Вскрываем карты!

Глава 16

— Илюха, больше мне тебя учить нечему, — лицо моего друга и наставника было как никогда просветленным, как у директора какой-нибудь верфи при спуске на воду очередного атомного ледокола или еще какого крупного корабля. — Отныне ты мастер, ибо даже я, один из самых крутых в России специалистов игры не способен ничего тебе противопоставить. С твоей памятью и цепким глазом, парень, ты, пожалуй, самый лучший и не только в нашей стране.

От этих слов учителя у меня почему-то засвербело в носу.

— Но Илья Борисович…

— Ну что, Илья Борисович⁈ — хмуро посмотрел на меня мой единственный друг в этом мире и наставник, отказавшийся в свое время ради любимой женщины от карьеры профессионального шулера и осевший в кондовой российской глубинке на скромной должности истопника детского дома. — Боисся? Не стоит бояться, эвон, посмотри на птах небесных, рано или поздно даже эти божьи твари прекращают носить черьвяков в гнездо, дескать, пи…дуйте на хер. Нет, ты не подумай, я тя вовсе не гоню, заходи, поболтаем, выпьем, ты — чаю со своими любимыми сливовыми подушечками, я — водочки или чифиря. Но учить мне тебя уже нечему. Единственное, что я хотел бы сказать по завершении процесса обучения, коль сел за карточный стол, держи морду кирпичом и не гоняйся за мелочёвкой, карты вскрывай лишь в тот момент, когда на кону сконцентрированы все деньги, которые ты можешь забрать, и ты уверен в том, что они уже твои. Оно, может быть, для тебя банально звучит, но как говорили древние латиняне: «Aut Caesar, aut nihil», что по нашенски означает: либо всё, либо ничего.

Меня всегда удивляла способность наставника перемежать речь человека интеллигентного весьма образованного и начитанного разного рода жаргонизмами, грубым матом и прочими словесными перлами сомнительного свойства. Сам же Илья Борисович требовал от меня абсолютно грамотной литературной речи, и при малейшей попытке украсить её каким-нибудь нецензурным вывертом, или простонародным сленгом я получал по губам и наставление, мол, на него не смотри, такого старого пня, как он уже не перевоспитать, и популярно доводил до моего сведения, что вставлять в свою речь матерные словеса и всякую кондовую местечковую хрень, годно для дворовой гопоты с четырьмя классами и тюремным коридором за плечами, но никак не грамотному амбициозному парню, коего тот воспитывает.

Неожиданно морщинистое лицо Ильи Борисовича Ананьева начало трансформироваться в какую-то гротескную маску. В какой-то момент передо мной предстала Луговская Ирина Спиридоновна, та самая «графиня», что выиграла в штос мою бессмертную душу, а потом, находясь уже в образе демона, внедрила её в тело фактически умершего сельского парнишки. Наконец и холеное лицо Луговской начало расплываться…

Во что оно могло превратиться я так и не узнал, ибо проснулся в холодном поту и крайне расстроенных чувствах. Некоторое время лежал, не осознавая, где я и что со мной. Постепенно все-таки начал приходить в себя. Тьфу ты! Экая хрень во сне привидится, аккурат перед предстоящим вылетом нашей авиагруппы на реальное боевое задание.

Ну да, я не оговорился, мы всё-таки уложились в отведенный государем императором двухмесячный срок. Более сотни самых скоростных в Российской Армии истребителей «Стриж», каждый из которых прошел серьезную модернизацию и теперь это, своего рода, летающая мини-крепость, основательно защищенная от пуль, снарядов и магии противника, способная не только ударить по наземным целям, но дать достойный отпор вражеской авиации посредством курсовых орудия и пулемета, также модифицированных посредством магии с целью усиления пробивной способности снарядов и пуль.

Каждый одаренный в составе экипажа, отвечающий за наводку и сброс боеприпасов имеет при себе три, а кое-кто и четыре перстня-артефакта, заполненных до упора авиабомбами и контейнерами с термобарическими боеприпасами.

