Сакура-ян

ДонВук секунд пять разглядывает сына.

— Значит, хочешь принимать решения самостоятельно. — повторяет он. — А сможешь?

— Отец, я командир отделения, в котором лично руковожу подчинёнными. Мне нравится. Начальство довольно моей работой.

Отец снова задумывается.

— Может, организовать для тебя дочернюю фирму? — предлагает он. — Какое-нибудь новое направление в бизнесе… Будешь руководить.

— Да. И если у меня что-нибудь выйдет, то у меня это заберут в корпорацию. — скептически отвечает ЧжуВон. — Брат и заберёт.

— Почему он «заберёт»?

— Потому, что он главный, а моя фирма — дочерняя.

— Пока я жив, этого не случится. — обещает ДонВук.

— Прости отец, но раз между нами такой откровенный разговор, то замечу, что никто не вечен. И что я буду делать после? Сегодня, из-за моего возраста, мне достаточно просто поменять занятие. А тогда мне будет уже лет пятьдесят. В старости вряд ли получится начать всё заново.

— Всё ты выдумываешь. — недовольно произносит ДонВук, вставая с места и обходя стол. — Никто не собирается ничего у тебя отнимать. Я знаю твою бизнес-идею: открыть музыкальное агентство, набрать девчонок покрасивее и сидеть, как султан в гареме.

— Отец! «Сидеть как султан в гареме», — для этого совсем не нужно создавать агентство. Семья даёт достаточно денег, чтобы такое проворачивать прямо сейчас. Но я хочу зарабатывать сам! Желаю узнать, чего на самом деле стою.

— Такого от тебя я раньше не слышал. — констатирует ДонВук, подойдя и остановившись рядом с сыном. — До армии.

— Ты ведь сам говорил, — она поставит мне мозги на место.

— Я сказал — «надеюсь, это случится»! Но вижу, что они если и встали, то совсем не туда, куда мне хотелось. Раз между нами, как ты сказал, «откровенный разговор», напомню, — твой брат тоже не вечен. Ты — его замена, на случай, если произойдёт … непредвиденное. Корпорация не должна уйти в чужие руки. Твоя задача — сохранить и передать её своим детям. Поэтому я и настаиваю на твоей работе в «Sea group». Тебе необходимо знать, как всё в ней работает, чтобы быть готовым в любой момент взять на себя всю ответственность. Понимаешь?

ДонВук смотрит на своего младшего сына, который молча стоит, опустив глаза.

— Вся моя жизнь может пройти на скамейке запасных. — наконец, подняв голову, говорит ЧжуВон. — И может случиться так, что я не понадоблюсь, а управлять корпорацией станут дети моего брата, но не мои. Какой тогда итог я подведу своему жизненному пути, когда придёт мой последний час?

ЧжуВон смотрит в глаза отцу. Тот молчит, затрудняясь с ответом. Затем поворачивается спиной к сыну и направляется к окну. Смотрит на улицу.

— Но кто-то должен это делать? — не меняя позы, произносит он.

— Я не хочу быть принесённым в жертву!

— Можно подумать, есть желающее …

— Оказывается, причина твоего неповиновения лежит глубже, чем любовное увлечение. Все мужчины в роду должны работать на благо семьи. Если кто-либо отказывается взять за это ответственность, то он теряет право входить в семейный круг. Ты понимаешь, о чём я, ЧжуВон?

— Речь идёт о том, что ты выгонишь меня из дому?

— Я буду вынужден. Ты — бесполезен. Зачем тогда мне такой сын?

ДонВук с вопросом смотрит на сына.

— На каком месте я буду полезен, — решать не мне? — с бесстрастным выражением лица спрашивает тот.

— Я тебе уже объяснил.

— Хорошо отец, я услышал твои слова.

— И каков результат этого?

— Я буду отстаивать право жить своей собственной жизнью.

ЧжуВон смело глядит в глаза отцу.

— Понятно. — говорит тот. — Похоже, решение отправить тебя на учёбу во Францию было ошибочным. Мне с самого начала оно не нравилось, но я позволил твоей хальмони переубедить себя. Вижу, что зря. Нужно было выбрать Англию, в которой нет всяких свободолюбивых идей. Что ж, теперь мне всё стало понятно. Не передумаешь?

