СССР: вернуться в детство-4

21. КАДРОВЫЙ ВОПРОС

ДЕЛА СЕЛЬСКИЕ

Зато в другом у нас всё было прекрасно. Этим летом в Шаманке снова образовался свой мини-лагерь трудовой (и попутно спортивной) направленности. Наташка примчалась к нам на лето. Ирка и Танька пригласили своих подружек, да ещё к ним двоюродные братья из Омска приехали — две штуки, девяти и десяти лет. Матушка их, тётя Тоня, сперва сильно сомневалась, что кто-то с её архаровцами справится, но Вова их в оборот взял живо. Пацаны прониклись с одной стороны полувоенными Шаманскими правилами, с другой — полуказачьей вольницей, и тётя Тоня прекрасно провела отпуск, отдохнув от мамских обязанностей до состояния полнейшего релакса.

Мама благополучно сдавала сессию (закрывала уж четвёртый курс) и должна была со дня на день вернуться. Женя хозяйствовал без неё, а двухлетний Федька в комплекте с почти трёхлетними близнецами периодически доставался нам с бабушкой или Даше, прямо как переходящее знамя передовиков.

Между делом нас страшно порадовали ИВАТУшные спецы, притаранив аж три инкубатора. Встречали мы их с помпой, всем колхозом, только что оркестра не хватало. С борта головастика* упакованные в обрешётку агрегаты выгружали солдатики ИВАТУшного автобата.

*Это УАЗик с кузовом.

— Что, давайте по месту распакуем? — предложил ответственный за это дело капитан, и мы все направились в особо утеплённое отделение птичьего сарая, за которым после нескольких вариаций закрепилось самодельное название «цыплятник».

— Я так понимаю, это будут три основные модели? — спросил Вова.

— Да. Смотрите, тот средний — практически копия вашего. Ничего не стали менять. Вас же тот устраивает?

— Устраивает, — подтвердила я, — не капризничает, характеристики нужные выдаёт.

— Ну, вот. Этот такой же, на сто двадцать мест. Большой — на двести сорок.

— Получается, в два раз больше? — баба Рая заинтересованно разглядывала аппарат.

— Да. А маленький — наоборот, на сорок. Был разговор сделать вариант для совсем малых хозяйств.

Заглядывающие в двери родственники (интересно же, а места внутри не так много), сразу начали высказываться, что, мол — да, вот так, кто немножко кур держит, тридцать — очень удобно, а то на сотню пока насобираешь, а зря пустым гонять… — ну, вы поняли. Обсуждать — это у нас народ любит.

— Я так понимаю, — начала я, — нашей задачей будет сейчас самый большой и маленький обкатать? Выявить, так скажем, «детские болезни» новой техники?

— Да их все протестировать надо, — похоже, капитан чувствовал себя немного неловко с техникой, целью которой было непосредственное взаимодействие с таким нестандартным компонентом, как живые птичьи эмбрионы. — Мы их, конечно, тестово обкатали, температуру, влажность — всё замеряли. Но как оно с яйцами будет…

— Проверим, — успокаивающе уверил его Вова. — Будем держать вас в курсе. Ольга вон всё записывает. Сегодня посмотрим, сколько у нас на инкубацию подходящих яиц. Маленький, как минимум, завтра-послезавтра уже запустим. И какой-то из больших на неделе. А, может, даже и два.

— Я через недельку тогда заеду, посмотрю, как идут дела, а то нас тоже сверху долбят…

Ах, у них же своя разнарядка, по взаимодействию с населением.

— А вы отчитайтесь, что первые опытные образцы переданы на натурные испытания, — предложила я. — А пока можно заготовки для корпусов делать, например.

— А вы как думаете, делаем, — бодро усмехнулся капитан, — полсклада уже загромоздили.

— Ничего, вот мы их проверим, быстро ваш склад опустеет, — высказал железобетонную уверенность Вова. — На заготконторах и строительных рынках объявления повесить — народ сам к вам поедет.

