на работу ректором непыльного универа с лекциями по всему миру.

Не, всё проще. Работу завалил — ответил головой. А она, что у гибридов, что у людей одна.

— Ты со мной? — спросил у Аиши.

Надо беженцев встретить, проводить через столицу, проконтролировать процесс. Закупкой сельхозинвентаря, зерна, повозками помощник коронного подскарбия с вчерашнего дня занимался. Повозки же не для беженцев нанимали. Несколько на их нехитрый скарб выделят, но основная масса — это для перевозки еды и инструментов. Не знаю сколько успели бревен заготовить в Самуре, но они все на первичные бараки пойдут, плюс какое-то количество мы в деревне отступников расселить сумеем. В городе несмотря на наплыв работников тоже кое-какое жилье оставалось. В самом крайнем случае я думал ужать самурцев в их жилищном фонде. Многие горожане для паломников охотно жилье сдавали. Сдадут городу если что. Монеты есть.

— У меня важная миссия, — с сожалением сказала Аиша.

Я поглядел на неё испытывающе. Кажется, догадываюсь какая.

— В хорошем борще ложка колом стоит, — сказал ей с намеком.

— А если плавать будет? — пошутила она.

— Если плавать будет, монстру какому дадим, — предложил я, — ртутный борщ любого завалит.

Она собиралась было обидеться, больше из-за недостатка знаний о ртути, но я её крепенько прижал к себе, мысли глупые у неё сразу из головы вылетели. Правда их место тотчас заняли другие, не менее глупые, но я принцесску быстро чмокнул в щечки розовые и был таков, по пути забрав Нира Грегорна с первым взводом.

У лагеря беженцев я поболтал с Дрэго Коннором, пока пять тысяч пятьсот двадцать три беженца скидывали своих младенцев и больных в повозки. К лагерю я распорядился пригнать десять, примерно исходя из того, что процент больных и слабых не так высок. Они там в конце концов уже недели две тусуются, все слабые вымерли. Пожитков у беженца — всё на себе уместится. Тряпки для бинтов, бутыли воды, немного еды, лекарства в виде настоев трав, монеты. Нет, я видел у многих личное оружие, но его точно никто в повозку не сложит. Так что беженцы мелких детёнышей и уже пожилых в повозки усадили, а потом выстроились колонной.

Стариков было мало, понятно почему, путь через Великое болото выдержит только сильный.

Я всё это время за ними наблюдал, пытаясь составить впечатление, кто у них главный, неформальный лидер этой части.

По моему знаку начали движение колонной через мост, а потом в столицу, где нас ожидали остальные повозки с инструментом и припасами.

Не знаю, как многие представляют типичное утро в средневековом городе. Тишина и только помои, выплескиваемые хозяйкой из окна, нарушают сонное благолепие. Нет. Люди встают очень рано, с восходом солнца и сразу ищут, где бы пожрать, потому что свои кухни у трех процентов горожан. Потому горожане либо складываются всем домом на подобие печи во дворе, где и готовят с утра. Либо тащатся на улицы, кишащие торговцами фастфудом. Позавтракав, горожане из числа ремесленников, подмастерье идут на работу в цех. Остальные пытаются поработать гидом у путешественника, заехавшего в Тритикам, а если получится — облапошить.

Монеты и развлечений, вот что ищут с утра все горожане. Дома не посидишь: ни книг, ни зомбоящика, ни интернета для поругательств. Сбиваются в знакомые компании, глазеют, ругаются, дают советы — всё как на Земле, только в реале.

Я с такими решил сразу не церемониться. Нир Грегорн впереди повозок и колонны, растянувшихся километра на полтора, идет. Я в середине, с парой гвардейцев поглядываю за порядком. Полвзвода очень далеко сзади, за беженцами идет.

К капитану никто и не приближался даже, а его зычный голос всех впереди распугивает, потому что многие горожане с ним, хотя бы опосредованно знакомы. Сзади, вид стражи тоже не располагает к попыткам мошенничества. А вот углядев в середине брешь многие пытались приблизиться к двум телегам без людей.

Стащить что-то заботливо укутанное рогожей на повозке — дело святое для горожанина без дела.

Они так думали до пары заклинаний «световых разрядов». Лечение электрошоком сильно недооценивают. Нет ничего лучше с утречка для бодрости на весь день, чем полсотни тысяч вольт. Я примерно так оценивал поражающий эффект разрядов на неодаренных, кастуя заклинание без использования магической палочки. Не хотелось из людей, пусть даже мелких воришек, овощей делать.

Так, мелкие судороги, подкашивающиеся ноги — зато мгновенное понимание хотя бы одной библейской истины.

Пострадавшие и их друзьяшки конечно что-то кричали обидное, ругались, грозили визгливо карами. Но это даже не смешно. «Джерк Хилл — гроза огненных великанов! Без пяти минут муж принцессы этой страны.» — самодовольно думал я.

С такими мыслями я проводил беженцев до Тележной улицы, где утихомиривал принца. Там нас ждала основная часть повозок, нагруженных сельхозинвентарем, инструментом, припасами. Сорок повозок, забитых ценными вещами и десять авантюристов, нанятых в гильдии для охраны и провода груза. Вряд ли кто-то напал бы на такую толпу, но это чисто подстраховочка. Местные феодалы хоть немного в своем уме, даже в пьяном виде с гильдией авантюристов связываться не станут.

С матерком и суетой мы провели всё через ворота, и там я уже с ними попрощался.

— А ты, — ткнул я указательным пальцем в волкомужика, которого уже видел рядом с Дрэго Коннором вчера и определил сегодня как главного, — назначаешься главным среди беженцев на время этого похода. Как зовут?

— Уолфи Арилгрин, ваша милость, — он с достоинством отвесил легкий поклон, — десятый уровень, частичный метаморф меча, бывший авантюрист гильдии Катафиса.

То есть у него рука превращается в меч. Или не рука? Было забавно представить его пафосно выкрикивающим во время коронного удара: «когда меч — продолжение ноги!»

«Гавр Гура», которую я заметил еще вчера в лагере, тоже воспылала решимостью релоцироваться в Самур. Крутилась она рядом, сходство треугольных зубов её и Уолфи не заметил бы только слепой.

— Твоя дочурка? — спросил я, даже не сомневаясь в ответе.

— Гура Арилгрин, — представил он её мне.

Ух, её имя даже совпадает с ником известной втуберши.

— Это за начало службы, — кинул я ему золотой кругляш. — Гура, подойдешь поближе?

Она с некоторой опаской приблизилась ко мне, крутя головой то на батю, то на меня.

— Держи, — достал я изделие номер один от Каи. То самое из карамели, орехи и сливок, облитое шоколадом. Потом свесился немного с лошади, передавая ей.

Она осторожно взяла, забавно принюхалась, смешно чирикнула что-то на своём девичьем языке вроде «спасибочки большое» и принялась за массовое поражение бисквитной силы противника.

— До встречи всем в Самуре, — поднял я руку аки Цезарь, — ведите себя достойно.

Дал в шпоры и помчал в город. Нельзя принцесску надолго оставлять. Я же её знаю: это только звучит безобидно — ушла борщ готовить. В реале там небось уже пол-дворца нет, остальная часть свёклой и морковью засыпана, а с башенных часов, заляпанных кровищей, кусок коровы свисает.