Лапшевня бабули Хо – II: Лестница из черепов
![Лапшевня бабули Хо – II: Лестница из черепов](/uploads/covers/2024-04-26/lapshevnya-babuli-xo-ii-lestnica-iz-cherepov-201.jpg-205x.webp)
Читать книгу "Лапшевня бабули Хо – II: Лестница из черепов"
— Говорит, на вёслах. Это он чего, море переплыл на вёслах? Мда… видать — кораблекрушение где-то у скал опять.
Пару минут мы продолжали играть, зачем забежал ещё один парень. С синяком под глазом.
— Огромный белый мужик бьёт морду рыбакам!
— Да что такое! — возмутился шериф. — Не видите, я играю? Вас много, а он — один. Разберитесь уже сами. И приведите его прямо сюда.
— Может, лучше всё-таки сходить? — предположил Тям. — Мы тоже можем, если что. Чан, вон, одной левой его уложит.
Молодец, Тям. Про меридианы если и догадывался — решил прямо моё увечье не обсуждать.
— Играем дальше! Я почти выиграл! Твой ход! — буркнул шериф.
Пара человек из бара всё-таки вышла. Игра снова продолжалась недолго. В бар завалилось на этот раз уже двое — пареньки из береговой охраны, оба с синяками и порванными рубашками.
— Господин начальник береговой охраны! Сделайте хоть что-нибудь, огромный белый мужик уложил всю береговую охрану!
— Вот же блин…
На этот раз шериф неохотно поднялся, собрал вещи и направился к входу.
Бар почти опустел. Мы сидели молча, наблюдая за тем, что будет дальше.
— Может, сходим? — предложил я Тяму. — Или ты это… каких-то европейцев опасаешься?
— Моё место здесь. Здесь Переварти. Я должен буду её защитить.
А сам неспешно ушёл в комнату и вернулся с саблей. А у деда Переварти кинжал в руках нарисовался — вот дедок даёт! Ну, а дальше, как следовало ожидать, в дверь бара заглянул шериф — побитый, оборванный… и без кепки.
— Спасайтесь, глупцы! Огромный белый мужик идёт сюда!
Да, блин!
Дело становилось серьёзным. Переварти спряталась за стойкой. Тям занял позицию перед барной стойкой. Я встал слева от двери, взяв трость за основание, как дубинку — хорошо хоть догадался взять.
Как только мы заняли позиции — дверь бара отвалилась.
В бар ввалился огромный бородатый рыжий мужик. Провонявший морем и тиной, в странной шапке, в мокром расстёгнутом длинном пуховике, на котором были кровоподтёки, а в руке у него было весло. Завидев барную стойку, он провозгласил:
— Аг-ааа! Бухлишко!
Поставил весло у входа и зашагал к стойке.
И лишь спустя мгновение я понял, на каком языке он это сказал. А ещё спустя мгновение под зарослями бороды узнал лицо Огромного Белого Белого Мужика.
— Серёжа! Это ты! — сказал я. — Так ты — живой!
— Бухлишко! Налейте мне!
Обнимать на радостях эту бородатую рыжую громадину на голову выше меня я не стал, всё равно как-то боязно было. Тям тем временем замахнулся на гостя секирой, но я вовремя крикнул:
— Стой! Он просто хочет выпить!
— Откуда ты знаешь⁈
— Он сам сказал!
— На каком языке⁈
— На русском. Я… учил в младших классах. Это мой знакомый Серёжа. Он безобидный, он однажды на площади мне жизнь спас.
— Какой же это Се-рьо-ша, если это демон! — испуганно пробормотал дед Переварти, сжимая в руках кинжал.
В этот момент Огромный Белый Мужик повернулся ко мне.
— Ты знал моего сапога, так? Мы знакомы?
А глаза у него горели красным. Приплыли.
И тут всё сложилось. Я вспомнил, как директор станции такси Джеронимо говорил, что Серёжа отправился ловить банту за пару недель до меня. И как сгинул в деревне яогаев. Что ж, Серёжа-яогай. Первый русский Сапог.
— Да, знал, — кивнул я, тоже перейдя на русский. — Немного, совсем мельком. Расскажи, как он стал тобой.