— А если плохо будут разбирать, мы знаем один надёжный способ, — прибавила я. — Заметку в газете напечатать. У нас вон переизбыток коз был — так теперь очередь стоит!

Эта информация, кажется, прибавила капитану оптимизма, и тут бабушка выступила со своим коронным:

— А пойдёмте чай пить? Я прирожков с картошкой напекла.

Солдатики (все солдатики всегда голодные) с надеждой посмотрели на капитана. Тот махнул рукой:

— А, пойдёмте.

— Ш о фера-то своего зовите, — заторопилась бабушка. — Я сейчас чайник разогрею…

Инкубаторы показали себя неплохо — всё ж таки авиационные оружейники — это вам не хухры-мухры. Несколько крошечных настроек-доводок, и всё стало работать на твёрдую пятёрку.

— Ну что, ты рада? — довольно спросил меня Вовка.

— Да ты что! Не то слово!

— Планируешь расширение, я так понимаю?

— Ха! С учётом того, что площадей у нас в ближайшем будущем станет просто дохрениллион…

— И работников можно спокойно нанимать…

— Да-а! Производство можно расширить раз в восемь. Или даже в двадцать. В тридцать? В пятьдесят? В общем, там, где остановятся наши аппетиты.

Вова смотрел на меня скептически:

— Нахрена тебе такие объёмы? Ты что, хочешь стать местной птицефабрикой?

— Да… в общем-то, нет. Не хочу, — правда, чего это я? — Это я так, гипотетически…

Тем временем (пока в фоновом режиме шли инкубаторские проверки) на той деляне, которая уже была определена как наша и только ждала завершения согласований, пятнышками подкашивали сено — кое-где трава уже хорошо поднялась. Литовок в сарае теперь стояло не меньше десятка. Косили, всё-таки, в основном взрослые. И Вова с Рашидкой. Не сказать, что за счёт этого сена мы покрыли все наши потребности — треть, разве что. Но всё-таки!

И все уже знали, что скоро шаманская жизнь снова изменится и забурлит. Тётя Валя, во всяком случае, стояла на низком старте, чтобы зачислиться в штат «Сибирского подворья», как только придут разрешительные документы на организацию. И начальство её было предупреждено, что вот-вот — и работница уйдёт переводом. И её, и бабушкины документы уже были отвезены в культурский отдел кадров, и приказы на их принятие в штат должны были прийти вместе с основным пакетом документов.

И вот оно свершилось.

«СИБИРСКОЕ ПОДВОРЬЕ» ЕСТЬ

В этом месте мне навязчиво вспоминается псевдодетская песенка, про простите, жопу. В этой песенке девочка (которую мама ругает за это словечко, безаппелляционно заявляя, что и слова-то такого нет) страшно удивляется: как это, «жопа есть, а слова нет?»

У нас всё было ровно наоборот. Слово было. Точнее, слова «Культурно-этнографический центр сибирской живой старины „Сибирское подворье“» были. Организация как бы была. А больше ничего пока не было — чисто поле да лес.

Посередине июня (если быть точной, в понедельник, шестнадцатого, в девять тридцать утра) курьер привёз нам довольно пухлый конверт: окончательное решение на бумажке с серьёзными печатями. «Сибирскому подворью» было выделено двадцать пять гектаров земли — но не Иркутским лесничеством, а именно отделом культуры, как субарендодателем. И все свои дела мы должны были вести по большей части именно с отделом культуры. Это было удобно.

К бумагам прилагались приказы о принятии на работу бабушки и тёти Вали. С пометкой, что директору следует подписать оба приказа и вернуть их в отдел кадров Управления культуры (которое будет вести нашу документацию, покуда мы не найдём собственного делопроизводителя).

М-гм.

И ещё там лежало утверждённое штатное расписание. Занятная это была бумажка, во всяком случае, мы с Вовой изучали её с большим интересом.

