Дон Алехандро и его башня

Глава 14

Пришла в себя донна Болуарте на удивление быстро. Вот только что стояла в дверном проеме, в ужасе зажимая руками рот, — и уже оказалась у меня за плечом. Хорошо хоть, не заметила, что я что-то делал с алтарем.

— Откуда вы узнали, что это произойдет? — обвиняюще спросила она.

— Вы сейчас про что, донна?

— Про то, что они друг друга поубивают и от тел ничего не останется?

— Откуда бы мне такое узнать? Да, я был уверен, что жертв убьют, как, кстати, и вы, но конвоиры должны были улететь на корабле, чего я и ждал, чтобы нас сверху не выцелили и не убили. Но они не улетели, пришлось проверять. Не сидеть же нам до вечера?

— Вот это-то и странно дон Контрерас. Вы спокойно сидели, а потом вернулись сюда в уверенности, что вам ничего не грозит.

— Вспомните, донна Болуарте: я вернулся сюда только после того, как мой ками проверил и сообщил, что здесь безопасно.

— Не надо меня обманывать, дон Контрерас. Всем известно, что ками тупые создания и полагаться на них нельзя.

— Нет, ты это слышал? — Возмущенно подпрыгнул на моем плече Шарик. — Это она тупая. Самое место ей — в продуктовом коконе. Хандро, давай эту дуру скормим камии, как я предлагал с самого начала.

— Шарик, она просто не знает, что ты — выдающийся представитель рода ками и намного умней любого из них. Она не хотела тебя оскорбить, выражая недоверие к моим словам. Но убивать столь высокопоставленную особу непредусмотрительно, понимаешь?

— А еще она красивая, да? — ехидно уточнил Шарик.

— Не без этого, — согласился я. — Но главное — мы заручаемся благодарностью ее отца, который отнюдь не кочка на ровном месте, а солидная гора в Гравиде.

— И все же я бы не советовал ей доверять.

— Доверять девушке, которая пишет любовные письма под диктовку отца? Шарик, я еще не сошел с ума.

— Молчите, дон Контрерас? Нечего мне сказать?

— Я успокаиваю своего питомца, которого ваши слова о неразумности оскорбили.

— Правда оскорбить не может. Тем более, такая, которую ками и не понимает.

Шарик встал на задние лапы, передними замахал в воздухе прямо перед лицом донны и натурально зашипел. Я даже не подозревал, что он так умеет — раньше ками не устраивал подобных выкрутасов. Или же просто разозлился настолько, что потерял дар речи. Донна при виде такого зрелища завизжала и отшатнулась так, что практически села на один из вспомогательных алтарей.

— Не натравливайте на меня своего ками, — возмутилась она оьбнаружив что бежать дальше некуда.

— Будет лучше, если вы перед ним извинитесь, — намекнул я. — Он достаточно от меня независим и натравливается сам, вне зависимости от моего желания и нежелания.

К чести донны, она ломаться не стала.

— Многоуважаемый ками, — торжественно сказала она, — приношу вам свои глубочайшие извинения за то, что посчитала вас обычным спутником.

— Одними извинениями сыт не будешь, — проворчал Шарик, ничуть не удовлетворенный.

— Мой ками намекает, что извинения принимает только в материальном виде.

— В материальном? Золотом и драгоценными камнями?

Я рассмеялся.

— До такого материального воплощения своих желаний он пока не дошел, предпочитает вяленое мясо.

— Наверное, его можно найти на корабле? Там должна быть какая-то еда… — Она посмотрела на мое улыбающееся лицо и подозрительно уточнила: — Или вы так шутите, дон Контрерас?

— Какие уж тут шутки с моим ками, донна Болуарте? — возразил я. — Но хватит пустых разговоров. Мясо ему презентуете в другом месте. На ночь я бы тут не рискнул остаться. Да и вообще задерживаться. Переодевайтесь и двигаемся дальше.

