Тяжелая поступь грядущей войны

— Поэтому поторопимся! Нам нужно с кем-нибудь из них побеседовать, — я перевёл взгляд на Кояму и, кивнув в сторону ворот, произнёс: — Как бы то ни было, враг должен себя раскрыть, поэтому плана мы не меняем. Доводи ситуацию до бойцов, расставляй их на позиции и не забудь, что хотя бы один мне нужен живым.

— С тех двоих, что в кустах, невидимость спадёт в момент произнесения заклинаний, — посмотрев на Кояму, добавила к сказанному лисица. — Но на них могут быть щиты, и…

— У нас нет незачарованных стрел, госпожа, — мгновенно ухватив суть, тут же пояснил самурай. — Так что никакие щиты им не помогут. — Он посмотрел на меня и кивнул. — Нам нужно не больше четверти часа. Я скажу, когда начинать…

— И вот ещё что, — лисица остановила жестом Кояму, шагнула к телохранителям и, оглядев их спокойные лица, негромко произнесла: — Разум тех людей у ворот, скорее всего, находится под контролем чудовища, но ни одна тварь не сможет тебя заставить пойти и убить невинного человека. Если ты, конечно, не готов убивать. Даже под контролем у тебя остаётся возможность выбора. Те солдаты свой выбор сделали, и жалеть их не стоит! Все! Я сказала! — Эйка обернулась ко мне, подошла и, тронув за рукав, посмотрела в глаза. — Осторожнее там, я подстрахую по заклинателям.

Произнеся это, девушка перекинулась в зверя и бесшумно растворилась в ближайших кустах.

Я посмотрел ей вслед, вздохнул и, отстранённо слушая команды Коямы, подумал о том, что моя жизнь все больше напоминает компьютерную игру. Собрали рейд, закрыли данж, выполнили задание, и сразу же появилось следующее в цепочке.

Только там можно было выключить комп и вернуться через неделю. Здесь же никаких пауз никто тебе не дает. Вот интересно, мне все пятьдесят лет придётся вот так скакать от одного квеста к другому, или Сущее гонит меня по ускоренному маршруту? Хорошо бы, конечно, второе…

Инструктаж у Коямы закончился минут через пять, после чего бойцы разбрелись по позициям, а сам самурай подошёл ко мне и, кивнув в сторону ворот, пояснил:

— Солдат мы просто выведем из строя — там по одной стреле будет достаточно. Заклинателей — в расход, слишком много от них проблем. Одного самурая мы тоже возьмём, но со вторым придётся разбираться тебе. Главное — оставайся на песчаной дорожке и не подходи к воротам ближе, чем на тридцать шагов. Если пожеланий нет — начинаем!

— Да, — кивнул я и, поправив ножны, направился по тропе к резиденции.

Что там Эйка говорила? Под контролем убить тебя никто не заставит? Ну вот сейчас и посмотрим…

Меня заметили сразу. Дорожка от беседки была прямой, и не увидеть идущего из сада человека было бы как минимум странно. Один из солдат предупреждающе закричал, боицы обернулись и смерили меня удивленно-настороженными взглядами. Впрочем, удивлялись они недолго. Сообразив, что я один, оба самурая успокоились. Глаза заледенели. На скулах того, что стоял на тропе, заиграли крупные желваки. Ну ещё бы… Это был тот самый урод с рыхлой физиономией, что останавливал меня на входе в город. На солдат я тогда смотрел постольку поскольку, но эту рожу запомнил надолго. А еще про Москву говорили: «большая деревня». Тут в Ки — ситуация очень похожая.

Я шёл к воротам, изображая скучающего аристократа и делая вид, что меня слабо интересует происходящее вокруг. Когда до солдат оставалось метров десять, я их «неожиданно заметил», остановился и, непонимающе поморщившись, поинтересовался:

— С каких это пор на этот пост стали ставить «оранжевых плащей»? Здесь же всегда дежурили «лисы»?