— Слушай, я тогда увидела, что двадцать, а тут, глянь, оказывается пунктов двадцать, а количество…

— До тридцати пяти, — Вова потыкал в нижнюю строчку штатного расписания, где значилось: «Предельная штатная численность — 35 штатных ед-ц».

Причём, напротив некоторых должностей значилось конкретное количество. Скажем, директор, ветеринар (у нас будет целая ставка ветеринара!) или секретарь-делопроизводитель могли наличествовать только по одному экземпляру. На охрану (включая вахту и сторожей) отводилось шесть ставок. А вот разброс количества культурных организаторов (которых наша бабушка привычно называла массовиками-затейниками) значился от трёх до двенадцати. Примерно то же и с разнорабочими.

— Ну что, давай считать? — я вооружилась карандашом и листочком.

— Пиши: делопроизводитель — один… — Вова, как положено мужчине, взял на себя самое трудное — командовать.

Ладно, кроме шуток. Составили мы список. По максимуму включили разнорабочих (всех двенадцать, строителей под это дело пока оформим), сторожей (стройматериалы-то кто караулить будет?), сразу вписали электрика, дворника и всяких там администраторов, методистов и художников по костюму — пусть подготовительные работы ведут, правильно? Всё равно выходило не больше тридцати человеко-должностей. А можно было ещё пять ставок с Управления культуры выжать! Только непонятно, под что.

Вовка отобрал у меня листочек со штатным расписанием и придирчиво его перечитал. Удивился:

— Смотри-ка, нам даже водитель положен.

— Чё он водить только будет? Кобылу…

— Поинтересоваться надо, глядишь, на организацию получится вне очереди купить что-нибудь.

— Сомневаюсь я. Ну, поинтересуйся, за спрос в нос не дадут. Только на что будем покупать, если мы обещались за свой счёт минимум основной дом усадьбы нынче поставить?

— Обещались, — согласился Вова. — Зато на сено меньше потратимся.

— М-м…

Идея мощно сэкономить на сене вызывала у меня некоторый скепсис. Вот если бы мы зерно выращивали…

ПОЧТИ ВЕРБОВЩИКИ…

Тем не менее, Вовка поехал в контору — отвезти подписанные приказы, наш предварительный список должностей на ближайший период и аккуратно поспрашивать про автотранспорт. А я потащилась со штатным расписанием к бабушке, советоваться. Она, не ломая себе голову понапрасну, немедленно поставила тот же вопрос перед роднёй — вот прямо сразу же, как на обед собрались.

— Надо спросить, — тётя Нина задумчиво пошевелила вилкой салат в тарелке, — у нас девушку делопроизводителем брали, на период декрета*, как раз срок подходит. Хорошая. Только захочет ли ездить?

*Если вы вдруг не в курсе,

людей могли (и могут)

принимать вот так:

на время декретного

отпуска сотрудницы.

Но как только

та из отпуска выходит,

место надо освободить.

— А что, наша Алёна не хотела бы бухгалтером подработать? — тётя Валя наклонилась над столом, чтобы видеть Алёнкину мать, тёть Клару. Та слегка растерялась.

— Так у неё только курсы эти…

Алёнка успела один год походить в новый комбинат дополнительной ступени Октябрьского района, где весьма кстати имелись бухгалтерские курсы. Если точнее, аттестовали учащихся как «помощников бухгалтера». С моей точки зрения это больше походило на «подай-принеси», однако общее представление о бухгалтерии Алёна имела, подала документы на поступление в «Нархоз», где как раз бухгалтеров-экономистов готовили, и готовилась сдавать экзамены. Может, и правда — пусть практикуется? Опять же, совсем свой бухгалтер…

Алёнка слушала, хлопая чернющими густыми ресницами.

— Бухгалтером пойдёшь? — прямо спросила я. — Не уверена, что нам сейчас дадут полную ставку, но пока и работы мало. На половинке потренировалась бы. Опять же, своя копеечка.