— Не передумаю!

— Ладно, ЧжуВон. Мне жаль, но таков твой выбор.

— Прости отец, но это моя жизнь.

— Вижу. Всё, уходи.

— До свидания, отец. Будьте здоровы.

Глубоко поклонившись, бывший младший наследник поворачивается и, твёрдо ступая, идёт к дверям. Отец внимательно смотрит ему вслед.

(некоторое время спустя, тот же кабинет. ДонВук разговаривает по телефону)

— БоГён, приказываю прекратить всякое сотрудничество с моим младшим наследником. — отдаёт он приказания. — Впредь до моего распоряжения ему запрещается получать юридическую, финансовую и какую-либо иную помощь от «Seagroup». Подготовь соответствующие приказы всем, от кого зависит выполнение моего решения. Завтра приеду на рабочее место, — сразу подпишу. Особенно внимательно отследи все каналы, по которым мой сын получает деньги. Они должны быть надёжно перекрыты.

(чат, который не спит)

[*.*] — АйЮ — настоящий ангел! Вы слышали её заявление?

[*.*] — Про то, что она будет участвовать в лоббировании нового закона о запрете рекламы алкоголя популярным артистам и другим известным персонам?

[*.*] — Да. Когда я услышала, как она это сказала, я чуть было не расплакалась. У АйЮ такая чистая душа! Многие звёзды эстрады жертвуют на благотворительность, но только она взяла на себя труд позаботиться о всей Корее. Для этого нужно иметь очень, очень большое сердце, целиком заполненное любовью!

[*.*] — Я слышал, журналисты уже называют это «законом АйЮ». Думаю, его примут очень быстро.

[*.*] — Если компании, производящие алкоголь, не будут бешено противодействовать.

[*.*] — Они не смогут устоять против силы любви АйЮ!

[*.*] — @Ёбасё! Ты нормальная там?

[*.*] — Думаю, нужно начать сбор подписей для присуждении АйЮ титула «гордость нации»!

[*.*] — Точно! Певица с мировой известностью, жертвующая собой ради всего народа! Она достойна такого почёта!

[*.*] — @Ёбасё! Когда она там собой жертвовала?? Буквально на днях себе пентхаус приобрела! А до этого её агентство от скандала со спекуляцией землёй отмазывало! Участок остался за ней!

[*.*] — АйЮ отказалась от высокооплачиваемых рекламных контрактов!

[*.*] — @ Да сколько лет уже она соджу рекламирует?! Всех достало её личико, которое таращится с каждой бутылки! Небось, производители заговорили о смене «лица рекламы» бренда, вот «сестрёнка» и решила напоследок урвать не деньгами, а добрым именем. Деньги она уже все высосала! Кх-кх-кх…

[*.*] — Ты кто такая?! Как смеешь писать про АйЮ такие слова?!

[*.*] — @ Я та, которая помнит, что было позавчера. Вы дальше, чем вчера — ничего не помните!

[*.*] — И что же ты помнишь?

[*.*] — @ Например помню, как то же самое говорила Агдан. Но в неё все тыкали пальцами и кидались грязью. Когда её слова повторила АйЮ, — все просто сахарной ватой расплылись от умиления. Смотреть противно!

[*.*] — Ну и вали тогда отсюда!

[*.*] — @ Я ничуть не буду скорбеть от того, что не стану некоторое время читать ваши глупости. Просто мне действительно только сейчас подумалось, как «сестра нации» ловко воспользовалась ситуацией. Агдан попёрлась первой, собрав на себя весь хейт, а ваша двуличная АйЮ прошла вслед за ней по чистой дорожке в белом платье и теперь имеет шанс стать «гордостью нации». Круто!

[*.*] — Ты всё выдумываешь! АйЮ не такая! Она больше всех жертвует на благотворительность! Она всегда за всех переживает! У неё очень большое сердце! Ты ей просто завидуешь! Убирайся отсюда, хейтер!

[*.*] — @ Правда глаза колет? Кх-кх-кх…

[*.*] — Хейтерша проклятая! Бог тебя накажет за твой язык!

[*.*] — @ Ах-ха-ха!

