Меняю колоду!

Тем временем, наш куратор продолжал вещать с трибуны. И самой «приятной» для нас новостью от него стало то, что оставшиеся до окончания первого курса считанные месяцы мы будем учиться без выходных по пять пар в день, за исключением воскресенья, там у нас будет всего лишь три пары. Народ мгновенно сообразил, какими последствиями для всех нас чреват подобный режим обучения. В самом лучшем случае, нас выпустят за пределы студгородка в конце июня — начале июля после сдачи всех лабораторных, рефератов, зачетов и экзаменов. Вот такое тяжкое житье-бытье нам светит. После осознания незавидной участи, всем присутствующим в аудитории неожиданно взгрустнулось, что в свою очередь вызвало заметное колебание Астрала. Мне даже показалось, что откуда-то из его глубин раздался ехидный старушечий смешок графини Луговской, что заточила когда-то мою бессмертную душу в драгоценный камень. Не, всего, лишь показалось. Вряд ли высшей демонице есть какое-то дело до одного скромного землянина, заброшенного по её воле в иную реальность. Как там в одном фильме из прошлой жизни говорил один персонаж другому: «Мнительный ты стал, Сидор! Ой, мнительный!».

Пока я предавался мудрствованиям лукавым Иосиф Михайлович закончил вводный курс и попросил студентов задавать вопросы, коли, таковые у них появились. Какое-то время в лектории царила гробовая тишина. Наконец нашелся один смелый юноша, поднял руку и, получив разрешение, выдал:

— Студент Герасимов. Господин куратор. Ответьте, пожалуйста, каким образом в прошлые годы решалась проблема пробела с образованием с такими как мы? Насколько мне известно, из принятых в университет отличившихся во время прохождения начального курса обучения студентов даже отдельную учебную группу не формировали, раскидывали по уже существующим.

— Отличный вопрос, — потер ладошки отчего-то очень довольный Розенфельд. — Видите ли, господа студенты, в прошлые годы вашего брата было от силы пара-тройка дюжин. То есть устраивать для такого количества отдельный учебный процесс было нерентабельно. Первокурсникам, пришедшим в стены университета в середине срока обучения, предоставлялась годовая отсрочка. То есть, каждый учащийся должен был самостоятельно подготовиться к сдаче зачетов и экзаменов за первый семестр. Не совсем самостоятельно, разумеется, в помощь им организовывались факультативные курсы и другие дополнительные занятия. Теперь, когда вас более трех с половиной сотен, руководство ВУЗа посчитало более рациональным распределить пополнение по отдельным учебным группам и интенсифицировать процесс подачи…

Тут меня как пыльным мешком по башке приложили. Нет, я не был удивлен самому подходу к процессу обучения, тут все вполне логично и правильно. Запихнуть такую прорву отстающего народа в существующие учебные группы могло бы стать фатальной ошибкой. Меня удивила вопиющая разница между тремя десятками отличившихся пришлецов прошлых лет и нынешними тремястами пятьюдесятью. Получается, наше пополнение студентов превышает то, что было в предыдущие годы на порядок. Отсюда поневоле напрашивается вывод: как ни крути, но общее количество призванных в этом году одаренных примерно на порядок превышает любые прошлогодние. То есть, налицо тотальная мобилизация всех хромых, косоглазых, страдающих плоскостопием и прочих инвалидов. Ну это я так условно, поскольку, исходя из собственных наблюдений, сделал заключение, что многие из моих однополчан в учебном центре, мягко говоря, не отличались уж очень сильным даром. Таких, насколько мне известно, в былые годы не трогали, а теперь перешерстили Россию-Матушку по полной программе и выгребли всех вплоть до латентных. Хотя к концу КМБ все, так называемые спящие нашей роты «пробудились» и считались вполне себе одаренными. Вполне допускаю, что и в прочих подразделениях менталисты оказались не менее талантливые нежели Иван Ильич Прудкин младший магистр ментальной магии, курировавший нашу роту. Задать что ли вопрос Розенфельду? Хотел было поднять руку, но меня опередила какая-то девчонка, кстати, весьма симпотная.

