Время собирать камни

Глава 25

- Ну?! – я едва не подскочил с кровати, когда в палате вечером следующего дня появился Вадим. Все эти допросы сначала немцами, потом израильтянами, а потом ещё появились мои старые знакомые из ЦРУ, которым тоже пришлось рассказать свою версию произошедшего. В общем этот день был у меня очень насыщенным на разнообразные встречи.

- Олимпиада продолжается, но будет перерыв до 7 сентября, - сказал комитетчик, - за это время немцы усилят меры безопасности, поверху забора пустят колючую проволоку, чтобы через него не лазали все подряд. Но соревнования продолжатся.

- То есть эстафета 4 по 100 будет сразу седьмого? – напрягся я.

- Да Вань, - он отвёл от меня взгляд.

- Так, я выписываюсь, - я снова убрал капельницу и спустился с кровати, - неси мою одежду.

- Ты сдурел?! – он выпучил на меня глаза, - тебе ещё неделю постельный режим прописан!

- Вадим, я попаду на старт с твоим участием или без тебя, - я покачал головой, - выбирай.

Он подумал, покачал головой, но сказал, что поможет. Через два часа, я подписал бумаги, что претензий к немецкой медицине не имею и действую на свой страх и риск, и мы на такси отправились обратно в Олимпийскую деревню. Комитетчик молчал всю дорогу, но когда мы пошли в дому, где жили тренера, чтобы сказать Степанчоноку, что ничего в составе бегунов не меняется, он не выдержал.

- Иван, ну ты серьёзно? У тебя контузия и сломаны рёбра, ну какие олимпийские медали?

- Вадим, я пахал четыре года не для того, чтобы какие-то мелкие травмы могли меня остановить, - я хмуро на него посмотрел, - даже если меня оттуда потом на носилках вынесут, я всё равно побегу за своей третьей медалью.

Он попытался спорить, но это было бесполезно, и даже когда мы нашли главного тренера сборной, который также узнав о моём намерении бежать, стал убеждать, что это отвратительная идея в принципе, не говоря уже о том, что по возвращении с них со всех спросят, если я там действительно помру на стадионе.

- Иван Андреевич, - я поднял руку, отметая все их возражения, - не заставляйте меня прибегать к шантажу и апеллировать к прессе, я ведь такого могу там наговорить…

Оба схватились за головы.

- Ваня, ты уже не только себе, нам на пару сроков наговорил. Остановись!

- Вас никто не тронет, да и меня тоже, - я был уверен в этом, после случившегося, когда во всех газетах только и разговоров о том, что оказывается советские спортсмены получают ещё и военную подготовку такого высокого уровня, что способны в одиночку противостоять террористам, - КГБ и в принципе ЦК не посмеет на меня криво посмотреть, пока эта шумиха не уляжется. Вот потом да, возможно, но не сейчас, когда к моей персоне приковано слишком много внимания мировой общественности.

- Так что заявляйте состав на эстафету, как мы бегали прошлый раз на чемпионате Европы: я забегающий, потом Корнелюк, затем Ловетский или Силов, и финиширует Борзов. Таким составом мы будем претендовать на медали, или вы против них?

- Вадим? – Степанчонок посмотрел на комитетчика, - решать тебе. Я не могу отказаться от шанса на золотые медали, особенно после 100 и 200 метров, где мы сотворили настоящее чудо. Ты сам знаешь, что творится в нашей прессе.

Комитетчик задумался и перевёл взгляд на меня.

- Я выйду на стадион при любом раскладе, - заверил я его.

- А чёрт с тобой, - он махнул рукой, - приковать к батарее я тебя не могу. Только давай договоримся, что это будет крайне осторожный подход. Есть ещё несколько дней для тренировок, если почувствуешь себя плохо, то отменим твоё участие, резерв же у нас есть Иван Андреевич?

Тренер кивнул, и оба посмотрели на меня.

- Договорились, - я пожал им руки, - пойду навещу Кэти, а то она не знает, что я сбежал с больницы, и поедет туда проведывать.

- Я с тобой, - тут же заявил Вадим.

