Время собирать камни

Глава 23

Поздно вечером, после представления и ужина, мы вернулись обратно. Попрощавшись с израильскими спортсменами, мы с Кэти поблагодарили их за вечер и я проводив её до дома, где она жила, поцеловал на прощание.

- Не зайдёшь ко мне? – удивилась она.

- Устал дорогая, - я развёл руками, - не обидишься, если лучше завтра загляну тебе пораньше?

- Конечно нет Иван, - она обняла меня, прижавшись на секунду, - буду тебя ждать!

- Спокойной ночи, - поцеловав её, я отправился к Вадиму, и отметился, что я вернулся и иду к себе.

Вернувшись в комнату, я разделся и отложив одежду, достал тёмно-синий костюм и балаклаву.

- «Одевать её или нет? – думал я, - в таких же будут террористы, и израильтяне могут меня перепутать с ними. Наверно лучше быть без неё, они знают меня и не будут дёргаться, если появлюсь рядом с ними».

Второй важный вопрос был, привлекать Вадима или нет. У этого также были свои плюсы и минусы, главным из которых был – я не знал его боевой эффективности, а идти с человеком под пули, не зная, чего от него ожидать, даже если по поведению он вполне вменяем, это ещё больше подвергать себя риску. Поэтому убирая балаклаву в шкаф, я решил идти один, поскольку и тренировался ориентироваться в доме с закрытыми глазами, и выучил расположение мебели в комнатах израильтян, поэтому даже если меня убьют, то пострадаю хотя бы я один. Особого мандража у меня не было, я прекрасно осознавал, что их больше, они хорошо вооружены и я легко могу не пережить сегодняшнюю ночь, но почему-то думалось обо всём этом отстранённо, словно и это меня не касалось. Впрочем, это уже не первый раз, когда в опасных ситуациях мой мозг отстранялся оттого, что смерть будет необратима и спокойно к этому относился.

Поспать мне конечно же не удалось, и я едва дождался четырёх утра, после чего встал, оделся, заправил кровать и вытащив одну струну из ремня, подготовил гарроту. Затем тихо пошёл на улицу, неожиданно столкнувшись там с Борзовым.

- Валера? – удивился я, косясь в сторону дома израильтян, где за забором стояли подвыпившие спортсмены и о чём-то разговаривали с десятком человек в спортивных костюмах и сумками в руках.

- Иван? Тоже не спится? – поприветствовал он меня.

- Всё ещё не верю, что мы так хорошо выступили, а сегодня ещё и эстафета, - я говорил с ним, но стоял так, чтобы видеть, как спортсмены и террористы закончили разговор, затем стали перелазить через не сильно высокий забор и затем прощались, расходясь в разные стороны.

- Видимо не мы одни, - он кивнул в ту же сторону, куда посматривал и я.

- Да. Ладно, пойдём попробуем поспать, перед финалами, - спокойно предложил я и он согласившись, пошёл к себе. Я же, едва за ним закрылась дверь, наоборот со всей скоростью побежал к домику израильской команды, где раздался первый громкий вскрик.

В дверях стоял человек с самодельной балаклавой на голове, просто опущенная до горла шерстяная серая шапка с прорезями для глаз, которого оставили наверно присматривать за входом, а он вместо этого почему-то смотрел в коридор. С тихим шелестом струна накинулась ему на горло, один поворот и в руках у меня задёргалось тело. Привычно придавив его к себе, я через несколько секунд опускал на пол труп, сразу наклоняясь, чтобы снять с его пояса пистолет «ТТ», одну запасную обойму и нож, брать автомат Калашникова я не стал, поскольку зная, насколько тут тонкие стены, понимал, что выстрелы из него пулями калибра 7,62 мм, будут прошивать по нескольку комнат подряд вместе с людьми.

