Сакура-ян
- Автор: Андрей Кощиенко
- Жанр: Попаданцы
Читать книгу "Сакура-ян"
Лепесток седьмой
— Агдан! Садись со мной! — располагающе улыбаясь, приглашает БонСу.
Девушка из команды БонСу пересаживается, освобождая место за столом рядом с атаманшей. Разве тут откажешься? Приземляюсь.
Как говорил Карлсон — «продолжаем разговор!». То есть, — знакомство.
— Опять
Аккуратно присматриваюсь к тому, чем сегодня кормят. Ну да, это он.
Кхонъпап, — блюдо из белого или коричневого риса, приготовленного на пару вместе с соевыми бобами. Каша такая, никакая на вкус. Для свиней хороша, а для людей, — не очень. Знаю, фраза «
Ещё в здешней столовой дают какие-то тонкие жёсткие лепёшки с острым томатным соусом, сыр, никакущие салаты и мерзкое соевое молоко на завтрак, а также жирный (бее…) костный мозг, жидкие овощные супы, вонючее кимчи и безвкусные ростки фасоли. Ещё бывает рыба во фритюре или мясо, неизвестного мне происхождения. «Неизвестного» — в смысле «чьё оно было». Поскольку стоимость суточного рациона на одного заключённого установлена в 2110 вон, то кладут всего по чуть-чуть. Если возникнет желание нажраться, набив желудок хотя бы силосом, то не получится. Казалось бы, — чего там? Травы в Корее хоть обожрись. Коси её косой, руби мясорубкой, вали в бак. Пусть кладут кто сколько хочет. Но вот нет, — не положено. А фрукты и другие вкусняшки — «хорошие девочки» могут купить лишь в тюремном магазине
Еда тут подаётся в хлипких пластиковых белых подносах с выдавленными в них углублениями, по которым разложены порции. Понятное дело, что подобная сервировка тоже не прибавляет аппетитности наляпанной туда органической субстанции.
— Ты какую еду любишь больше всего? — поворачивается ко мне новообретённая «подруга».
— Предпочитаю итальянскую кухню. — хмуро отвечаю я, начиная перемешивать ложкой коричневое гуано.
Палочек тут тоже не выдают. Видимо, чтобы у едоков не было соблазна «повытыкивать» при случае друг дружке глаза. Столовые приборы — ложка и вилка из гнущейся пластмассы. Одноразовые, как и поднос.
— Оу… — удивляется БонСу. — А какие блюда в неё входит?
Не спеша с ответом, пробую
— Не хочу рассказывать за этим столом. — прожевав и проглотив, говорю БонСу.
— Почему?
— Нет желания утонуть, захлебнувшись слюной.
— Вау…Ты всегда такая неразговорчивая?
— Это плохо?
— Просто я представляла тебя более активной. Вялый человек не может писать столько классной музыки и так танцевать.
Меланхолично перетирая зубами не до концаразваренные бобы, размышляю над услышанным. Вздыхаю. Подходящий момент поделиться чем-нибудь «личным». Надо дружить.
— Скажу тебе об одной черте своего характера. — поворачиваюсь я к БонСу. — Когда мне обидно и больно, я начинаю молчать. Поэтому, если тебе вдруг кажется, что я тебя игнорирую, то это не так. Просто мне хреново.
— Бо! — вытаращивает на меня глаза собеседница. — Не думала, что ты можешь переживать. Выглядишь, как стальная.
— Я, прежде всего, — человек, а всё остальное — после.
— Почему тебе сейчас хреново?
— Подумала, что буду есть
— Ха! — насмешливо хмыкает БонСу. — Зря. Твой оппа быстро вытащит тебя отсюда. Больше двух лет точно не просидишь. Вот увидишь!
— Считаешь? — с интересом гляжу на неё.
— Конечно! — пихает она меня в плечо рукой. — У него полно денег и связей!
— У меня статья тяжёлая… А оппа не всемогущ. Он всего лишь младший наследник.
— Ничего себе — «всего лишь»! — восклицает, изумившись моим словам БонСу. — Другие о таком
Делаю неопределённое движение плечом. Мол, — мало ли кто о чём мечтает?
— К тому же ты — мировая знаменитость! Тебя не станут долго держать в тюрьме.
— Да? — отвечаю я и отправляю в рот ещё одну порцию бобово-зерновой смеси.
Да вроде даже и ничего так, на вкус… Если всего-навсего два года ею питаться!
Чувствую, как настроение идёт вверх.
— А ты, онни, — чем любишь заниматься? — повеселев, спрашиваю я БонСу.
— Танцевать. — ни секунды не задумываясь, отвечает та. — И кей-поп.
Я молча киваю, показывая, что понял.
— Попробуем вместе потанцевать? — предлагает она.
— Для начала, — мне нужно восстановиться. — отвечаю я. — Ощущение, словно последний раз хореография была тысячу лет назад…
«Блин…» — думаю я, смотря в свой поднос. — «Эти проросшие зёрна фасоли чертовски похожи на кучу сперматозоидов.
— Сегодня занятия хореографией. — напоминает БонСу. — Попрактикуешься.
… «По полу тапки грохотали»… — неожиданно всплывает откуда-то из глубин памяти.