С ним, мы нашли жену, которая залила мне кофту слезами, начав ругать за побег, но я спихнул всё на ничего не понимающего комитетчика, что это КГБ меня заставляет бегать. Она потому весь разговор злобно на него смотрела, так что, когда мы простились и договорились встретиться за ужином, чтобы переночевать у неё, тот даже спросил.

- Иван, почему твоя жена так на меня смотрела, словно ненавидит?

- Да, я сказал, что КГБ меня заставляет бегать, - легко ответил я, - в твоём лице. Так проще было объяснить ей мои причуды.

Комитетчик остановился, слабо улыбнулся, видимо думая, что я так шучу, но видя, моё серьёзное лицо, поджал губы.

- Ваня, как же мне хочется тебя ударить, - сквозь зубы признался он.

- Вернёмся, можем встать в спарринг, - отмахнулся я от него, - только предупреждаю, я кое-чему научился за это время.

- Мы ещё вернёмся к произошедшим событиям, - тихо ответил он, - и тому, почему ты не позвал меня.

- Вадим, - я удивлённо на него посмотрел, - опоздай я хоть на минуту, там была бы уже куча трупов! А теперь представь, я прибегаю к тебе, бужу среди ночи, говорю там люди с оружием! Сколько бы ушло времени на то, чтобы ты поверил, что всё серьёзно?

Он задумчиво посмотрел на меня в ответ.

- Вот то тоже!

- Всё равно, мне как-то забыли сказать, что у тебя имеется подобная подготовка, сказали лишь, что постоять за себя ты сможешь.

Я рассмеялся от его слов.

- Пошли перекусим, а то у меня что-то аппетит разыгрался.

Когда мы подходили к столовой, сзади в меня кто-то врезался, начав рыдать, а судя по небольшим рукам, обхватившим меня, кандидатов на это было крайне мало.

- Лиза? – повернулся я, угадывая, поскольку с женой встречался только что.

- Спасибо! – она рыдала и благодарила, прижимаясь ко мне, - дядя жив!

- Навестила его? – поинтересовался я, отлепляя её от себя, пока кто-то из знакомых Кэти не увидел.

- Да, приехала взять вещи по его просьбе, чтобы он мог выписаться из больницы, -кивнула она.

- Просто прекрасно! – согласился я, - пусть заглянет ко мне, хорошо? Мы с ним после той ночи и не виделись.

- Да, я скажу обязательно! Спасибо Вань! – она схватилась за мою руку.

Я осторожно пожал её и освободил, девочка явно была в меня влюблена, а давать ей надежду было большой ошибкой. Ещё скандалов мне не хватало тут.

- Пока Лиза, жду тебя с ним в гости, - спокойно сказал я, она же чуть расстроенная, направилась к высоткам, куда переселили всех еврейских спортсменов, а домик, в котором произошло нападение был опечатан и больше не обитаем.

***

Со своими новыми друзьями и Лизой мы встретились уже вечером, когда они всей толпой пришли к номеру Кэти, и на руках осторожно покачали меня пару раз, помня о моих ранах. Мне оставалось лишь смущённо говорить, что просто обязан был – защищать безоружных. Спортсмены вручили мне список адресов и телефонов, и взяли обещание по приезде в Израиль, навестить их всех. Слово пришлось дать, поскольку уж слишком серьёзно они были настроены отблагодарить меня хоть чем-то. Моше, который пока не мог разговаривать, и тот общался записками на листочках. Они пригласили нас с Кэти приходит к ним в гости, поскольку жили по соседству, и мы попрощавшись расстались с ними.

Лёжа потом на сдвинутых одинарных кроватях и засыпая, я услышал, как начала рыдать жена.

- Дорогая? – я открыл глаза и взъерошил ей волосы.

- Я ведь могла тебя потерять, насовсем, - тихо сказала она.

- Но не потеряла же, - легко отмахнулся я, - сама знаешь, по-другому нельзя было поступить. Представь, что все те люди, с которыми ты сегодня разговаривала, были бы мертвы, не вмешайся я в ситуацию.