Проверив пистолет, я снял его с предохранительного положения и аккуратно заглянул в общий коридор, где дальше уже шли комнаты. Спортсмены и тренеры жили на двух этажах, и я до приезда сюда планировал освобождать заложников после захвата, но из-за близкого знакомства с Мошей и другими израильтянами, пришлось план пересмотреть и пойти поболее опасному для меня варианту. Террористы сейчас были на взводе, могли стрелять во всё подозрительное, поэтому следовало быть в два раза осторожнее. Убедившись, что никого рядом со мной в коридоре нет, зато внутри комнаты неподалёку уже слышатся громкие крики, а затем выстрел, я скользнул к двери. Четыре террориста уходили дальше по коридору, трое оставшихся орали на Моше, требуя от него что-то, а он зажимал рукой простреленную щёку, из которой хлестала кровь и были видны осколки зубов.

Положив гарроту в карман, я достал нож и пистолет, проверил лезвие, затем двумя быстрыми шагами пересёк коридор и первым ударом ножа в спину, пробил почку первому террористу, и сразу же приставив пистолет к уровню печени второго, выстрелил два раза. Пока последний оставшийся в комнате палестинец, поворачивал голову на шум от выстрела, я перевёл ствол пистолета на него и выстрелил в голову. Появившаяся посередине лба рана откинула его на полметра, и он сполз по стене, оставляя на ней кровавые следы вместе с мозговым веществом.

Вытащив нож, я ударами в сердце добил первых двух, видя, как глаза израильтянина расширены от ужаса. Я приложил палец к губам и тихо сказал, чтобы он как-то попытался остановить кровь, а лучше шёл к домику нашей команды и стучался в дверь двадцать один, где жил Вадим. Он отрицательно покачал головой, показав в сторону коридора. На устроенный мной шум, там раздался громкий голос, зовя кого-то по имени. Поняв, что сейчас они сюда придут, я приказал Моше забраться под кровать, а сам поднял один из автоматов убитых мной террористов, встал слева от входа, перевернув Калашников так, что приставил ствол к стене.

Как только в проёме показалось чужое оружие, я нажал на спуск, поведя стволом слева на направо, но не больше десяти градусов, тут же раздался крик боли, и я упав на пол, сильно оттолкнулся ногами от стены и выехал на полкорпуса вперёд, сразу нажал на спусковой крючок, едва увидев лежащего на полу человека. Пули от АК с лёгкостью пробили его, и он замер изломанной куклой, с растекающейся под ним кровавой лужей.

Тут же из коридора в мою сторону ударили автоматные очереди, и я увидел, как вращаясь, в мою сторону летит граната. Всё что я успел сделать, это рывком подтянуть к себе тело недавно мной убитого и повернувшись на левый бок, прикрыться им. Взрыв так близко, да ещё и в небольшом пространстве, ударил по мне взрывной волной так сильно, что сознание помутилось, рот наполнился слюной с железным привкусом, а я перестал что-либо слышать. Как это всегда и происходит в реальности, все планы идут в ж…у. Я не хотел устраивать пальбу, да ещё и применение гранат, но что получилось, то получилось. Из восьми террористов живыми остались три, поэтому нужно было их как-то отвлечь.

Лёжа неподвижно с гудящей, звенящей, кружащейся головой и полностью оглушённым, я видел, как один из террористов, вытащил из комнаты израильского спортсмена и приказал ему идти проверить посечённое осколками гранаты тело. Знакомый мне Йосеф Романо, в белой майке и синих трусах, осторожно ступая босыми ногами, подошёл к трупу и вздрогнул, когда раздался выстрел со стороны коридора и грозный окрик. Он осмотрел тело, крикнув что-то на иврите и заглянул в комнату, столкнулся с моим взглядом и приложенным пальцем к губам. От испуга он вздрогнул, но сразу пришёл в себя и крикнув ещё что-то в коридор, спортсмен вошёл в комнату.

- Ложись на пол, - приказал я ему на английском, тот беспрекословно это сделал, - их трое осталось?

Он кивнул.

- Помоги Моше как-то перевязать рану, у него прострелены обе щеки, и пуля видимо разбила зубы, повредив десну, - показал я ему на бледного от потери крови товарища, - и главное не вставай и не геройствуй. Понятно?!

Он снова кивнул.

- Где находятся оставшиеся, и твои товарищи?

