Кочующий Мрак

Глава 12. Совет у регента

Я никогда не была в Ксессе и никогда не думала, что когда-нибудь здесь окажусь.

Но сейчас я здесь, и мне любопытно, как живёт эта земля, когда в ней больше нет королевской крови и власти. О осиротевшее королевство Ксесс, покажи мне, как ты живёшь.

Я иду маленькими шагами по третьему этажу королевского дворца Ксесса, окутанному Мраком, и мои спутники идут на ощупь, осторожно, а я прекрасно вижу сквозь Мрак, поэтому могу не сдерживать шаг, но иду медленно, потому что позвоночником тянусь к ядру планеты Мерра. Я ‒ одна из королев планеты, мой позвоночник – одна из её осей. Всего осей у планеты Мерры ‒ тридцать шесть. Двенадцать королевств, по шесть в полушарии, по три короля или королевы в каждом. Каждый и каждая – ось мира.

Когда на планете Мерра день, она подключается к шести дневным правителям в одном полушарии, и шесть золотых лучей тянутся из центра планеты через их позвоночники, и к шести ночным правителям в другом полушарии, и через их позвоночники тянутся шесть синих лучей. Когда дневные правители вдыхают свет мира, ночные правители выдыхают плодородную силу в земли, воды и чрева живых существ. А когда день сменяется ночью, планета Мерра отключает лучи от одних своих осей-правителей и подключается к другим. Так планета Мерра дышит. Больше всего она любит вот так дышать.

Два месяца в году планета Мерра даёт отдохнуть и очиститься своим дневным и ночным осям и подключается к алым осям королев Мрака. Не бывает королей Мрака – только королевы. Мрак подводит счёт добру и злу и обнуляет их баланс. Планета Мерра приходит в совершенное равновесие. При этом планета Мерра любит своих детей, поэтому, кроме совершенной справедливости Мрака, есть ещё и чудесная милость, которую несут королевы Мрака, уберегая от Мрака тех, кому выпал счастливый жребий.

Я вдыхаю влажный ночной воздух и пропускаю его через позвоночник к центру планеты. Я не отдельное человеческое тело, совсем недавно бывшее в слиянии с другим человеческим телом. Я ‒ часть тела планеты Мерра, я ‒ её любимая ось. Идеальным узором выстроены сквозь тело планеты ещё одиннадцать её любимых осей. Мы ощущаем друг друга, как пальцы на двух шестипалых руках, нам нет нужды встречаться лично. Мы встречаемся взглядами через горизонт, где заканчиваются владения одной королевы и начинаются владения другой. Улыбаемся друг другу. И вот сейчас улыбаемся все вместе, одновременно. Первая ночь Мрака, мы ‒ любимые оси планеты.

Однако я думаю о двенадцати королевствах и тридцати шести королях и королевах по привычке. На самом деле ‒ королевств одиннадцать, и королев и королей ‒ тридцать три. В Ксессе были обрезаны оси тела планеты, планета не может там дышать, и земля Ксесса остаётся без дыхания. Это пока не представляет серьёзной опасности, потому что совсем близко находится королевство Альдагор, в котором планета легко дышит, однако это вызывает у Мерры досаду и печаль. Планета вытягивает лучи-оси к земле Ксесса, но на поверхности планеты нет королевских тел, которые могли бы своим позвоночником эти оси поймать.

Но, может быть, есть другие подходящие тела?

Десять королев Мрака, моих сестёр-осей втягивают ноздрями Мрак, они готовы посмотреть. Планета готова рассмотреть такую возможность.

Мне нужен более глубокий уровень транса.

‒ Кир Альгес, ‒ окликаю я. Через мгновение он рядом со мной. ‒ Мне нужно сотворить заклинание, пока мы идём. Я возьму вас под руку. Держите меня крепко. Останавливаться не будем.

Я тянусь к его локтю, но Кир быстрее: он равняется со мной, левой рукой берёт меня под левый локоть, а правую протягивает вдоль спины и подхватывает ею мой правый локоть.

