Дорога королей. Наемник 2

Интерлюдия 3. Дары и трансформация

Волчица, будто была старой знакомой.

Она по-хозяйски оглядела Алефа будто строгая мать, сын которой пришел с прогулки чумазый и в изодранной одежде. Оценив клинок в руке Алефа, она лизнула его в лицо.

Алеф почувствовал целый каскад образов отправленных хищницей. Это были обрывки видений, отдельные слова, звуки и ощущения, которые складывались в общую картину, прямо в голове Алефа.

Он почувствовал как сильное тело стремительно несется сквозь ночной лес, как запахи наполняют пространство вокруг, как зоркие глаза видят добычу среди деревьев, и мысленный образ: “Я Шелия”. Вместе с этим пришли и другие мысли:

“Я друг.” – и эта мысль была такой точной, что усомниться в ней было просто невозможно.

Шелия завладела вниманием Алефа надолго. Она рассказывала ему о своей жизни, рядом с повелителем страха, о том как она жила, и как стала чем-то большим чем зверь.

Если Алеф правильно понял, ей было больше трёхсот лет, при чём она была далеко не старой. Магия пса изменила ее.

Шелия пришла к Алефу не только по своей воле, но и по просьбе пса.

Когда-то давно, его поставили боги, для того чтобы отбирать самых достойных кандидатов, среди претендентов на трон.

Тогда было совсем другое время и другие люди. Каждый мог стать королём если был этого достоин. Но шло время и путь королей превратился в привилегию благородных, что пользовались этим правом и не желали пускать в свою тайну посторонних.

Пёс давно не видел настоящих героев. Он должен был отличать настоящих смельчаков. Но последнюю тысячу лет, к псу все чаще приходили баронские сынки в сопровождении гвардии связанных клятвами воинов. О какой смелости здесь может идти речь?

Поэтому из столпа смелости он превратился в повелителя страха. Его задачей стало напугать, а не закалить мужество в “героях”.

И вот наконец, пёс увидел мальчишку. Слабого, напуганного, но идущего вперёд несмотря на все испытания свалившейся на него. Паренька, что не опустил руки, не дрогнул перед своими страхами и готового брать на себя грехи и трудные решения.

В бессмертной душе пса зародилась надежда на то, что в этом мире ещё может что-то измениться.

На этой мысли, даже у Алефа стало сбоить сердце, настолько сильные эмоции передались от Шелии.

Даже наёмники, что сопровождали мальчишку и те отличились. Среди них и правда были те самые герои, по которым так истосковался повелитель страха. Пёс был более чем доволен.

Конечно, и в рядах баронских воинов были достойные бойцы, но все они были связаны клятвами. А в отряде Алефа были простые воины которые ничем ему были не обязаны. Их договор мало что значил и мог быть нарушен в любой момент.

Из дальнейшего сумбура мыслей и образов волчицы, Алеф понял, что он получил от пса что-то очень важное. Сложно было выделить что-то конкретное. Это было то ли память предков, а может какие-то способности его родни, что были утеряны. Алеф пока не смог разобраться что именно он получил, но видимо значимость дара была заоблачной, даже волчица была под впечатлением.

Кстати, Шелию пёс тоже отправил как дань уважения ему, хотя считал её чуть ли не дочерью. По крайней мере, так считала сама рогачиха.

Общаться с волчицей было непросто. Порой даже самое обычные мысли она передавала по нескольку минут. Но Алеф терпеливо её слушал, он уже смекнул, что его новая союзница, это кладезь информации. Нужно только набраться терпения. Многое из того что он не понимал волчица знала и могла ему рассказать. Однако она часто игнорировала вопросы и рассказывала то что сама считала нужным. Порой её можно было о чём-то попросить после чего она долго размышляла, стоит ли помогать. Например, как с просьбой Сатира.

Как понял из её сбивчивых рассказов Алеф, кроме него ещё четверо его наёмников прошли испытание. Он пока не до конца понял кто именно, но заметил что к некоторым бойцам волчица относятся лучше, чем к остальным. Например, Шелия явно выделяла Молчуна. Она очень хорошо относилась к Сатиру, с большим уважением. Алеф это чувствовал, хотя та никак не показывала своего отношения.

К остальным же, Шелия относилась напряжённо, к кому-то откровенно агрессивно. Понять кого волчица выделяет, а кого нет, было довольно сложно.

Девочка и паук совсем ушли на второй план. Они были рядом, но будто не хотели мешать Алефу общаться с новой спутницей. Девчонка лишь иногда вставляла како-то стишок, закатывая глаза, стремясь показать какой Алеф непонятливый.

Когда Шелия пыталась пояснить какой дар получил Алеф от пса, в её видениях часто фигурировал кинжал и едва различимый образ большого костяного паука. Тот шагал посреди выжженного поля. На встречу членистоногому бежали какие-то люди и он что-то у них забирал, становясь при этом сильнее и больше. Яркие огоньки срывались с тел поверженных врагов и впитывались в белый хитин паука.

Затем, Алеф вдруг увидел себя.

Вот он вонзает клинок в горло безликому человеку, стоя на каменной площадке и в кинжал проникло что-то. Тот самый огонёк. Он должен был проникнуть в тело Алефа, чтобы сделать его больше и сильнее, но не успел, так и оставшись в кинжале.

Алеф не помнил такого эпизода в своей жизни, но в следующий миг, он снова увидел себя. Лежащего на земле после того как его перевязал Жмот. Вот он тянется к хранилищу, его пальцы смыкаются на белой костяной рукояти и огонек так долго томившийся в кинжале проник в его тело.

Он со стороны увидел как стал изменяться и трансформироваться. Алеф увидел как управлять видениями и жизненной энергией в своем теле. Он вдруг физически стал чувствовать как сущность из кинжала рада новому телу. Алеф почувствовал благодарность, и готовность служить.

На каком-то моменте Алеф вдруг понял, что чувствует себя настолько хорошо что его даже перестало беспокоить плечо.

Впервые за долгое время, ему стало легко. Он даже лучше стал понимать Шелию, будто он разговаривал с человеком, а не обменивался мысленными образами с хищником.

В его голове, почему-то все время крутилась строчка из стишка девочки: "Либо ты владеешь силой, либо она завладеет тобой."

Ему вдруг с такой ностальгией вспомнились времена когда он жил в замке. Те времена уже не вернёшь. Алеф даже соскучился по ежедневным тренировкам которые раньше только раздражали. Но теперь ему так захотелось сделать хоть что-то, что напомнило бы ему о доме. С этими мыслями он и подошёл к Сатиру с просьбой о спарринге.

Когда наёмник дал утвердительный ответ, парень внутренне подпрыгнул от радости.

Несмотря на возражения Алефа, Сатир настоял на том, чтобы они сражались на деревянных палках, а не оружием. Мотивировал он это тем что на тренировках может случиться что угодно и лучше лишний раз не рисковать.

Алеф встал рано утром и хорошенько размялся, получая удовольствие от того насколько послушным стало его тело.

В Алефе явно что-то изменилось.