«Очень даже похоже» — думаю я, разглядывая танцующих зэчек, отражающихся в зеркалах танцкласса. — «Только вот злорадствовать не надо. Ведь сам — не
(«кабриоль» —
Тренер, перед началом занятия, предложила мне показать уровень танцевального мастерства. Пару мгновений подумав над идеей, я уклонился, сославшись на то, что давно уже не практиковался. Перед тем, как хвастаться, нужно хотя бы немного в форму прийти. Может, там и показывать уже нечего?
Сейчас понимаю — решение было правильным. Двигаясь, ощущаю явную заторможенность в мышцах и лёгкую скованность в суставах. Сегодня у меня первое занятие танцами в исправительном учреждении. Каковы впечатления? «Производственная» база — так себе. Имеется зеркальная стена, потолок низковат, но под ним проходят мощные воздуховоды и, видимо за счёт их работы, дышится легко. Стены, свободные от зеркал, отштукатурены и покрашены серой краской. Пол сделан цветом в тон стенам и, кажется, наливной. Но я не строитель, могу здесь ошибаться. В общем, — заниматься можно, но видно, что помещение из «приспособленнных». Причём без особых капитальных вложений…
Так! А не «засинхронизироваться» ли мне на преподавательницу? Хватит пялиться в зеркало на местные рожи, и на свою, кстати, тоже. Синяк на лице добавляет ему просто невероятного шарма…
— Стоп! — хлопая в ладоши, восклицает преподаватель танцев. — ЮнМи, — очень хорошо!
«Да?» — удивляюсь я, кланяясь сонсенним. — «А думал — всё плохо. Или, — просто выделяюсь в сравнении с «местным фоном»? На старом «жире» выехал…»
— Рассаживайтесь вдоль стен. — приняв мой поклон, говорит учительница всем присутствующим в танцклассе. — Будем смотреть выступление, которое готовит к «Соллаль» группа БонСу.
«Оу, у неё есть своя группа?» — перемещаясь в сторону ближайшей стены, думаю я о новой знакомой, которая куда-то исчезла с начала занятия. — «И, похоже, она в ней лидер. Теперь более понятна просьба ко мне, — заценить уровень. Желание получить консультацию от того, кого считает профи… Тебя ценят только тогда, когда в тебе нуждаются. Это жизнь…»
Пока все рассаживаются, к дальней от меня стене зала выходят три девушки и выстраиваются клином, ожидая сигнала к началу выступления. Впереди БонСу, за нею ещё две, мне не знакомые. С интересом смотрю на одежду предводительницы. Я не «Копенгаген» в реалиях тюремных правил, но сдаётся мне, что одёжка явно не по уставу «Анян». БонСу имеет льготы или глубокие связи? Это интересный момент…
— Сансара! — прерывая мои размышления, звучит громкое объявление и врубается музыка, под которую трио синхронно выполняет начальную комбинацию движений.
Смотрю выступление. БонСу мощно ведёт основную партию, подавляя энергетикой своих движений напарниц, которые ещё и ниже её ростом. В результате, мелкие девчонки выглядят недорогой подтанцовкой, нанятой по случаю, а сама БонСу — соло-исполнительницей.
«Хорошо танцует!» — решаю я, присоединяясь к общим аплодисментам по окончанию выступления. — «Видно, что главной исполнительнице процесс нравится. Танцует с азартом и уверенно. Какие в «Анян» оказывается есть самородки».
Внезапно ощущаю в своей голове «поклёвку» какой-то мысли, но выдернуть её из подсознания не успеваю.
— Пак ЮнМи. — произносит преподаватель, срывая мне «клёв».
— Да, сонсенним? — поворачиваю к ней голову.
— Тебе понравилось? — спрашивают меня.
— Да, хорошее выступление. — отвечаю я, при этом стараясь волевым усилием «заморозить» тот участок мозга, в котором проклюнулась, хребтом чую, ст
— Ты ведь работала в музыкальном агентстве. Как оценишь работу девочек?
Периферийным зрением вижу, как все повернули головы и смотрят на меня. Не, ну чё в самом деле? Нормально ведь сидели? Тоже мне, нашли критика…
— Я не хореограф, госпожа сонсенним. — говорю я, аккуратно формулируя «экспертное заключение». — И поэтому смотрела глазами простого зрителя. Если хотите знать моё мнение как танцовщицы, скажу, — работа интересная. Композиция движений и перестроений смотрится цельной и продуманной. Думаю, исполнительниц ждёт тёплый приём у публики. Это всё, что могу ответить на ваш вопрос, сонсенним.
В зале возникает небольшой шум. Присутствующие обсуждают между собой мои слова, а я «вслушиваюсь» в свой мозг. Ау, идея, ты где?
— Согласна с тобой. — кивает учительница и спрашивает. — Всё-таки, — ничего не хочешь сама показать?
— Сегодня просто не готова. — отрицательно мотая головой, честно признаюсь в ответ. — В моей практике был большой перерыв, сонсенним, и сейчас, после занятия, у меня такое ощущение, словно последний раз я танцевала где-то в прошлой жизни.
Неожиданно, после моих слов, в помещении устанавливается тишина. Вижу, народ смотрит на меня со странным выражением. Чего опять не так сказал?
— Где? — раздаётся чей-то голос. — Во дворце?
В каком ещё «дворце»? А! Это намёк на мою «реинкарнацию»? По-видимому, да. И что отвечать? Пожалуй, лучше ничего. Как говорится, — «молчи, за умного сойдёшь»!
Делаю неопределённое движение плечом, как бы говоря, — «так вам всё и рассказала!»
— ЮнМи, на праздник