У меня перехватывает дыхание. Он слишком близко. Когда я ощущаю рамку, которую он создал своим движением, мне кажется, что я могу опереться на неё всей собой. Каким счастьем было бы сделать это, если бы внутри тела Кира был мой любимый муж. Как мучительно ощущать, что меня держит не он. Я жалею, что попросила об этом Кира.

Один способ прервать мучение ‒ втянуть ноздрями Мрак и нырнуть к ядру планеты и её бездомным осям.

Я наблюдаю очень странную картину. На период Мрака дневные и ночные оси обычно неактивны и возвращаются в ядро планеты. А пульсируют и держат тело планеты – оси королев Мрака. Однако в Ксессе сейчас всё не так. Вместо того, чтобы нежиться в ядре планеты, золотая ось дневного дыхания и синяя ось ночного дыхания стучатся в подножие ксесского дворца, но не могут выйти наружу. А алая ось Мрака ‒ наоборот, свёрнута в ядре планеты и сладко спит. Впрочем, я могу это понять: сейчас в Ксессе активная моя алая ось, во второй необходимости нет.

Может ли быть такое, что в Ксессе есть люди, которые могут выдержать ось мира?

Я целую золотую сестру-ось и прошу её показать, к чему она стремится.

И вижу, и все другие десять сестёр Мрака видят, а двадцать два дневных и ночных правителя слышат, что золотая ось стремится к тонкому юноше в кабинете регента, который страшно боится внутри, но вслух распоряжается, чтобы рядом со столом регента был поставлен трон для него. А его предусмотрительный дворецкий уже распорядился о том, чтобы подготовили подходящее кресло, поэтому со стороны выглядит так, что распоряжение юноши Лерека исполняется мгновенно.

Лерек. Всё-таки Лерек.

Но как это может быть возможно? Чтобы быть осью мира, нужно принадлежать к королевскому роду. А род Лерека – род тех, кто уничтожил ксесскую королевскую династию.

Я оглядываю Ксесс глазами планеты, тянущейся к человеку, который может стать любимой осью планеты. Нет, Ксесс пуст. Только во дворце пульсируют две фигуры, привлекающие интерес планеты. Юноша Лерек и… и я вдруг понимаю, кто второй человек, способный принять ночную ось дыхания планеты.

Единственный человек, в котором течёт та же кровь, что и в юноше Лереке.

Сиятельный лорд-регент Грегор Теллери.

К нему стремится синяя, как упоительная ночь середины лета, ось дыхания планеты.

Подождите. Неужели всё же возможно, чтобы сменялась королевская династия, чтобы, забери меня Мрак, мужчины, свергнувшие и уничтожившие совершенных правителей, возлюбленных осей планеты, становились королями?

Моё изумление катится эхом по взглядам сестёр, по всей поверхности планеты. И планета вздрагивает и показывает, как и какой ценой этой возможно. Что ждёт юношу Лерека, если он станет королём. Что ждёт старика Грегора Теллери, если он станет королём.

Перед тем, как потерять сознание, я успеваю подумать, что Мерра правда знает толк в справедливости и милости.

Когда я открываю глаза, я лежу, и на меня обеспокоенно смотрит Кир Альгес.

‒ Рэй? ‒ едва заметно слышно спрашивает он.

‒ Не надо называть меня так, Кир, ‒ негромко отвечаю я и пробую подняться. К моему удивлению, у меня не получается это сделать: оказывается, Кир Альгес держит меня на руках. ‒ О, Кир, пустите меня.

Кир Альгес очень бережно ставит меня на ноги и, как и раньше, придерживает меня за локти. Я стою на ногах довольно устойчиво, но замечаю, что моя кожа совсем чёрная. Являться ли в таком виде к регенту?

Кстати, где мы?

Я незнакома с большей частью ксесского дворца, но похоже, что мы пришли: мы находимся напротив резных дверей, а Ормунд Альдерос, глава моей гвардии, уже подготовил и разложил золотой куб – мой трон.

‒ Спасибо, Кир, ‒ говорю я и пожимаю его предплечье. Он отпускает меня, и я направляюсь к кубу. Краем глаза замечаю, что Кир покрылся испариной и, отпустив меня, едва заметно водит плечами и руками, расправляет тело. Как долго я была без сознания? Как долго он держал меня на руках?