— Исидора Мальцева, Иосиф Михайлович, если судить по количеству вновь прибывших, получается, что общее число призванных в ряды Мажеского корпуса одаренных составляет по самым скромным подсчетам более трех сотен тысяч — это количество превышает набор предыдущих лет, как минимум, в десять раз. Скажите, для чего нашему государству вдруг понадобилось столь огромная армия действующих магов?

Молодец девка, что называется, не в бровь, а в глаз. Нужно будет запомнить эту Исидору Мальцеву. Мало что умна, еще и на внешность весьма и весьма привлекательна. Стройная зеленоглазая златовласка молодую певицу Анастасию здорово напоминает, и не только внешне еще и голосом с легкой сексуальной хрипотцой. Если у этой девчонки еще и слух музыкальный имеется, я бы сделал из нее богиню эстрады: я королева золотого песка, я королева без прикрас и одежд… Так, тьфу, тьфу, тьфу, не о том думаете, Владимир Прохорович. Интересно, что на это ответит наш куратор?

— М-да, очень верный вопрос. Впрочем, лежит он на поверхности, и я совсем не удивлен тому, что вы мне его задали. Видите ли, господа студенты, мне и самому хотелось бы получить на него ответ. На мой вопрос руководству: «Для чего столь резкое пополнение Мажеского корпуса?» мне было сказано, мол, узнаешь, когда это будет необходимо. Так что, сожалею уважаемая Исидора Мальцева. Вам, мне и всем прочим непосвященным остается лишь набраться терпения и ждать. Впрочем, нам никто не мешает выдвигать на этот счет собственные предположения…

— А что там выдвигать?! — речь куратора была прервана громким возгласом из зала. — Война на носу, к бабке гадалке не ходи. Вот и понадобилось Рассее-Матушке столько магиков.

— Вполне возможно, — Иосиф Михайлович с усмешкой посмотрел на невоспитанного говоруна. — Вот только свое мнение в стенах нашего университета, уважаемый, следует высказывать лишь после того, как вам будет дано на это разрешение. Поднимитесь, студент и представьтесь аудитории!

— Водолазов Игнат, — поднялся со своего места юноша весьма выдающегося роста, который еще резче подчеркивался вопиющей худобой. Парнишка явно страдает анорексией. Такое впечатление, что во время КМБ его голодом морили. Вряд ли, конечно. Скорее проблемы с физиологией или с башкой. — Прошу прощения, Ваше Благородие, виноват. Все язык проклятый, попередь мозгов норовит чо-нить выдать эдакое…

— А что у вас со здоровьем, Игнат Водолазов?

— Здоров как бык, ваша милость. Медицинская комиссия признала годным.

Розенфельд скептическим взглядом окинул избыточно худощавую фигуру студента.

— Присаживайтесь, студент. По окончании нашего собеседования, прошу подойти ко мне. Что-то мне не очень нравится ваша худоба. Покажу вас парочке ведущих специалистов медиков.

Перестраховщик, однако наш Иосиф Михайлович. Вообще-то правильно, что страхуется, помрет такой на лекции или семинаре, кому отвечать? Ясен пень, кому, а именно ему как куратору за недосмотр и нерадение. Оно ведь что в той, что в этой реальности принято награждать непричастных и наказывать невиновных. Так что на его месте, я бы тоже заинтересовался причинами аномальной худобы одного из людей, за которых несу ответственность.

Далее последовал ряд вопросов непринципиального характера. Куратор подробно на них ответил. Наконец время нашего пребывания в аудитории подошло к концу. И наш поток распустили, на обед, после которого началось наше обучение, теперь уже в составе групп.

Все это произошло как-то обыденно, при этом очень резко. Десять академических часов с десятиминутными переменами между парами и получасовым перерывом на обед — это, скажу вам, хуже, чем марш-бросок с полной выкладкой. К концу дня пятая точка буквально ныла от постоянного сидения на жесткой деревянной скамье лекционного зала или «венском» стуле в аудитории.

