Укротитель миров II: магия и кровь

Глава 11

— Жан Гаврилович, ты рехнулся⁈ Ну, какой из него рында?

Померанцев бросил на меня выразительный взгляд, а затем с возмущением уставился на Бердышева.

Рында — это личный императорский охранник. Их отбирают из тысяч кандидатов, и отбирают очень тщательно.

— Вот, посмотри!

Померанцев обернулся к двери.

— Заходи, Боря!

В госпитальную палату вошёл великан.

В плечах он был, куда шире, чем дверь палаты. И на голову выше — ему пришлось пригнуться, чтобы не выбить верхний косяк дверного проёма покатым лбом.

Здоровяк неуверенно озирался по сторонам. В левой руке он держал плотный чёрный пакет. В правой — кожаный футляр необычной формы.

— Зачем ты его целиком сюда привёз? — удивился Бердышев. — Нам же только несколько волосков нужны.

Услышав этот странный вопрос, Боря насупился и оглянулся на Померанцева.

— Для наглядности, — усмехнулся Померанцев. — Императорский охранник — это не вышибала в баре. У него своя роль в церемониале. Боря, покажи!

Боря положил футляр на стол и снял пиджак. Из пакета он достал длинную фуфайку. Кажется, в старину такая одежда называлась кафтаном.

Фуфайка была сшита из белого бархата и украшена золотой вышивкой.

Боря надел фуфайку на свои мощные плечи и открыл кожаный футляр.

В футляре лежал топор.

Этим топором можно было запросто отрубить голову носорогу. Длинное лезвие выгибалось хищным полумесяцем. Остриё блестело в свете электрических ламп.

Мало того! Навершие топора украшал узкий копейный наконечник — тоже остро отточенный.

Топор был насажен на корабельную мачту, которую для удобства транспортировки распилили надвое. Боря вставил одну часть рукояти в другую и повернул до характерного щелчка.

— На караул! — скомандовал Померанцев.

Боря вскинул топор на плечо. Острый наконечник воткнулся в лампу, и она разбилась с тихим жалобным звоном.

Тонкие осколки посыпались на пол.

— Руби!

Неуловимым движением Боря обрушил своё чудовищное оружие на больничный стол.

Стол хрустнул и развалился пополам.

— Стоп! — заорал Бердышев. — Хватит!

— Что это за хреновина? — спросил я, имея в виду Борино оружие.

— Бердыш, — гордо ответил Померанцев.

Я с удивлением посмотрел на Жана Гавриловича. Так вот откуда у него такая фамилия!

Остановив Борю, Бердышев взял руководство операцией в свои руки.

— Боря! Поставь топор и сядь сюда!

Он указал на стул.

Боря молча покачал головой. Он был прав — хлипкий больничный стул ни за что не выдержал бы этого колосса.

— Тогда на кровать! Доктор, у вас есть ножницы?

Хирургическими ножницами Жан Гаврилович ловко срезал несколько волосков с Бориной макушки. А затем жестом фокусника вытащил из кармана стеклянный пузырёк.

Бердышев открутил пробку и опустил волоски в широкое горлышко. Несколько раз тряхнул пузырёк и протянул его мне.

— Пей!

Ага, эту магию мы уже проходили!

Я зажмурился и сделал несколько глотков.

Похоже на грушевый лимонад с нотками мяты.

— Пей до дна! — махнул рукой Жан Гаврилович. — Казимир обещал, что действие продлится не меньше суток. Хватит с головой!

Я допил зелёную жидкость.

В голове мягко щёлкнуло. Пол внезапно стал чуть ли не на полметра дальше, а потолок, наоборот опасно приблизился к моей голове. Я пошатнулся и ухватился за спинку стула. Стул заскрипел.

— Красавец! — гордо сказал Жан Гаврилович.

Его макушка маячила где-то в районе моего подбородка. Чтобы смотреть мне в лицо Бердышеву приходилось задирать голову.

— Полюбуйся!