— Откуда ты тут взялся, ублюдок? — не обратив внимания на мой вопрос, прорычал самурай — тот, что и в прошлый раз нарывался. — Решил отсидеться в саду и изобразить дурака? Думаешь, кто-то поверит?

— Ты оскорбил меня уже второй раз, — не меняя выражения лица, спокойно произнёс я. — Ты же понимаешь, что за это придётся ответить?

— Да! За все придётся ответить! — вытащив из ножен катану, зло оскалился рыхломордый. — Убить его!

Ну вот… Эйка права — каждый сам выбирает судьбу. Этот ублюдок свою выбрал полторы декады назад…

Бойцы «оранжевых» растянулись цепочкой и перекрыли обзор сидящим в кустах заклинателям, так что убить меня могут только обычными способами. Самурай это понимал и поэтому первым рванул ко мне, занося над головой меч. Солдаты опустили копья, строй качнулся вперёд, но я уже на них не смотрел. Только фиксировал краем глаза.

Закончилось все быстро и предсказуемо, как это и бывает в хорошо продуманных операциях.

Резко сместившись влево, я ушел от падающего на голову клинка, рванул из ножен катану и, продолжая движение, снес атакующему его тупую башку.

За мгновение до этого за спиной послышались хлопки тетив, глухо чавкнули попавшие стрелы, и десяток «оранжевых» из боевой единицы превратился в стонущую толпу.

Одновременно с этим со стороны левых кустов донёсся истошный вопль, и оттуда на дорогу выбежал невысокий мужик в простой крестьянской одежде. Закрыв руками лицо и качаясь, он пробежал пару метров, поймал грудью стрелу и рухнул на землю.

Второй самурай, видя, происходящее, но ещё, очевидно, не сообразив, что это уже конец, попытался атаковать меня справа.

Этого убивать не хотелось, поэтому я сбил атаку плоскостью клинка и на подшаге пробил коленом в поддых. Коротко и с максимальной силой. Таким ударом, наверное, можно убить, но мужик был в броне и, конечно же, выжил. Сталь наколенника глухо лязгнула по пластинам доспеха, самурай «хекнул» и ошеломлённый отшатнулся назад. Пользуясь замешательством, я вышиб из его руки меч, а набежавший из-за спины Кояма резким ударом плеча сбил моего противника с ног.

Спустя пару секунд к падающим в траву солдатам добежали телохранители, и бой закончился, не начавшись.

Следующие пять минут раненых солдат оперативно избавляли от снаряжения, укладывали физиономиями в траву и вязали снятыми поясами. От такой оперативности и слаженности на меня прямо повеяло старой работой. Только роль командира спецназа сейчас выполнял Кояма, а сам я… Даже не знаю… Наверное, кто-то из приданных сил. Как Тёма — Пироманьяк, что отвлекал бандитов фейерверками.

Трупов я насчитал всего пять: мой первый противник, двое солдат, что с яри наперевес, не задумываясь, бросились выполнять его приказ, и два непонятных заклинателя, которых мы собирались валить при любых обстоятельствах.

Странным было и то, что никто из «оранжевых» не произносил ни единого слова. Стонали и хрипели — это да, но даже не матерились.

Закончив паковать самурая, Кояма жестом приказал его тащить к остальным, затем с сомнением оглядел площадку перед воротами и, обернувшись ко мне, спросил:

— Таро-доно, а можно попросить маленькую госпожу, чтобы она не дала никому из них умереть? А-то мало чести брать на себя смерти этих двуногих ослов.

— Да, конечно, — кивнул я и, подозвав Нэко, попросил ее вылечить выживших.

Нет, мне положить на карму и на все, что с ней связано. Я не испытывал ни малейшего сострадания к этим уродам, но кошке необходимо лечить живых, вот и пусть себе лечит. Главное, чтобы она быстрее вернулась к тому своему «взрослому» состоянию.