Рысюхин, надо выпить!

Глава 13

В коридоре столкнулись с Василисой. Я привлёк её внимание тихим «пссст!» и потёр пальцем свою щёку — в том месте, где у неё виднелись остатки крема. Девочка всё поняла правильно, счистила улику пальцем и, пару секунд поколебавшись, слизнула эту крошку, после чего кивнула мне с намёком на благодарность. Причём вся пантомима прошла незаметно для Маши.

«Ох, Вася-Вася, мелочь же ещё совсем. Василиса Прекрасная из неё ещё не выросла, хотя и может, задатки есть, до Василисы Премудрой ещё дальше!»

«Дед, ты о чём сейчас?»

«У вас что, нет этих сказок⁈»

«Каких таких сказок?»

«Про Василису Прекрасную — она же „Царевна-лягушка“ и Василису Премудрую»

«Нет вроде. Я по крайней мере в детстве не слышал»

«Это дело надо исправлять! Вот сейчас и обкатаем, в крайнем случае, если это ты у нас такой необразованный — скажем, что сделали литературную обработку сюжета. Тем более, что сюжет в принципе один из типовых».

«Там точно не будет никаких иномировых реалий⁈»

«Конечно, нет — это же сказка! Хм, пожалуй, про Прекрасную лучше давать в пушкинском варианте Царевны-лягушки[1], а не в варианте с волшебной куколкой — там и сущностей лишних много, и мораль, если вдуматься, сомнительная».

Пока суть да дело, я «на быстрой перемотке» просмотрел сюжеты сказок — вроде бы ничего так. При этом неизбежно впал в некоторую задумчивость, что не преминула отметить одна егоза:

— Дядя Юра, а что это вы смотрите на меня так задумчиво?

— Спасибо, что не «дедушка». — Судя по вспыхнувшим глазюкам — зря я это сказал, но ладно. — Вот смотрю и думаю, ты у нас Василиса Прекрасная или же Василиса Премудрая?

— Я и такая, и такая, а что?

Дед быстренько рассказал мне анекдот про обезьяну[2], от чего я невольно заулыбался.

— А вот давай я расскажу про одну и про вторую, и мы посмотрим, на кого ты больше похожа?

В целом я сомневался в затее — всё же Василиса, как бы ни дурачилась, уже в большей степени девушка, чем девочка, сказки вроде бы переросла. Но дед оказался прав, и на фоне общего дефицита развлечений сказка, да ещё в талантливой литературной обработке — это я про неведомого мне Пушкина, если что — по дедову выражению «зашла». Причём слушала не только Василиса, но и её мама, и пришедшая где-то на этапе сотворения ковра Ирина. Маша же просто прижалась спиной к моему боку и, кажется, тихонько мурчала.

После сказки повисла недолгая тишина, нарушенная, разумеется, Василисой:

— Классно! Взмахнула рукавом — и костью в глаз!

Вот скажите мне, почему она именно этот проходной эпизод так выделила, а? Вот и мама девочек тоже смотрит на неё с большим подозрением:

— Василиса Васильевна! Я искренне надеюсь, что вы не станете делать ничего подобного у себя в школе!

— Мам, как ты могла подумать⁈ — И тут же перевела тему, повернувшись ко мне: — А кто такой Кощей Бессмертный?

— Ну, судя по описаниям в других сказках, кто-то наподобие архилича.

— Архи кого?

— Лич, как известно, это немёртвый некромант. Или, другими словами, некромант, то бишь маг смерти, который сам себя поднял из мёртвых. Архилич, соответственно, по отношению к нему — как архимаг к магу. В общем, как говорится, «чтобы стать личем, сначала нужно сыграть в ящик. И выиграть».

Со стороны Василисы раздался сдавленный всхрюк — она двумя лапками зажала рот, чтоб не рассмеяться в голос. Так ей понравился неожиданный поворот грубоватого, признаюсь, выражения про «ящик». А вот Екатерине Сергеевне это явно не понравилось — пришлось покаянно развести руками, мол, вырвалось. Правда, хозяйка дома тут же спохватилась:

— Ира, ты же голодная! Идём, я тебя кормить буду!