Она согласно кивнула на мое утверждение об опасности этого замка, но тут же удивленно спросила:

— Переодеваться? Вы думаете, меня захватили вместе со всем гардеробом? У меня есть только то, что на мне.

— Я про то, что валяется здесь. Как вы думаете, донна Болуарте, сколько внимания привлечем, если выйдем из сангреларского леса в той же одежде, что на нас сейчас? Поэтому я предлагаю воспользоваться трофейными чародейскими балахонами, выбрав почище.

— Но они же все мужские?! — с таким возмущением воскликнула она, как будто я привел даму в лавку модной одежды, но не в ту, на которую она рассчитывала.

— Что есть, донна, других взять неоткуда. На них не написано, чьи они.

— Покрой говорит сам за себя.

На мой взгляд, на встреченных в Кимике чародейках мантии ничем не отличались от мужских. Ни вытачек, ни кружевных воротничков — мешок и мешок. Так что все возмущения донны Болуарте мне казались всего лишь капризом.

— Донна, нам нужно отсюда выбраться без потерь, а для этого вы должны слушаться беспрекословно. Сказал вам — переодеться в мантию, идете и переодеваетесь. Или остаетесь здесь.

Больше я на нее не смотрел, пошел к вещам того чародея, у кого прошлый раз забрал только артефакты, обнаружил у него флягу, в которой булькала обыкновенная вода, и с наслаждением напился, после чего вытряхнул из мантии оставшиеся в ней вещи и набросил ее на себя. Мешок чародея я тоже забрал. Он выглядел крепким, а в зале осталось слишком много бесхозных артефактов и кошельков. Это первый раз я не знал, куда ткнуться со столь приметными вещами, а теперь у меня знакомства, приближенные к трону, так что я не оставил даже самого мелкого артефакта.

Донна тем временем успела перемерить несколько мантий без особого успеха. Судя по ее виду, раньше ей ношеную одежду не предлагали, девушка усиленно морщила свой очаровательный носик от неблагородных запахов. Интересного зрелища, обычно сопутствующего женским переодеваниям, я был лишен, потому что Исабель верхнее платье сняла, но выудила где-то мужскую рубаху и штаны.

— Донна Болуарте, я ухожу, — громко сказал я. — Как закончите выбирать — догоните.

Она испуганно ахнула и нацепила ту мантию, которая у нее на тот момент была в руках, после чего мрачно сказала:

— Я готова.

Свое платье, свернутое в приличных размеров тючок, она не бросила, но и ни в один мешок оно не влезало, поэтому донна цапнула еще одну мантию, которой и обернула платье. Мешок же, в который она набрала продуктов еще тогда, протянула мне.

— Вы уверены, дон Контрерас, что нам отсюда больше ничего не надо? Может, взять остальные мантии на подстилки?

— И кто это все будет тащить? — возмутился Шарик. — Моя камия? Моя хрупкая ранимая подруга?

— Мы ее непременно в следующий раз подкормим. Ты же помнишь, что я притягиваю всяческих криминальных личностей?

— Но не сегодня же.

— Сегодня, увы, только тебя подкормим.

Хотя я и сказал донне, что брать отсюда мы больше ничего не будем, с чем она нехотя согласилась, но пока мы выходили из замка, Шарик все время ворчал, прямо говоря, что балласт, каковым он считал донну, нужно бросать, пока он на дно не утащил. Ссылался он при этом на дона Леона, как на лицо, весьма авторитетное в вопросах противоположного пола. Лицо, которое последние лет пятьдесят никто никуда утянуть не мог. Ками игнорировал все мои намеки на то, что дон Леон если и интересовался когда противоположным полом, то это было очень задолго до его смерти, со времени которой к тому же прошло много лет.

Камия нас ожидала, нетерпеливо переступая на мохнатых лапах. Выглядела она огромной и грозной. Не знаю, в каком месте она нежная и ранимая, но у Шарика уточнять не стал. Оскорбится еще, а ему за сегодня нервную систему достаточно потрепали.

