Граф Наумов

Закончив жизнеописание Порученца, вернее его последние часы, Андрей стряхнул пот со лба, отложил в сторону перо и уставился на последнюю страницу тетради в ожидании результата. Которого не воспоследовало ни через минуту, ни через пять.

- Неужели Любава ошиблась, или я что-то напутал? - забеспокоился Андрей, когда время ожидания вышло за рамки разумного, а артефакт не продемонстрировал никакой реакции.

Он снова ухватил перо и буквально на пол страницы написал огромными буквами: «Ну?!!!». Как не странно это подействовало. Надпись сначала поблекла, а потом и вовсе исчезла, после чего такими же большими буквами, только красными чернилами, появился ответ: «Баранки гну!!!». К счастью, не успел Андрей обругать себя, за то, что испортил такую ценную вещь, как и эта надпись поблекнув исчезла, сменившись на гораздо более нейтральную: «Ладно, на первый раз сойдет. Читай».

А уж потом в дневнике появились шесть новых страничек, исписанных убористым почерком, где и давался детальный расклад социально демографической обстановки в Империи. Причем дополнительно снабженный таблицами и формулами.

- Это даже не сюрр, -поразился Андрей, когда узнал, что 70 процентов населения Империи являются крепостными. - это нечто, выходящее за грань добра и зла. Придумка сумасшедшего, воплощенная в жизнь другим сумасшедшим.

При том что совсем рядом пятнадцать процентов населения, в первую очередь из числа горожан, ведут вполне себе содержательную жизнь, мало чем отличающуюся от жизни обывателей, проживающих в среднестатистической Европе где нибудь шестидесятых годов двадцатого века родного мира Андрея.

Домохозяйки живо обсуждают между собой во время посиделок женских клубов, преимущества тех либо иных видов пылесосов и то , стоит ли подвергать порке всю домашнюю челядь по пятницам, либо имеет смысл ограничиваться всего лишь провинившимися.

Такая дисгармония до безумия раздражала Андрея, поскольку не вкладываться ни в какие не то что социально-экономические, но иногда и в физические законы. Все равно что впрячь в одну упряжь полуторатысячный силовой агрегат Джон Дира и драную козу, после чего попытаться синхронизировать их усилия. И если бы только крепостными и обывателями все заканчивалось. Но ведь были еще и чиновники, и купечество, и военные.

И это далеко не все. Отдельным разделом проходит просто дворянство со своими закидонами и его лучшая часть — Родовое дворянство. У представителей последних помимо власти, денег, личных родовых поместий, больше напоминающих небольшие города, практически полностью изолированные от Центральной Власти, еще и наличествовала повсеместная протечка крыши на почве собственной исключительности.

И, наконец, отдельной статьей проходили маги.

Поскольку зачатки магических источников присутствовали в организме практически любого жителя Империи, включая самого последнего Ваньку, из числа крепостной безотцовщины, то теоретически любой этот самый Ванька, при должной настойчивости и везение, может стать магом. Вот только дистанция между теорией и практикой уж слишком велика. Реально существовало два пути становления магом. Первый - путем добровольного посещения молодыми людьми Зенона в неделю обретения силы. Второй — обучаясь в специальном учебном заведении. Той же Московской Императорской академией Магии. Второй путь требовал выполнения всего лишь трех условий. Наличия денег, денег и еще раз денег. И был для большинства граждан Империи еще более недоступен, нежели первый.

Так что магов в Империи насчитывалось от силы одна десятая процента от общей численности населения.

- Один маг на тысячу человек, уточнил для себя Андрей, для того чтобы сделать это соотношение нагляднее. И хотя численность магов была мизерной, именно они во многом определяли жизнь Империи.

Андрей даже расстроился, поскольку по прочтению понял, что все это его и не так уж и интересует. И вместо того, чтобы ознакомится с урожайностью пареной брюквы за последние пятьдесят лет, артефакт мог бы пояснить ему, как переподчинить Родовой Перстень Белова. Но заводиться по новой с с запросами к этому багнутому Гуглу Андрей не стал. Уж слишком вымотался. Просто решил на встречу с Графом Разумковым одеть этот самый Перстень, а там будь что будет.

