Меняю колоду!

— Ваше высокопревосходительство, — вскочив со стула я обратился к ректору, — имею вам доложить, что в данный момент мы являемся свидетелями гнусной клеветы на двух ни в чем не повинных студентов-первокурсников. Во-первых, эти трое славных парней заявились без спроса и в пьяном виде в нашу комнату и принесли с собой гитару. Более того, студент Демидов, являясь ярым поклонником моего песенного творчества, лично преподнес инструмент мне в подарок вместе с двадцатью пятью рублями ассигнациями Центрального Имперского Государственного Банка. Разумеется, как человек обеспеченный материально я был вынужден отказаться как от гитары, так и от означенной денежной суммы. На что, Демидов и явившиеся вместе с ним господа, прошу прощения, не знаю их имен и фамилий, проявили в отношении меня и моего соседа по комнате Жомова Владимира Проховича агрессивные действия, за что были выдворены в коридор со всем подобающим вежеством. Что с этими господами происходило дальше ни мне, ни моему товарищу неизвестно. Случайно забытая ими в нашей комнате гитара была сегодня утром передана господину Беликову Григорию Павлиновичу дежурному на вахте нашего общежития для передачи владельцу по первому его требованию. Для установления правдивости своих слов готов пройти любую проверку вплоть до Кристалла Истины — Для вящей официальности говорил, монотонно без эмоций чтобы канцелярщиной разило за версту. Знай наших, чай не лыком шиты. Во время своего доклада краем глаза наблюдал за бояричем и его дружками, но более всего на сидящего рядом с ними мужичонку. Если моя «пурга» особого впечатления на парней не произвела, адвокатский (а я теперь в этом ни на грош не сомневался) при упоминании Кристалла Истины аж весь напрягся. Об этих артефактах мне известно лишь то, что они добываются в одной из Прорв, находящейся на территории России. Где именно? Государственная тайна, ибо уж очень интересными свойствами обладает этот камушек. Положив на него руку, ни один человек не способен соврать. Если даже ректор сейчас верит показаниям Демидова и его прихлебателей, я прозрачно намекнул, что за просто так по прихоти пусть даже одного из самых влиятельных российских родов высечь себя не позволю. Пусть либо всех нас везут в здание суда, либо артефакт доставят в стены университета, мне, по большому счету скрывать нечего. А вот моим оппонентам придется весьма и весьма тяжко, ведь основное обвинение в попытке присвоения чужого имущества растаяло как утренний туман под лучами восходящего дневного светила.

Вот тут-то, наконец, голос подал, насколько я понимаю, официальный представитель рода Демидовых:

— Господин ректор, в свете вновь открывшихся обстоятельств, прошу снять все обвинения с этих двух, вне всякого сомнения, достойных молодых людей. — Опаньки! Умный дяденька, всё просчитал и сделал должные выводы. Если бы гитара до сих пор находилась в нашей комнате у него были шансы отправить нашу парочку рубить сахалинский уголек или мыть золотишко на речке Юкон. А поскольку, факт грабежа вряд ли будет установлен, налицо факт клеветы со стороны рода Демидовых на двух ни в чем неповинных отроков. А это весьма и весьма серьезное обвинение, уже для самого Олежки, коего запросто могут турнуть из университета без компенсации затрат, понесенных родовой казной. Все-таки, рекомендую каждому попаданцу хорошенько изучить законы государства, в котором ему посчастливилось оказаться. Находясь еще в Бобровке, я выклянчил у старосты всю юридическую литературу и хорошенько её проштудировал. Более того, не поленился сгонять в общественную библиотеку Климовска, где помимо доступных книг по магической тематике брал специальную литературу по правоведению.

Похоже, господин Блинов был не хуже меня и присутствующего в кабинете адвокатского, разбирался в законах Российской Империи. По его вдруг азартно загоревшимся глазам несложно догадаться, что в самом скором времени состоится либо грубая «порка», либо изящная «дойка» рода Демидовых. Ну как же, возвести ничем необоснованный поклеп на двух невинных агнцев — так ведь с этого можно что-то поиметь, ну или показать «кузькину мать», в зависимости от его личных пристрастий или неприязни к роду Демидовых. Ректор нажал на кнопку вызова личного секретаря. Через мгновение в кабинете нарисовался известный нам с Колькой майор Прошин.

— Ваше Высокопревосходительство, вызывали?

— Да, Виталий Иванович, пошлите кого-нибудь на вахту тридцать шестого корпуса, пусть заберут и принесут сюда то, что утром там оставили студенты Зубов и Жомов.

Через четверть часа молчаливого ожидания злополучный инструмент был доставлен в целости и сохранности. Вот тут-то представитель рода окончательно взбледнул с лица. Парни, глядя на него, также что-то начали понимать, соответственно, выражение их лиц становилось все менее и менее радостным. А вот наш ректор наоборот, сидел гоголем, похоже, уже знал, какую именно виру стребует от знатного рода, для того, чтобы замять возможный скандал.

— Эта гитара? — взяв в руки доставленный посыльным инструмент спросил Константин Константинович. После кивка Олега, ректор с легкой издевкой в голосе продолжил: — Что же вы, так-то, молодой человек, нехорошо поступаете? Забыли гитару в гостях, вам её собирались вернуть, так для чего же было устраивать весь этот балаган с якобы ограблением и мордобитием? — После чего посмотрел отечески на нас с Николаем: — студенты Зубов и Жомов, все обвинения с вас снимаются, так что можете быть свободны. — Затем перевел взгляд на тройку жалобщиков и официального представителя рода Демидовых и с видом киношного Мюллера из «Семнадцати мгновений весны» сказал: — А вас, господа, я попрошу задержаться.

Ну все точно я предугадал. После нашего ухода в кабинете ректора сначала состоится «порка», затем «дойка». Допускаю, что экзекуции как таковой не будет, но ректор непременно возьмет с Демидовых то, что захочет, и те обязательно выдадут требуемое, поскольку на кону десять миллионов рублей, которые в случае позорного изгнания Олега из стен университета пропадут для рода безвозвратно. А это, еще раз напомню, пятнадцать тысяч кило драгметалла. Допускаю, что золото не главное во всем этом деле, непременное падение престижа рода Демидовых в случае огласки — вот где главная засада.

Мой друг Колька, откровенно говоря, ничего так и не понял. А вот я призадумался о возможных последствиях для нашей парочки со стороны мстительных Демидовых. И откровенно говоря, перспективы меня не порадовали. Вряд ли в стенах университета нас постараются устранить физически, и отпрыску велят держаться от нас как можно дальше. Но какую-нибудь подлянку учинить вполне способны, после того, как мы получим возможность выхода в город. Так что не было печали, купила бабка порося. Друга покамест в эти свои рассуждения посвящать не стал. Гроза пока что миновала, и это здорово, живем дальше. Как там в старинном студенческом гимне вагантов поется:

Gaudeamus igĭ tur,

Juvenes dum sumus!..[2]

А вечером в дверь нашей комнаты постучался посыльный от самого ректора и вручил лично мне в руки замечательную гитару в качестве компенсации понесенного морального ущерба. Низкий поклон Его Высокопревосходительству за то, что не забыл о скромном студенте Вовке Зубове. Респект и уважуха! Кому, как не ему дано понять, кто именно из нашей парочки постарался вовремя избавиться от улик и отвести от себя обвинение в грабеже. Ну что же, хотя бы пару рейтинговых очков мы с Коляном заработали в глазах высокого начальства. А вот сколько ништяков отхватил господин Блинов от рода Демидовых, увы, но этого нам не дано узнать никогда.