- Они все в одной комнате: Давид, Зеев и три чужака, - на скверном английском ответил он, - остальные, как только началась стрельба успели выпрыгнуть в разбитое окно.

- Что с теми, кто на втором этаже? Не знаешь? – решил уточнить я.

- Нет, - он отрицательно покачал головой.

Тем временем, видя, что Романо не возвращается, стали о чём-то истерично орать террористы.

- Они говорят, что убьют заложников, - тихо перевёл штангист, - требуют переговоров.

- Скажи им, что им даётся шанс выпустить оставшихся парней и убежать, пока не приехала полиция, - сказал я.

Он это прокричал, и с той стороны настала тишина, затем уже голос звучал громко, но спокойнее.

- Они спрашивают, а кто тогда напал на них?

- Ответь, что Моссад, который охранял вас всё это время.

Он удивлённо на меня посмотрел, поскольку из меня был такой же еврей, как из него немец, но тем не менее, он прокричал это им. Снова настало молчание.

- Скажи им ещё, что чем больше они будут тянуть, тем меньше у них шансов сбежать, когда прибудет полиция, а мы готовы их отпустить с миром, если не тронут спортсменов, - я прямо почувствовал, как террористы заколебались, поскольку одно дело вести переговоры с европейцами, другое дело с Моссадом, про методы работы которого они прекрасно знали.

Снова настало молчание, и затем громкий крик с другой стороны коридора.

- Они согласны, - перевёл мне Романо, - только требуют, чтобы никого не было на улице, при их побеге.

- Ответь, что Моссад интересует только безопасность спортсменов, а ловить их не наше дело.

Штангист всё быстро перевёл, и террористы ответили, что уведут обоих израильтян с собой для страховки.

- Нас так не устраивает, пусть оставят их в коридоре, а сами идут через окно, так они будут их держать под прицелом, - сказал я, с трудом вставая на ноги. Контузия видимо была серьёзной, поскольку я пошатнулся и не упал только потому, что схватился за кровать. Дёрнувшемуся штангисту, я приказал оставаться лежать.

- Забалтывай их, главное, чтобы они вышли из дома без твоих друзей, - тихо сказал я ему. Он кивнул и что-то крикнул в коридор.

Сам же я, открыв окно, стал выбираться наружу, стараясь не выблевать из себя ужин. Голова кружилась так, что сильно тошнило. Спустившись вниз, я на карачках пополз к тому окну, где примерно находились заложники и террористы. Это оказалось легко установить, поскольку оно было разбито, а внутри слышались громкие голоса, переговаривающиеся с Романо. Я замер в ожидании, спрятавшись за большую цветочную тумбу и когда первый палестинец, выглянув и осмотревшись не увидел никого во дворе, хотя от шума выстрелов во многих домах Олимпийской деревни зажглись огни, и на балконы повылазили спортсмены, чтобы понять, что происходит, но на улицу никто благоразумно из них не выходил.

Увидев свесившиеся ноги, в старых, потоптанных ботинках, я приготовился. А когда он спустился и получив сверху автомат, стал осматриваться, тревожно озираясь по сторонам, пришлось и вовсе замереть. Через пять минут он сходил к ограде, где стоял оказывается ещё один, девятый человек, переговорил с ним и вернувшись, крикнул что-то в комнату. Я постарался запомнить лицо человека, который быстро стал удаляться от забора, а из комнаты стали спускаться ещё два террориста. Когда оба оказались на земле, один что-то зло сказал второму, и тот злобно улыбнувшись, стал снимать с пояса гранату. Я тут же понял, что произойдёт дальше, поэтому, взведя курок и прикрытый тумбой, открыл по ним огонь. Оба тут же упали на землю, а из руки второго выпала и покатилась граната в сторону дома. Чертыхаясь, я прыгнул вперёд и стреляя в того, кто поднимался по забору вверх, перевернул тело одного из террористов, накрыв им гранату, упав на него сверху. Через пару секунд меня подбросило слегка вверх, и звон в ушах повторился, но уже не так сильно, как в первый раз.