Он кивнул мне на шкаф с зеркальными дверцами.

В зеркале отражался брат-близнец Бори — такой же мускулистый и широкоплечий.

Я напряг чудовищный бицепс и довольно улыбнулся.

Круто!

— Боря, покажи ему, как управляться с бердышом! Мебель можете не жалеть, главное — себе ничего не отрубите!

Боря готовно поднялся с кровати.

— Погоди! — сказал я ему. — Иди сюда!

Чтобы поместиться в зеркало вдвоём, нам пришлось отойти к самой стене.

Зато фотка вышла — что надо!

Потом похвастаюсь баронессе!

Боря показал мне, как вскидывать бердыш на плечо и ставить его к ноге. С остальными фехтовальными премудростями мы решили повременить до лучших времён. Всё же, я выходил не на арену Колизея, а на торжественный Императорский приём.

— Зато позиция у тебя будет — лучше не придумаешь! — довольно сказал мне Жан Гаврилович. — Прямо напротив Трубецкого.

Мне затея Бердышева тоже понравилась. Если что — рубану Трубецкого топором, и хана предателю!

Борю мы оставили дежурить в палате Ивана Ивановича. Чтобы не вызывать подозрений у медицинского персонала, его одели в безразмерный белый халат.

В этом халате Боря был точь-в-точь как добродушный медбрат из отделения для буйных помешанных.

Я переоделся в Борин костюм и подхватил футляр.

Несколько минут полёта по петербургским проспектам на внедорожнике Бердышева — и мы остановились у служебного входа в Императорский дворец.

Во дворце Померанцев отвёл меня в помещение для охраны.

— Переоденься в кафтан и жди вместе со всеми, — на ходу инструктировал он меня. — Я сам приду за вами и отведу к Императору. Вас будет четверо. Твоё место — впереди, слева от Алексея Николаевича.

Я слушал Померанцева вполуха.

На месте разберусь!

Вместе с другими охранниками я переоделся в кафтан. По их примеру вытащил из футляра бердыш, собрал его и поставил в специальную стойку.

Пользуясь свободным временем, я незаметно проверил матрицы остальных охранников. Судя по всему, до них Трубецкой со своими фокусами не добрался.

Значит, можно не опасаться, что в самый ответственный момент мне расхерачат голову бердышом!

Другого оружия, кроме церемониальных железяк у нас не было. Пистолетами и автоматами вооружалась охрана периметра. Она же следила за тем, чтобы гости Императора не принесли с собой пистолет или гранату.

Померанцев заранее показал мне фотографии «коллег» и несколько раз повторил их имена. Так что на приветствия я отвечал вполне адекватно, но от разговоров уклонился.

— Настроение хреновое!

— Дашка не дала, что ли? — заржал черноволосый громила с характерным кавказским носом.

Его звали Тагир, и, судя по всему, он был штатным весельчаком команды.

— Наоборот, — буркнул я. — До утра спать не давала, еле вырвался!

— Ну, ты даёшь! — восхищённо ухмыльнулся Тагир.

Я взял себе стакан кофе, уселся на мягкий кожаный диван и по мониторам следил за тем, как собираются гости.

Блестящие чёрные и белые лимузины по очереди подъезжали к парадному крыльцу. Мужчины в дорогих костюмах предлагали руку спутницам в роскошных вечерних платьях.

На другом мониторе я увидел, как к служебному входу подъехал автобус. Из него парами высыпали курсанты Магической академии в парадных синих мундирах.

Это Жан Гаврилович решил, на всякий случай, усилить дворцовую охрану своими ребятами.

Не успел я допить кофе, как в помещение заглянул Померанцев.

— Время!

Важные лакеи в белоснежных перчатках торжественно распахнули перед нами высокие двери.

— Его Императорское Величество Алексей Четвёртый! — громко объявил церемониймейстер.

Зал взорвался грохотом аплодисментов.