— Я расскажу с радостью, если мне нальют! — Серёжа хлопнул кулаком по барной столешнице. — Все друзья Серёжи — мои друзья. Эй, трактирщик! У меня есть деньги, я заплачу, я уже давно знаю, что у людей принято платить за выпивку, а не грабить таверны.
То ли знание русского языка так располагает к адаптации, то ли что-то ещё — но этот яогай с первых минут показался мне куда более живым и «человеческим», чем все остальные. А может, это мятежный дух моего соплеменника не смогла побороть демоническая сущность? Или они вступили в хитрый симбиоз.
— У нас нет водки, — сказала Переварти.
— Водки, говорит, нет, — перевёл я.
— Зачем водки! Пускай нальют мне пива.
Пиво зажурчало в здоровенную литровую кружку. Яогай-Серёжа полез куда-то в карманы и бросил на стол скомканную красную бумажку.
С Ярославом Мудрым и тремя нулями.
— У нас такое не принимается… — сказала Переварти, но я вовремя её остановил от дальнейших разбирательств.
— Это много. Очень много, — а затем снова перешёл на русский. — Скажи, чертяка, как погиб Серёжа?
— А ты чего не пьёшь? А ну налейте ему тоже! — скомандовал он.
— Я на диете, — выкрутился я и продемонстрировал стаканчик мандаринового фреша.
— Малхольный ты какой-то, человек. Даже странно, что разговариваешь на языке моего сапога. Хотя… разные люди бывают, что уж там.
— Это отдельный разговор.
Яогай отхлебнул пива, покряхтел и начал свою историю.
— Есть в кварталах к северо-востоку от Эпицентра несколько ночлежек. В которых завёлось насекомое, называемое ци-клопом. Возможно, таковых даже несколько. По приданию, распространившемуся одним старым путешественником из страны Сапога, укушенного становится невозможно обмануть, он перестаёт грустить, и жизнь его проистекает в правде, благоденствии и бесконечном счастье. Но это не совсем так. Укус на каждого действуют по-разному. Кто-то становится одержим мыслью вершить правосудие и справедливость…
— Серёжу укусили. И он стал таким же?
— Стал. Дважды ввязывался в ночные драки на улицах. Затем он узнал, что потерянную банту удерживает наше племя в своей деревне и нанялся на поиски. Мы встретили его, но прежде чем отправиться искать, он узнал о неких «Циановых кулаках», вершащих беззаконие в южной части города и направился в их самое логово, к берлогу к коварному дракону.
До меня ещё, значит, накуролесил.
— В «Уби-Ван»? Не уверен, что это правильное применение слова берлога, но… Получается, он погиб, как герой?
— Как герой, сражаясь против десяти человек с ци. Это был мой не первый сапог на этой земле. И после увиденного семья выбрала мне самый геройский сапог из тех, что не имеет даньтяня. Его женщина была рядом, когда я пришёл в сознание и залечил свои раны. Она рассказала мне о том, кем был Серёжа, и попросила закончить одно дело. Я понял, что так будет правильнее, ведь все годы в этом мире я посвятил тому, чтобы быть похожим на человека. Вернулся в новом обличии в деревню к семье, чтобы разобраться кое с чем, а затем мы приняли решение — быть мне первым огненным демоном, отправившимся в путешествие в далёкие края. На родину Сапога.
Вот это номер.
— Хм… Вы… можете путешествовать за пределы города⁈
— Можем. Но только наш разум. Мы теряем все свои способности, когда ци теряет плотность.
— И как там… за пределами? Как ты вообще вышел за кордоны?
— Я воспользовался туристическим удостоверением. И отправился в путь вместе с Лёлькой, женщиной сапога. Много страшных вещей увидел я. Я мчался по земле на гигантской пыщущей жаром мёртвой машине. Я летел в небе на огромной пустотелой металлической птице. Я ехал в переполненной маршрутке…
С этими словами бывший Серёжа выпил до дна стакан и попросил ещё.