Время действия: семнадцатое января, вторая половина дня

Место действия: исправительное учреждение «Анян». Учебный класс, занятия.

Вот зачем, спрашивается, ставить подряд несколько дней — литературу? Это не то, с чего должен начинаться день нормального человека. И так жизнь красками не балует, а когда ещё на дом задания задают — то вообще треш и сатания! Сегодня мне стихи читать…

Вчера, после танцев я, наконец, был допущен к сети где «наковырял» адреса американских, японских и европейских книгоиздателей. И, вовсю используя «выуженный» с сайта одного из потенциальных партнёров шаблон письма с названием «предложение о сотрудничестве», накатал черновики, которые прямо с утра отдал на проверку и одобрение начальнице НаБом.

"Зачем в Японию?" — увидев иероглифы нелюбимого соседа, удивилась она.

"Как автора, меня там знают" — пояснил я. — "Японская кинокомпания снимает фильм по сюжету одного из моих произведений. Стартовать хоть с какого-нибудь камушка всегда легче, чем с самого дна."

Сабоним не стала настаивать на том, чтобы ничего не давать японским подлюкам. Про уже написанные книги, перечень которых я внёс в каждое письмо, предложив издать, — спросила: «где можно с ними ознакомиться?»

На вопрос честно ответил — не знаю, но где-то они должны быть. В смысле, в сети. НаБом кивнула и оставила письма у себя, пояснив, что вернёт их мне позже. Может, хочет с кем-то посоветоваться? Или желает ещё раз подумать, прежде чем дать окончательный старт авантюре? Посмотрим.

Начальница ничего не спросила про мои вчерашние заявления о «Billboard». Видимо, ещё не донесли. Я же, не стал торопить события, поскольку за ночь появились мысли, требующие повторного обдумывания. Когда и стихи ещё написать нужно, и спать уже хочется, и отбой скоро. Поэтому, не став открывать рот (всё равно узнает), молча почапал на литературу, где в данный момент и пропадаю. Одним ухом прислушиваюсь к учительнице, на случай, если она вдруг решит дёрнуть меня из-за парты и, одновременно, пытаюсь думать над тем, — какую мне песню выбрать для попадания в мировые чарты? Есть три засады, видимые на пути к успеху. Первая — нужна композиция, которая без всякой раскрутки и продвижения, сама покорит весь мир. Вроде истории с «Фристайл», когда «Bye Bye Bye», своими силами, вдруг взяла и вылезла на американское радио и не только. До сих пор никто не может объяснить, как такое могло случиться, само по себе. Не иначе, как уникальная флуктуация в системе произошла, другого варианта нет. Меня ведь тоже продвигать сейчас некому. Кто возьмётся раскручивать автора, отбывающего срок? Если только за большие деньги, а что у меня с ними — непонятно. Скоро новое заседание суда. Посмотрим, о чём там расскажут, может и прояснят.

Поэтому нужно исполнить нечто эдакое, после которого «душа сначала бы развернулась, а потом — свернулась". Что это может быть — пока не знаю. Понятно, — при отсутствии доступа к звукозаписывающей студии музыку придётся выбрать максимально простую, но мелодия обязана быть красивой и запоминающейся. И следует определиться с жанром. Баллада? Лирика? Рок? Последнее отпадает, так как для него нужна внятная звукозаписывающая аппаратура и музыкальные инструменты. Короче, пространство моего манёвра сужено. Хорошо, если только «до компьютера и синтезатора», но ведь может оказаться, и до варианта «под микрофон и гитару». Но эта версия песни будет совсем грустной будет вообще грустной, поскольку выехать в таком случае можно на смысле стихов и голосе. И вот тут — последняя засада. Если со словами ещё туды-сюды, то с вокалом у меня то же самое, что и с деньгами — непонятно что. После «чуда монастыря Пэннён» я ведь в пении вообще не практиковался. Распевки — это так, техобслуживание, образно говоря. А по уму следовало заниматься новым голосом, заново привыкать к нему, учиться управлять. Но откуда было взять на это время, в ежедневном круговороте без конца и края? И, без преподавателя, браться за такую задачу не следует. В прошлой жизни я не был профессиональным певцом, чтобы, закатав рукава, смело броситься на решение проблемы.