Она покивала головой, вытирая глаза.

- Я понимаю, но посмотрела те страшные кадры, когда ты едва мог идти, и поняла, что ты также мог лежать там на земле.

- Не переживай, - я подтащил её худенькое тело к себе и крепко прижал, - сейчас нам вряд ли что-то угрожает, а чтобы это было и дальше так, я наверно напишу и оставлю тебе два конверта, которые ты будешь хранить в банковской ячейке. Если меня надолго задержат в СССР, отправишь в прессу один, если у вас в Америке, то другой. Справишься же с этим?

«Заодно проверим, работаешь ты на ЦРУ или нет, - подумал я, поскольку ничего секретного писать там я конечно не буду, лишь воззвание к общественности. А вот по-настоящему политические бомбы я сделаю позже, когда сам переберусь в Америку и открою свой счёт в банке в качестве страховки».

Она покивала, потянувшись ко мне за поцелуем. Губы Кэти были мягки, податливы хотя и чуть солоноваты, но всё равно целовать их было невероятно приятно, ведь в голове не нужно было всё время держать, что это просто очередной квест.

- Спи давай, завтра моя первая тренировка после ранения, нужно понять, как быстро я смогу бежать.

- Хорошо, только умоляю, береги себя, - она крепче обняла меня.

***

- Дорогие телезрители, я рад снова вас приветствовать на Олимпийском стадионе Мюнхена. Рихард Вернер и наш постоянный гость Боб Найт, смотрим вместе с вами полуфинальные и финальные забеги мужчин эстафеты 4 по 100 и 4 по 400 метров. Хотя признаюсь вам честно очень жаль, что мы не увидим нашего русского героя. Просто фантастика какая-то с этим невероятным человеком. Согласись, Боб?

- Безусловно Рихард, столько талантов в одном человеке? Не увидь я этого своими глазами, то подумал бы, что меня хотят обмануть.

- Кстати, как ты относишься к недовольству некоторых правозащитных организаций, которые собираются подать на него в суд по правам человека, что он по сути застрелил последнего палестинца, когда тот не мог сопротивляться?

- С автоматом на плече? – американец скептически поджал губы, - ты слышал о чём говорили израильские спортсмены: террористы вбежали в дом, стали избивать их и первыми устроили стрельбу. Иван лишь пришёл на выручку. К тому же Рихард представь, если бы это были ваши немецкие спортсмены? Ты оставил бы дело случаю? А если тот террорист притворился бы раненным, а сам потом открыл огонь из автомата? Напомню, русский был к тому времени дважды контужен! Как он вообще на ногах стоял? Или эти самые правозащитники будут говорит нам, что бросать боевые гранаты в людей — это безопасное развлечение?

- Да, пусть общество нас рассудит, - покачал головой немецкий комментатор, - а мы вернёмся на стадион. Так, мне передают информацию что в советской команде выйдет на дорожку, другой спортсмен, не тот, кого заявляли. Кто же это? Давайте посмотрим уважаемые зрители.

Камера переключилась со студии на стадион и приблизилась к входу откуда появляются спортсмены. Первыми вышли американцы, затем спортсмены из ФРГ и ГДР, а следом за ними советские спортсмены в красно-белой форме.

- Так ожидаемо Борзов, Корнелюк, Силов, о Боже мой, Боб! Смотри кто выходит четвёртым!

Камера приблизила человека, с повязкой на голове, а также явно видными бинтами на теле, которые не в силах была скрыть майка.

- Он человек вообще Боб?! Иван Добряшов появился на стадионе, приветствуя болельщиков своим фирменным жестом. Уважаемые телезрители вы видите это?! Стадион встаёт! Все люди встают на ноги!

- Да Рихард, - американец, впечатлённый происходящим, смотрел за невиданным ранее зрелищем. Весь огромный Олимпийский стадион встал, приветствуя аплодисментами единственного человека.

- Он заметил Боб! Заметил и тронут, видишь, приложил обе руки к сердцу и низко всем кланяется!

- Вот это спортсмен, вот это человек Боб! – ликовал немец.