— Я завершил дела неделю назад, набив морду нескольким обидчикам Лёльки, переписав всё имущество на Лёльку. По правде сказать, задумался я о том, чтобы остаться с ней навсегда. Она не хотела меня отпускать. Телу моего сапога куда ближе холод, чем тропический жар. Да и сам я, Охотничий Пёс, из иного племени, чем приютившая меня семья. Я родился далеко к северу от Жёлтых Пустошей, во льдах вечного хлада и мёртвой пурги.
Охотничий Пёс. Он же Foxhound, он же МиГ-31. Что ж, весьма символично.
— Это твоё имя, значит? — я протянул руку и пожал, представился. — Чан Гун.
— Чан Гун? — хмыкнул яогай, но на рукопожатие ответил. — А по-настоящему как? Я же вижу, что ты тоже здесь неместный. Тоже подселённая душа. И тоже откуда-то с севера.
Мигом расколол. Мда-а. Интересно, что ещё он умеет? Очень, очень необычный яогай. И я действительно почувствовал в нём какое-то родство: не только из-за происхождения одной половины моей личности, просто как-то даже по характеру.
Но лёгкий ужас при взгляде на него я всё равно испытывал.
— Я зарёкся вспоминать прошлое, — признался я. — Так что было дальше, чертяка? Почему ты вернулся?
— Моя семья осталась здесь. Моя любимая жена-яогай осталась здесь. И мне пришёл е-мэйл. Я долго мчал назад — с пересадками на трёх самолётах.
После всей этой истории новости о том, что яогаи так просто пользуются благами цивилизации, меня даже не сильно удивило. Куда больше удивил и тот факт, что кто-то сумел отправить е-мэйл во внешний город.
— Е-мэйл? Вот так вот прямо? И о чём он был?
— Натянутая Тетива через адрес инспекции по строительству написал мне о том, что кандидат найден, и пришло время Третьего Испытания. В котором могу принять участие только я.
Холодок пробежал по спине.
— А как твою жену зовут? Не Серебристая ли Поросль?
— Она самая! Мне осталось найти в этом городе Кандидата В Младшие Мужья. Кстати, он твой тёзка. Его зовут Чан, Великолепный Чан.
Последнее предложение он сказал на китайском. Что, он и китайский понимает?
— Великолепный Чан перед тобой, — я тоже перешёл на китайский и отвесил короткий поклон.
— Ха! Ты — Великолепный Чан⁈ Ха-ха! — Серёжа-яогай рассмеялся в голос.
— Что смешного? — возмутился я.
— Извини, но мои соплеменники явно ошиблись. Тебе не пройти Третье Испытание. Ты неплох и умён, но тебя даже ци сейчас нет. Тебе никогда не стать вторым мужем моей жены.
— По правде сказать, я и сам-то не особо хочу. Но, как мне сказали, того требует дипломатический протокол.
— Требует, — кивнул яогай.
А глаза его снова вспыхнули красным.
— Так в чём же будет заключаться Испытание?
В ответ Серёжа-Яогай хлопнул стаканом по барной стойке.
— Пей! Сейчас уже не отвертишься. Следующие сутки ты будешь пить ровно столько же, сколько я!
Глава 51
«Пиратский Берег», «Утро добрым не бывает» и «Обрез»
Сперва я усмехнулся. А потом понял, что он имеет в виду.
Перепить огромного рыжего бородатого русского мужика, в которого вселился огненный демон? Это и есть моё Третье Испытание⁈
Чёрт возьми, я не знал — смеяться или плакать.
Смеяться — что это оказалось лучше каких-нибудь демонических пыток с протыканием конечностей раскалёнными прутами, купания в кипящей ртути или чего такого, что я успел уже себе нафантазировать.
Плакать — потому что я был в теме, понимал нашу разницу в весовых категориях, и вообще… генетика была совсем не на моей стороне! Все эти ацетальдегидрогеназы, или как там ферменты по расщеплению алкоголя… У русских с этим всё намного проще!
С другой стороны — в отличие от местных я хотя бы понимал, как закусывать.
На всякий случай переспросил:
— Что, это и есть испытание?
— Ага! Пиво! — прогремел Серёжа-яогай и снова стукнул кулаком по барной стойке.
Ну, пиво, скажем, я ещё выпью, а если вовремя закусывать — может, и нормально перенесу.