В глазах у меня всё мелькало. Свет хрустальных люстр отражался в огромных зеркалах. Чёрные костюмы аристократов, разноцветные воздушные платья дам, пышные ливреи слуг и шитые золотом мундиры военных сливались в цветную карнавальную мишуру.

Я занял своё место справа от Императора.

Алексей Николаевич поднял руку, и аплодисменты стихли.

— Господа! — заговорил Император. — Я рад приветствовать вас на торжественном приёме по случаю знаменательного события!

Стараясь не двигать головой, я внимательно оглядывал зал. По плану Бердышева во время речи Императора я должен был постараться выявить как можно больше жертв Трубецкого.

Но попробуй прощупать матрицы, когда в глазах у тебя мелькает и рябит!

Я и самого Бердышева разглядел с трудом.

— В этот трудный час я обращаюсь к вам с просьбой поддержать Империю! — высокопарно вещал Император.

Есть!

Министр иностранных дел Головин, держа в пухлой руке бокал шампанского, о чём-то разговаривал с пожилой улыбающейся дамой.

Едва заметно шевеля пальцами левой руки, я потянул ледяную паутинку в сторону этой парочки.

На матрице улыбчивой дамы лежал отчётливый чужой отпечаток.

Движением глаз я показал Бердышеву на даму. Он проследил мой взгляд и едва заметно кивнул.

Я чуть повернул голову и увидел баронессу Поклонскую.

Как и остальные курсанты, она была в синем мундире с серебряными погонами и малиновом берете.

На симпатичном лице баронессы застыло угрюмое выражение.

Чёрт!

Похоже, Мария Васильевна оплакивает мою преждевременную гибель!

Ну, ничего!

Вот возьмём Трубецкого с поличным — и можно будет выходить из подполья.

— Я обратился к человеку, которого вы все хорошо знаете, — продолжал говорить Император, — и он прислушался к моей просьбе.

Даже во время речи Императора зал пребывал в лёгком движении. Дамы еле слышно перешёптывались. Слуги, изящно скользя между гостей, разносили шампанское.

— Князь Сергей Александрович Трубецкой приглашён мной занять должность государственного канцлера Российской Империи!

Вот сейчас зал затих.

Даже слуги застыли с подносами в руках.

Настолько удивила всех присутствующих эта новость.

— Прошу вас, князь, подойти ко мне!

Только сейчас я впервые увидел князя Трубецкого.

Дядя Императора, человек, который сумел придумать и воплотить дьявольский план по захвату власти в Империи.

Под его дудку, сам того не зная, плясал покойный граф Стоцкий.

Его безмолвным приказам повиновался министр иностранных дел Головин, и десятки других, пока неизвестных мне людей.

По его указанию меня два дня тому назад чуть не отправили на тот свет.

И вот мы с ним впервые встретились.

Но из нас двоих об этом знаю только я.

Я впился взглядом в лицо князя, до предела разгоняя свою магическую матрицу.

Матрица загудела. От этого гула у меня заложило уши, и я удивился — почему никто в зале не слышит этот звук.

Под кожей появилось ощущение жжения, по спине побежали мурашки. Подушечки пальцев зудели, словно сквозь них уже прорастали когти.

Князь Трубецкой подошёл и остановился напротив Императора.

В трёх шагах от меня.

Худое лицо, изрезанное глубокими морщинами.

Седые волосы, уложенные в аккуратную причёску — видно, князь постригся только сегодня.

Твёрдая линия подбородка.

А вот губы уже начали западать.

— Сергей Александрович! — спросил Император. — Согласен ли ты принять должность канцлера Российской Империи?

Я потянул в сторону князя ледяную паутинку.

Немного перестарался — паутинка вышла чуть толще обычной. Я даже увидел, как она сверкнула в сиянии бесчисленных люстр.

Прежде, чем ответить на вопрос, князь зачем-то оглянулся. В его глазах промелькнула растерянность, на лице появилось выражение беспомощности.

Он как будто не знал, что ответить, и искал взглядом одобрения или совета.