Корпус Смерти

Человек, тронутая ржавчиной кольчуга на голое тело, разные сапоги, рваные штаны и короткое копье, направленное точно в область брюха спускающегося химеролога. Одна из не занятых цепей вырывает оружие из его рук. Дистанция стремительно сокращается.

Крак.

Отец Монстров пробивает кулаком грудную клетку наемника насквозь. Расширенные глаза, неверие в них мешается с болью и ужасающим осознанием скорой смерти. Он пытается что-то сказать, но из искривленного в диком спазме рта выходит лишь поток крови.

— Его имя — Роберт Полсон!

Обмякшее тело соскальзывает с руки химеролога, дабы грудой мяса вольготно разместится на земле. Отныне зовите меня Кратосом.

Мелкий худосочный гоблин, пытающийся сбежать. Схватить его за голову. На ощупь, как баскетбольный мяч, только чуть меньше и не такой ровный.

— Покайся, пи#орас, пред Призраком Спарты!

Его череп треснул, легко, словно скорлупа. Кровь хлынула из всех щелей — рваных ушей, глаз, ноздрей и рта, заляпывая пальцы Отца Монстров и оставляя темные разводы на поверхности Цепей Агонии.

— Как же о#уенно быть мной. Фаталити, х#есос.

Пока безвольное тело гоблиноида устремляется к земле, терпеливо дожидающейся новой порции удобрений, две цепи смертоносными змеями кидаются к ближайшему орку, вытаскивающему стрелу из бедра. Обвиваются вокруг его мускулистых лап, глубоко вплавливаясь в трепещущую плоть. Отблеск прозрения в глазах. Единым рывком артефакт покойного Вихря Цепей отрывает его конечности, вместе с частью плечевых суставов, ключиц и куском клетки ребер. Кровь брызжет на траву.

— Его имя — Роберт Полсон.

Парни из "Бойцовского клуба" врываются в беспорядочную толпу наемников и бесов. Визг. Крики. Мат.

Чей-то череп пробивают загнутые когти. Бывший еретик отрывает изрядную часть скальпа одного беса, дабы швырнуть этот окровавленный лоскут кожи в морду ближайшему бородачу, размахивающему испещренной зазубринами секирой. Секундная заминка в его движениях практически тут же приводит к летальному исходу. Чьи-то клыки входят в шею, разрывая огрубевшую кожу, жгуты мышц и трубки кровеносных сосудов, скрипя по шейным позвонкам. Оружие выпадает из рук. Он захлебывается собственной кровью, оседая на землю. Пытается хоть как-то отсрочить намечающееся свидание с Серой Госпожой, но ослабевшие руки бессильно соскальзывают с черепа химеры, измазываясь в крови.

Меч Мертвого Рейдера отблеском распахнутой пасти свежевыкопанной могилы рассекает воздух. Относительно молодой парень по телосложению напоминающий больше комок сухих и всегда готовых к броску мышц, успевает дернутся в сторону и лезвие лишь оставляет глубокую борозду на груди, вместо того, чтобы врубиться в ребра. Из оружия только нож, с которым, он похоже и не расставался, плюс, сапоги и залатанные в паре мест штаны.

— Можешь, пожалуйста, умереть? — вежливая просьба сопровождается простым и бесхитростным тычком в район солнечного сплетения, дополненное кастом Стрелы Хаоса.

— Его имя — Роберт Полсон!

Удар, конечно же, не дошел до цели, но на том и строился весь расчет — чувак попросту не успел среагировать на сгусток инфернального пламени. Кажется, в описании этого заклинания говорилось что-то про вероятность наложения абсолютно рандомного эффекта? Что же, Нару это начиналось нравиться. Голова бойца оказалась окутана огнем, за считанные мгновения пожравшем его глазные яблоки, волосы, кожу и плоть, обнажив голый череп, распахнувший рот в крике, которому не суждено было вылететь из глотки, но на этом импровизированное представление не окончилось, ибо черепная коробка треснула в десятке мест, чтобы изрыгнуть из своих недр… пучки ромашек. Начинающий зарастать белыми цветочками труп упал в грязь. Здесь, наверное, была бы крайне уместна шутка про похороны и букетик на могилку, но Отец Монстров попросту не успел ее внятно сформулировать в мозгу от близкого соприкосновения лицом с поверхностью земли.