Утро началось привычным громким стуком в дверь гостиничного номера. Колдун потребовал от Андрея немедленно встать, привести себя в порядок, с тем чтобы с самого раннего утра оказаться в приемной начальник управления внутренней безопасности Графа Разумкова. По большому счету Андрей ничего не имел против. Вот только перед ним встала проблема — брать с собой Фагота, или оставить в гостинице. И дело даже не в котенке. В конце-то концов Фагот при необходимости и в приемной мог бы подождать результата визита к начальству. А вот что прикажите делать с вещами? И речь идет вовсе не о коврике из шкуры смилодона, а о револьвере и, главное, удостоверении личности Барона Сувиркина. Существовала опасность, что при посещении здания Тайной Канцелярии Андрея могут обыскать на придмет отсутствия предметов угрожающих жизни и здоровью начальства. Пусть Белов и числится Графом, но паранойю, а главное, должностные инструкции никто не отменял. Так что обыск вполне вероятен. И тогда..., да страшно подумать, что тогда может случиться. Заручившись торжественным обещанием Колдуна, что они непременно вернуться в гостиницу и вообще за номер уплочено на три дня вперед, Андрей таки оставил вещи в номере под наблюдением Фагота, сурово наказав тому никого не пущать.

Если бы не тревога, касательно того, правильно ли он поступил, то поездка на извозчике по утренней, еще полупустой Москве могла бы Андрею понравиться. Здание Тайной Канцелярии, расположенное на Лубянке, в очередной раз навело на мысль, том, что вроде бы как в этом мире все и другое, только уж постоянно происходят странные совпадения и параллели. Само здание, как снаружи, так и изнутри, пришлось Андрею по душе. В отличии от приевшегося стиля ампир в бархате, золоте и зеркалах, все было строго и функционально.

На входе Андрея тщательно обыскали, после чего Колдун передал его в руки сотрудника в штатском, пообещав, что будет ожидать на входе возвращения парня, с тем чтобы отвезти его назад в гостиницу. Расставание с Колдуном, пусть и кратковременное, не слишком порадовало Андрея. Со всей остротой для него встал вопрос: «А нафига он вообще здесь нужен?». Впрочем ответ, причем самый неожиданный ответ, он получил буквально через некоторое время. Сопровождающий чиновник привел его по широкой мраморной лестнице на второй этаж здания, где и располагалась приемная начальника управления.

В приемной толпились десятка полтора людей, причем все без исключения в мундирах. Часть в мундирах гражданских чиновников, а человек пять - однозначно военные. В том числе и генерал с золотыми эполетами на плечах. Андрей привлек всеобщее внимание как своим внешним видом, так и откровенной неуместностью своего здесь присутствия.

Время от времени дверь в кабинет открывалась и выпускала очередного посетителя. Секретарь, регулирующий поток посетителей, прилизанный юный красавчик, получал распоряжение по амулету связи и препровождал следующего ожидающего в кабинет. Количество ожидающих приема уменьшалось медленно, а порядок очередности был непонятен. Андрей ожидал, что ему придется провести в приемной не один час. Но, как ни странно, буквально через одного, в обход всех присутствующих в приемной важных шишек, ему предложили проследовать в кабинет.

Хозяин кабинета, невысокий худощавый мужчина возраста хорошо за пятьдесят, с залысинами и кустистыми бровями сидел за столом и уткнувшись в бумаги, что-то отчаянно правил в них пером, перекладывая листы с одной стопы в другую. То ли резолюции плодил, то ли просто таким образом высказывал свое несогласие с прочитанным. На Андрея Граф Разумков не обращал ни малейшего внимания. Андрей застыл посредине кабинета, шагах в пяти от стола, не очень понимая, как себя вести. Наконец Граф отложил перо в сторону, поднял синие холодные глаза на Андрея и зловеще ухмыляясь произнес: «Ну здравствуй, племянничек. Никак не признал родного дядюшку».