Усевшись на кубе, я перевожу дыхание и вспоминаю увиденное в трансе. Да, похоже, это меняет нашу переговорную позицию. Надеюсь, что в лучшую сторону.

Я подношу чёрную ладонь к лицу и прижимаю к губам подаренное мне кольцо.

О возлюбленный муж мой Амрит-Саир, как бы ты провёл эти переговоры?

Вдруг он слышит меня?

Однако, наверное, кольца не работают через границу между мирами, и ответа нет. Немного лучше могу понять чувства Кан-Гиора, который множество раз безуспешно пытался связаться с Амрисом, пока тот думал обо мне.

А теперь я пытаюсь связаться с Амрисом, пока тот думает о Кан-Гиоре.

Ладно.

Забыть на время разговора, что я – Рэй-Йи. Сосредоточиться на том, что я ‒ королева Мрака Альдагора. Я ‒ любимая ось планеты Мерра.

‒ Доложите его величеству королю Лереку и сиятельному лорду-регенту о моём прибытии, ‒ распоряжаюсь я. Когда моя кожа чёрная, я произвожу особенное впечатление. Этим стоит пользоваться.

Двери открываются. Два стражника из моей гвардии заходят вперёд, оглядываются, возвращаются и, привычным движением подхватив куб, на котором я сижу, заносят его внутрь.

В кабинете Грегора Теллери тесно. Должно быть, когда в кабинете находится только регент, он, сидящий за своим массивным столом, производит внушительное впечатление на посетителя. Однако сейчас половину свободного пространства занимает бело-золотой ковёр, на котором стоит изящное кресло. На краешке кресла сидит юноша Лерек. Одетый в тот же бело-золотой костюм, в котором он встречал меня на площади. Интересно, спал ли он этой ночью. Что-то мне подсказывает, что вряд ли. Свет с трудом пробивается в кабинет на утро прихода Мрака. Ни светильников, ни ванночек: Мрак принято встречать, а не избегать его.

Несколько людей в чёрных плащах ютятся в углу сбоку от стола регента. Я так понимаю, что это представители Консультативного совета Мрака. Жадно и почтительно разглядывают меня. Сам регент выглядит устало, а под его взглядом могло бы скиснуть молоко.

Стражники ставят мой куб в оставшемся свободном пространстве, и полминуты все неловко передвигаются, теснясь и располагаясь в свободных углах.

Я встречаюсь взглядом с регентом и не отвожу глаз. Я не скисну, я не молоко. Я ‒ королева Мрака королевства Альдагор, я ‒ любимая ось планеты Мерра.

Регент едва заметно приподнимает брови и затем щурится, вглядываясь в меня. Смотрит на меня по-новому. Как будто он понимает: это не блажь, я действительно пришла поговорить по важному, центрально важному делу. И со мной можно иметь дело.

‒ Гина, вы… ‒ вдруг говорит юноша Лерек. На его глазах блестят слёзы. ‒ Вы хотите уехать в Альдагор? Но вы же говорили, что собираетесь остаться в Ксессе.

Мгновение я даже не понимаю, о чём он. И вижу, как регент дважды моргает, тоже как будто не понимая, что это за слова. А потом поднимает брови, едва заметно, и дёргает ртом.

И я вдруг вижу его насквозь.

Грегор Теллери на самом деле ‒ неплохой правитель. Даже ‒ правитель от природы: не зря к нему тянутся оси планеты. Самое большое его отчаяние ‒ что его земля, которой он пытается править, рассыпается в его руках. Что бы он ни делал, сила распада в земле, лишённой дыхания планеты, проглатывает его действия. Но он может хотя бы минимально отсрочивать катастрофу и продолжать обеспечивать худую и бедную, но продолжающуюся жизнь в Ксессе. Он жесток от отчаяния. Когда он смотрит на юношу Лерека, он думает, что инерции государственной системы хватит на пару месяцев после восшествия Лерека на престол ‒ ладно, в лучшем случае, до первого Мрака, ‒ а потом наступит катастрофа. Когда он смотрит на меня, он видит угрозу тому, что он успел выстроить, что хоть как-то работает в стране. Он хочет защитить то немногое, что есть.