Дико визжащий бес, сбивший химеролога с ног, которому чей-то клинок пропахал всю морду едва ли смог понять что только что совершил, просто бегая по ложбине, не понимая что и где происходит от липкой крови заливающей глаза. Впрочем, его страдания длились недолго, окончившись предсмертными судорогами, когда одна из Цепей Агониии вышла из его грудной клетки, перемолов в труху часть позвоночного столба и внутренних органов.

Рев минотавра.

Стрела торчит из одной глазницы. Вытекший глаз вперемешку с кровью черными слезами стекает по бычьей морде. Химера, бледной шкуры которой практически не видно под коркой грязи, вгрызается в его мощную спину, вырывая волокна мышц, силясь добраться до внутренностей. Второй быкоголовый ублюдок, до недавнего времени находившийся в сильном алкогольном опьянении, обожравшимся мухоморов берсеркиером рвется на вершину холма, удерживаемого рядовым Шутником с троицей лучников. Стрелы впиваются в раздутые от мышц предплечья и торс, но минотавру вообщем-то плевать на все это. Кто-то из городской стражи, входящий в подразделение "Детей улиц" и приставленный к этому расчету метает копье. Узкий наконечник пробивает природную броню из мышц, заставляя зверолюда кубарем покатится вниз.

Гвардеец Инферно шатающейся походкой выходит из шахт, держась за горло. Черная кровь, сочится из-под когтей на костяные пластины и чешую, прикрывающие грудь.

— ТЕМНЫЕ БОГИ С НАМИ, У#БКИ!!! — в любой непонятной ситуации нужно приплетать Темных богов, потому что эти ребятки точно все разрулят, — СДАВАЙТЕСЬ, Б#ЯТЬ!!!

Левая ладонь и предплечье вспучивается уродливым гнойным нарывом, дабы лопнув, превратится в Лезвия Смерти, которые тут же делают сквозную вентиляцию брюшной полости ближайшего орка.

Зеленомордый что-то невнятно хрипит, но моментально замолкает, едва цепь отделяет его голову от шеи. Отец Монстров поднимает к небу истекающий кровью из обрубка шеи боевой трофей.

Те кто успел достать клинки бросают их в грязь. Безоружные просто поднимают руки вверх.

Минотавры горами еще теплых мышц валяются на земле. Одним пирует еретик, другой истыкан стрелами.

Лучники мрачно целятся в застывших наемников, ожидая приказа продолжить стрельбу на поражение.

— Связать всех. Дернутся — убейте.

Пришло время пошмонать местные склады.

Отзвук шагов гулким эхом резонирует от стенок шахты, непроизвольно заставляя мозг ассоциировать этот звук с ржавыми гвоздями, заколачиваемыми в крышку гроба. Язва молчаливой тенью следует рядом. Химера ушла в спящий режим, отчего дым без нужной подпитки рассеялся, жалкими рваными остатками стелясь ближе к земле, обволакивая мертвецов.

Трупы. Трупы. Трупы.

Опытный диверсант и убийца с набором подходящих навыков в по сути идеальных условиях может легко и безболезненно для себя покрошить несколько куда более мощных существ.

Перерезанная глотка. Чье-то копье, вошедшее точно в сердце. Метательный нож, торчащий из затылка.

Около шести фрагов, если не учитывать Гвардейца. Неплохо. Весьма неплохо.

Коридор не имел ответвлений, максимум пара кладовых, — прямой ход, оканчивающийся относительно просторным полузалом-полупещерой, выглядящей так, что без более профессионального взгляда практически невозможно понять — это творение чьих-то рук или естественное природное образование. Если здесь и были какие-то входы, то их давно завалили.

Наемники, особо не усложняя себе жизнь, свалили большую часть нечестно нажитого добра в одном помещении.

Ящики с едой. Полупустые бутылки. Стеллажи с разнообразным оружием.

Рабы, прикованные к полу.

Гном, забитый наколками мужик крайне потрепанного вида, две эльфийки, какой-то тощий пацан, дроу, полуорк, суккуба и…

С#ань Господня…

— Похоже, я влюблен. Жестко и наглухо.

Примечание геройствующего героического героя:

Пиу-пиу-пиу, крестоносец в здании!

Примечание злобного злодейского злодея:

Выйди и зайди нормально.

Примечание геройствующего героического героя:

Ave Maria!

Примечание злобного злодейского злодея:

Deus vult, псина сутулая!