— Она будет нас охранять? — с сомнением спросила Исабель. — Может быть, мы ее отпустим? А то она не внушает мне доверия. Камии — очень опасные создания. У меня много книг по Сангрелару, я точно знаю.

— Начитанная какая, — буркнул ками.

— Нет, донна Болуарте, напротив, мы попросим камию нам помочь.

— Шарик, попроси свою подругу нас довезти до того же места что и прошлый раз.

Уж не знаю, каким образом ками с камией общались, но он даже не слез с моего плеча, когда его подруга быстрым смазанным движением подскочила и сграбастала меня, и Исабель, которая попыталась завизжать, но захлебнулась воздухом и затихла. Я-то хотя бы представлял, как выглядит поездка, а вот девушке объяснить не успел — думал это сделать, пока Шарик договаривается. Но Шарик освоил способность договариваться на расстоянии и теперь донна осваивала способность ругаться про себя, если не валялась в отключке от избытка впечатлений…

Дорога в этот раз была намного длиннее, и я успел обдумать много вопросов философских и не очень, а моя спутница — очнуться от обморока, если в него падала и найти виноватого в своих бедах. Когда камия сгрузила нас на дорогу, Исабель повернулась ко мне и зло спросила:

— Неужели сложно было предупредить?

— Я не успел, донна Болуарте, мой питомец слишком быстро договорился.

Я изобразил поклон в сторону камии и попросил Шарика:

— Передай подруге мою огромную благодарность.

— Лучше бы ты ей бочку мяса передал, — пробурчал ками.

Уж не знаю, успел ли он что-то оттранслировать, но камия в тот же миг словно растворилась в листве, не выдав свое перемещение ни шорохом, ни трепетом листа.

— Как она, а? — восторженно сказала Исабель и грустно добавила: — Я не успела ее поблагодарить. Дон Контрерас, а как вы смогли с ней договориться?

— Это не я, это мой ками.

— Это чудо какое-то. Скажи мне кто-нибудь, что я прокачусь на камии, — никогда бы не поверила. Разве что на тот свет. А она, оказывается, такая быстрая и красивая.

Она вздохнула, мечтательно глядя на кусты. Поездка произвела на мою спутницу неизгладимое впечатление. А я-то боялся, что по завершении донну в обмороке придется тащить до Уларио на себе.

— Донна Болуарте, нам пора, — поторопил я свою спутницу. — До Уларио нам надо дойти, а потом еще искать порталиста. Кстати, вы умеете накладывать чары личины? А то для этого Всевышним забытого места вы слишком хороши.

— Так?

Исабель ко мне повернулась с лицом особы намного старше годами и с грубым шрамом поперек щеки. Я набросил на себя личину под стать ей: среднего возраста чародей, побитый жизнью. Такой колоритной парочкой мы и направились по дороге. Из общего образа выбивались разве что дорогие мантии, но они могли быть зачарованными.

— Дон Контрерас, а из Уларио мы как будем выбираться?

— Порталом, скорее всего, — с сомнением ответил я.

Почему с сомнением? Потому что прошлый раз там из порталистов нашлась одна сеньорита Фуэнтес, которой могло не оказаться на месте.

— Сразу в Леокрансе? Это правильно?

— С чего вдруг в Леокрансе? — удивился я. Столица Гравиды — это было последнее место, где я хотел оказаться. — Я планирую добраться до Дахены и успокоить своих близких.

— Это ты про Серхио и Жюли? — ехидно уточнил Шарик. — Последняя вообще испереживалась — никто ей мышей не носит, бедной. Скоро ограду жрать будет с тоски.

Ками я отвечать не стал, лишь прижал ладонью, намекая, что не время для подначек.

— Но мне тоже нужно успокоить отца, — с нажимом донны, привыкшей к немедленному исполнению своих просьб, сказала Исабель. — И мне будет проще сделать это лично.