— Ой! — подскочила и младшая из Мурлыкиных. — Ко мне же скоро подружки придут, мне готовиться надо!

— Слёт юных Василис, по обмену премудростями?

— Скорее, юных сорок, по обмену сплетнями, — опровергла мою версию Ира.

— Пффф! Завидуй молча! — и убежала, не дав старшей сестре шанса на ответ. Правда, буквально через пять секунд вернулась, чтобы спросить:

— А про Василису Премудрую, когда расскажешь?

— В следующий раз, увы.

Балаган прекратила хозяйка.

— Ира! Ты одна не кормленная осталась, ради тебя одной обеденный стол накрывать не будем, поешь на кухне, ничего страшного. Иди, мой руки и поможешь мне. Василиса! У тебя от силы десять минут, чтобы попробовать превратить твоё жуткое логово во что-то, похожее на комнату приличной девушки. А вы вдвоём тут пока поскучайте, я скоро вернусь.

— Мы бы лучше в моей комнате поскучали, — мрачно пробормотала Маша, на что её мама мягко, но непреклонно возразила:

— Не стоит.

И в ответ на наш одновременный вздох только головой покачала, а вот Ира не сдержалась, захихикала. Когда все вышли, я взял Машу за руку.

— Машенька, солнышко. Сейчас у меня формально траур по отцу, так что я пока не могу официально просить твоей руки. Однако в конце мая — или лучше после сессии? Неважно! В начале лета, при первой возможности я пришлю сватов — всё, как положено.

— Мне же ещё год учиться будет!

«Отлично! Других возражений, стало быть, нет!»

— А мне вообще три! Во-первых, со свадьбой можно и не спешить, лучше подготовиться как следует, но этот год будешь уже официальной невестой. Во-вторых, этот год понадобится мне, чтобы отстроить усадьбу в имении, которую когда-то мощная изнаночная тварь разрушила. Как раз в конце весны, как грунт оттает и подсохнет, и начнём работы. Заодно и твои пожелания можно будет учесть сразу, ещё на этапе проектирования.

— А что за имение, и где оно?

— Ну, честно сказать, место там — не центр цивилизации. Однако не обязательно жить именно там, во всяком случае — постоянно. Можно поселиться в нашем доме в Смолевичах, или ещё где, это сами решим со временем.

— Конечно, решим…

Так мы и сидели, держась за руки и разговаривая ни о чём, пока не вернулась Машина мама, которая уселась напротив с рукоделием. Как-то одновременно осознав, что «сладкого» нам сегодня больше не обломится, мы с Машей стали прощаться, ухватив напоследок только торопливые объятья, когда она провожала меня на выход. Договорились, в какое время оба будем на лице мира, чтобы созвониться и договориться о следующей встрече, в зависимости от хода экзаменов и расстались. Ну, хоть подготовлюсь завтра к следующему экзамену — «Общая теория магии». Вот зачем это на экзамен вытащили? Магическая практика — зачёт, стихийная магия — зачёт (в моём случае — два зачёта, но не суть важно). О общая теормуть — экзамен! Зачем?

К началу консультации я уже изрядно нервничал. И дело было не в предстоящем мероприятии, а в том, что у меня до сих пор не было на руках зачётки и результата предыдущего экзамена! Наконец буквально за пять минут до начала консультации, когда уже и преподаватель занял своё место за столом, в аудиторию вошёл математик.

— Коллега, я, с вашего позволения, займу на пару минут одного из ваших студентов? — И, получив ленивый кивок, подошёл ко мне.

— Эх, господин Рысюхин, что же вы не поступили к нам год назад⁈

— То есть⁈ Но мне же тогда только семнадцать было, и гимназию не закончил ещё…

«Ага, и „тройки“ в потенциале не было».