Если кто-то считает, что нас сразу же стали учить колдовать со страшной злобой, он глубоко заблуждается. Для начала какой-то седенький сухощавый мужчина два часа распинался о том, как он Егорий Андронович Касимов-Писемский стоял у истоков создания МУМ, как тяжко было полтора столетия назад преодолевать чиновничьи косность и вопиющее нежелание «оторвать жопы от своих насиженных мест, чтобы сделать что-нибудь полезное для государства Российского». М-да, реликтом оказался дед, впрочем, он вполне себе в здравом уме, к тому же живчик, хоть куда, на стуле не сидел, больше скакал по аудитории аки молодой козлик. На вопрос одной из девчонок нашей группы «Сколько вам лет?», Егорий Андронович без какого-либо стеснения ответил:

— Двести сорок два годика, голубушка. — Тут мы все и прибалдели. Кремень, а не дед. В его-то возрасте… Впрочем, о чем я говорю, на той Земле лишь библейские патриархи, если верить Священному Писанию, тащили столь длинные жизненные срока, при этом умудрялись до самого смертного одра «рожать, Яковов, Исааков, Иуд, Соломонов и прочих Моисеев». А тут на наших глазах муж вельми пожилой, при этом язык не поворачивается назвать его глубоким старцем. При такой-то его энергии не удивлюсь, если окажется, что Касимов-Писемский до сих пор плодится и размножается.

Закончив вводную часть своей лекции, патриарх вполне внятно и толково просветил насчет принятой в мировом сообществе магов иерархической структуре. На первой ступени индивидуумы с открывшимся магическим даром или просто одаренные. После поступления в магический ВУЗ, каждый получал звание «адепт», на первом курсе — первого ранга, на втором, соответственно, второго и так далее, вплоть до пятого. Далее по порядку шли: — дипломированный маг, грандмаг, младший магистр, магистр, грандмагистр, архимаг. И наконец, как вершина вершин, Председатель Коллегии Архимагов — Архимагистр, коих во всяком царстве-государстве не более одного. Касимов-Писемский также кратко осветил систему продвижения одаренных по довольно крутой и заковыристой лестнице. Но об этом я пока не стану широко распространяться, ибо на предстоящие четыре с половиной года я адепт и заглядывать далеко в будущее не люблю.

Также Касимов-Писемский довольно подробно поведал о структуре ВУЗа, в стенах которого нам с Жомом так удачно довелось оказаться. В составе МУМ девять факультетов: Природных Стихий, Ментальной Магии, Артефаторики, Медицины, Алхимии, Метафизики, Монстрологии и Биоконструирования, Магической Математики (сокращенно Магоматики), наконец факультет Философии. В свою очередь, на каждом факультете существует более узкое распределение по конкретным кафедрам. Также, пока не стану на этом останавливаться, дабы не отягощать свой рассказ излишними подробностями.

Стоит отметить, что Исидора Мальцева оказалась в одной с нами группе, у меня аж сердечко ёкнуло, когда увидел её,. Эдакое зеленоглазое солнышко, точнее, луч света в темном царстве обрушившейся на наши бедные головы лавины знаний. Устанешь от нудных речей очередного лектора, посмотришь на неё и на душе радость, даже в сон перестает клонить. Одно плохо, что на данный объект помимо меня, запало практически вся мужская часть нашей группы и не только нашей. Время от времени Исидоре оказывали знаки внимания парни из других учебных групп, а также со старших курсов. Стоит отдать должное, девушка оказалась не какой-нибудь вертихвосткой. Ухаживания кавалеров воспринимала с улыбкой, при этом от всяких предложений интимного свойства виртуозно уклонялась без нанесения морального урона мужскому достоинству претендентов на шикарное тело девушки, вполне возможно и на её сердце и руку. В связи с тотальной загруженностью я покамест выжидаю и не стремлюсь сойтись поближе с красавицей, общаемся с ней исключительно предметно по тематике учебного процесса, намеков определенного свойства делать не пытаюсь. Короче, действую по принципу, сформулированному Пушкиным Александром Сергеевичем: «Чем меньше женщину мы любим…» ну и так далее по тексту. Мой друг Колька, также поначалу слюни пускал на Исидору, но, получив отлуп, довольно резко охладел к «фригидной недотроге». Откровенно говоря, я не только наблюдал за процессом обольщения своей златовласки, подспудно исподволь путем несложных ментальных манипуляций помогал ей сделать правильный, с моей точки зрения, выбор. И это всякий раз давало положительный результат, поскольку все чаще и чаще ловил на себе задумчивый взгляд Мальцевой. Сам я не торопился, предоставлял возможность «рыбке» поосновательнее «заглотить наживку с крючком». Наступит время…