Конторщица 4
Читать книгу "Конторщица 4"
— Ты только посмотри, как она засралась, — Клавдия Брониславовна брезгливо ткнула пальцем в белого опарыша, который сыто шевелился в одной из грязных тарелок, — это же ужас! Мерзость!
— Ну извините, Клавдия Брониславовна, — начала закипать я, — Вера только из больницы, у неё слабое здоровье, она не успела помыть.
— Слабое здоровье? — расхохоталась соседка, — да она всех нас переживёт, твоя Вера. Это аферистка, я тебе точно говорю!
— Ну зачем вы наговариваете, — попыталась достучаться до её разума я. — Она спокойно сидит в комнате, никому не мешает. Тарелки я сейчас домою. Еще немного осталось.
— Аферистка она! — подтвердила вышедшая из комнаты Зинка, — клейма на ней ставить негде! Я тебе говорю, Лида! Она даже Райку выжила. Гони её отсюда.
Тут в комнате заревел Лёшка и они обе — и Зинка, И Клавдия Брониславовна бросились наводить порядок.
Я осталась домывать тарелки в одиночестве.
Ну вот что они за люди такие? Сколько я здесь жила — они постоянно со всеми воюют, всё им не так, кругом враги. Отчасти я их понимаю — такая большая семья вынуждена ютится в одной комнате, пусть и очень большой. Но злиться за это на всех людей — перебор. Я считаю, что их одна комнатка — это их только проблемы, и, если они эти проблемы уже много лет не решают — значит им именно так комфортно.
Я вылила из таза грязную воду и приготовила свежей, для полоскания.
На кухню вошел Петров. Увидев меня, он впервые не расплылся в улыбке:
— Лидка! Дарова! — хмуро буркнул он и достал из холодильника бутылку кефира, — Ты пришла эту корову забрать?
— Привет, Федя, — ответила я, погружая очередную тарелку в таз с чистой водой, — ты чего это такой сердитый? Раньше всегда всех защищал и боролся за справедливость, а сейчас обзываешь больную несчастную женщину ни за что…
— Ой, Лидка! — хохотнул Петров, — Вот ты даёшь! Где ты тут больную женщину видела? Ну, кроме Клавдии Брониславовны, и то, у нее мозги в основном…
— Она наябедничала, что Вера твою Райку выгнала, — прищурилась я, — так ты из-за этого на неё злишься?
— Ой, Лида! Райка, если надо, вернется. А вот нам с ней жить не получается. Забирай её отсюда!
— Так, Петров, — сухо сказала я (заколебал меня уже эгоизм соседей), — давай-ка ты нормально рассказывай. Если есть к Вере конкретные претензии — озвучивай и аргументируй. А я уже посмотрю. А если это только обиды и эмоции — то мне всё равно. Меня этим не разжалобишь.
— Да какие эмоции! — возмутился Петров и даже не стал бутылку кефира открывать. Она же чёрт, а не человек.
При этих словах я вздрогнула — ещё только мистики мне не хватало.
— Что за чёрт? — напряженно спросила я, — Почему ты так решил?
— А как ещё назвать бабу, которая прогнала моих товарищей и орала на них? А они ко мне пришли культурно просвещаться, между прочим. Мы международную ситуацию обсуждали в Никарагуа!
— Так, Петров, — облегчённо рассмеялась я (напугал же, гад такой!) — давай с тобой договоримся. Ты найдёшь общий язык с Верой. Я не прошу подружиться, просто нейтральные добрососедские отношения. А я тебе две бутылки твоей любимой «Столичной» завтра принесу. Идёт?
— Нет, — хмуро буркнул Петров.
— Три?
— Нет.
— Пять?
— Ты, Лидка, главного не понимаешь, — вздохнул Петров, — не все люди такие, как тебе кажутся. Поверь мне, гнать её от себя надо, и подальше. Она очень нехорошая. Очень.
С этими словами, он раскупорил бутылку кефира, подхватил стакан и вышел из кухни, шаркая ногами. В дверях он остановился и произнес серьёзным голосом:
— Наплачешься ты ещё с нею, Лида, попомни моё слово!
Я отмахнулась от слов завистливого алкаша и принялась перетирать посуду.
Мысли скакали, словно в пьяном хороводе. Сегодня я впервые наехала на Альбертика, ещё и прилюдно. Да не просто наехала, а поставила его в подчинённую ситуацию. И он мне это ещё припомнит, причём в десятикратном размере. Поэтому нужно садиться и выстраивать новую стратегию, иначе простым увольнением меня из депо «Монорельс» он не обойдётся — может ещё и под статью подставить.
После посещения коммуналки, у меня на сегодня осталось последнее дело — встретиться с «опиюсом» и отдать ему подменённый у Инны Станиславовны листочек. Я специально оставила это напоследок, чтобы на работе перепечатать себе текст.
Он назначил встречу в той же «Нивушке», поэтому, прежде, чем ехать туда, после возни с грязной посудой я хотела переодеться. У меня было такое ощущение, что моё платье всё провонялось этим мерзким запахом разложения.
Подъехав к дому, я припарковалась практически недалеко и пошла в дом, размышляя, какое платье лучше надеть в ресторан, чтобы и не вызывающе, и вместе с тем — стратегически правильно было…
Мои рассуждения прервало появление из-за кустов сирени шерстяного комочка, который заскулил и бросился мне под ноги так, что я чуть не упала. Я глянула вниз — к моим ногам прижималась дрожащая, как осиновый листочек, Лёля, которая тихо стонала.