— Да это я так, шутить пытаюсь. Это ваше «очевидное преобразование» было опубликовано в «Математическом вестнике» за июль месяц в качестве теоремы. И теперь она числится за немецким приоритетом, увы. Правда, у них доказательство вдвое длиннее, но зато указали пару моментов, которые вы упустили — видимо, снова из-за «очевидности» — но без них доказательство не является достаточно строгим и оставляет возможность для сомнений в универсальности. Тем не менее, ваши вычисления верны и оригинальны, так что законное и заслуженное «отлично» я поставил, держите.

Профессор вручил мне зачётную книжку.

— Кроме того, если вы не против, я бы хотел отослать в журнал ваш вариант доказательства, как более короткую альтернативу.

— Совсем не против. Более того, не против, если ваша фамилия в списке авторов будет стоять первой.

Это мне уже дед подсказал, что статью профессора со студентом-соавтором напечатают с вероятностью на пару порядков большей, чем статью студента, присланную тем же профессором.

Хоть мы и разговаривали тихо, но сидевшие ближе других студенты что-то, да расслышали, и по классу пошли шепотки. Ох, чувствую, к началу семестра будут гулять по академии слухи самого дикого вида, что не то я у немцев теорему украл, не то немцы у меня. Не исключено, что и судебное разбирательство сочинят, а то и дуэль.

Сама консультация не принесла ничего нового. Тот же рассказ о порядке проведения экзамена, те же самые дурацкие вопросы — причем, кажется, от тех же самых людей. И тоже список тех, кому предложено получить оценки заранее. Я снова отказался от предложенного «хорошо», опять сославшись на желание испытать себя. Короче говоря, если не считать визита математика — то никакой разницы с предыдущей консультацией, за исключением личности преподавателя.

На экзамене тоже не было бы ничего интересного, если бы не последний вопрос: «Влияние эгрегора на систему магии». В ответе я написал всего три слова: «Абсолютное, подавляющее, глобальное», но каждое — с новой строки. Дойдя до этой моей записи, профессор спросил:

— Можете пояснить свою мысль?

— Да, конечно! Если позволите — начну с примеров, а потом уже перейдём от частного к общему?

— Пожалуйста, как вам будет удобнее.

— Возьмём лёд. По всем параметрам — это кристалл. Гексагональная сингония, анизотропия, кристаллографические оси, перенос базиса, фиксированная температура плавления — абсолютно все свойства кристалла. Да что там говорить, даже само слово «кристаллос» означает лёд! И при этом магия кристаллов на лёд не действует вообще никак, в принципе. Потому что согласно эгрегору, лёд — это вода, и только вода, и подчиняется только магии воды. Невзирая на объективную реальность.

— Но ведь лёд — это и есть вода, её агрегатное состояние.

— Разумеется, с этим нельзя спорить. Но если бы не этот эгрегор, на лёд должны были действовать как минимум две школы — воды и кристаллов. Далее…

Дальше я выложил большинство дедовых стенаний на «неправильность» нашей магии, подводя всё к одному и тому же выводу. Я даже кальций в костях и железо в крови привёл как пример металлов, которые плевать хотели на магию металла, поскольку с точки зрения «коллективного бессознательного» кровь и кости относятся к другим школам.

— В общем, как можем видеть, магия как система подчиняется только и исключительно эгрегору, и плевать хотела, условно говоря, поскольку она не субъектна и желаний иметь не может, и на физическую реальность, и на логику, и на здравый смысл. Да, эгрегоры со временем меняются, так что возможно тысяч через десять-пятнадцать лет лёд начнёт подчиняться двум школам магии, но мы до этого момента точно не доживём.

— Ну, что сказать? Видно, что вы долго размышляли на эту тему, и даже экспериментировали, а не стали что-то выдумывать прямо на экзамене, как это частенько случается. Правда, мы увлеклись разговором и затянули экзамен, но на заслуженное «Отлично» это не повлияет. Кстати, если не секрет, эксперименты с костями на что были направлены?