Кстати, я как-то раньше не упомянул о специфике применения зарядов объемного взрыва. Если обычная авиабомба летит к цели традиционным способом, то есть банально мчится вниз под действием земного тяготения, падение контейнера с оксираном замедляется специальным комплексным заклинанием магии воздуха и земли, чтобы сбросивший его борт успел уйти на безопасное расстояние от эпицентра взрыва. Оно, конечно, если бомбардировка объекта происходит с высоты пяти-восьми километров, термобарический взрыв вполне безопасен для самолета, а вот на более низких высотах «Стриж» может запросто получить такого пенделя от подрыва собственной же такой бомбы, что мало не покажется, несмотря на укрепленный магией корпус и мощную силовую защиту. Но это в том случае, если бы контейнер с оксираном падал на землю без замедления.

И еще один момент, поскольку полет намечается продолжительным по времени, мне пришлось разработать специальный артефакт-подгузник. Согласитесь, будет весьма неловко, если по возвращении героя на базу от него будет нести за версту дерьмом и мочой. А так, делай свои дела прямо в комбинезон, все испражнения тут же попадут в специальный внепространственный контейнер. Впрочем, это уже весьма специфические тонкости, о которых можно было бы и не упоминать, так что прошу прощения у рафинированных эстетов, если каким-то образом зацепил их особенное восприятие реальной жизни. В качестве же своего оправдания замечу, что на войне питающихся радугами и какающих бабочками розовых пони не бывает.

По большому счету, я мог бы еще очень и очень долго распространяться о тех инновациях, которые были применены нашей группой артефакторов при подготовке бортов к полетам. Даже в том случае, если самолет будет сбит, пилот и его напарник легко опустятся на землю или воду с помощью парашюта-артефакта. При попадании на территорию противника летчики окажутся в плену. Это не критично, поскольку в этой реальности повсеместно практикуется вполне гуманное отношение к плененному противнику, особенно к офицерскому составу, принадлежащему, как правило, к благородному сословию.

Тут стоит отметить, что и у японцев нет того боевого фанатизма, что присутствовал в первой моей реальности, поскольку, в свое время, большинство хранителей самурайских традиций полегло в сражениях с исчадьями, хлынувшими потоком из прорывов иной реальности. Справедливости ради, здешние самураи в самый критический момент не бросили своих крестьян на произвол судьбы, грудью встали на их защиту. Опять же, о перипетиях первых десятилетий после появления Прорв на Японских островах можно рассказывать очень долго и очень много, так что об этом поговорим как-нибудь в другой раз.

Удивительно, сколько мыслей появляется в голове человека после его пробуждения. Пришлось помотать головой, дабы отогнать всё лишнее и ненужное. Нечего себя заводить и нервировать перед важным событием. Всё, что можно было сделать для подготовки боевых вылетов уже сделано. Координаты целей для бомбометаний и их словесное и визуальное описание поступили в наше распоряжение трое суток назад. Время «Ч» назначено. Экипажи самолетов тщательнейшим образом проинструктированы. Для каждого борта определен индивидуальный объект атаки, точнее, группа таковых, поскольку бомбовая нагрузка «Стрижа» позволяет уничтожить не одну батарею ПВО противника или береговое укрепление, а целый укрепрайон, и еще останется для ликвидации какого-нибудь патронно-снарядного заводика. Насчет «заводика» — это я так условно, ибо после выполнения основной боевой задачи, каждый экипаж волен самостоятельно выбрать цель для атаки. Главное требование, чтобы это были не мирные города и другие поселения, а военный завод, боевой корабль, аэродром, или еще что-нибудь в этом роде.

Если подумаете, что всеми этими предполетными заморочками занимался исключительно я, вы очень сильно ошибетесь.

Как лицо ответственное за проект «Немезида» в общем, я, разумеется, принимал самое активное участие в процессе инструктажа пилотов и вторых номеров экипажей. Однако, я все-таки не профессиональный летун. Так что всей замысловатой спецификой занимался командир нашей летной части подполковник Ерофеев Степан Иванович, лётчик-асс с колоссальным багажом опыта боевых действий за плечами, приобретенным в нескольких войнах с нашими беспокойными закавказскими соседями, а также в составе российского экспедиционного корпуса в Северной и Южной Африке и некоторых странах Южной Америки, которую в этой реальности Латинской не называют, ибо говорящих на испанском или португальском граждан тут не так уж и много. Там ныне преобладает голландский, французский и английский в весьма причудливом сочетании с исконными индейскими наречиями. Я это к тому, что при общении со Степаном Ивановичем у пожилого летуна частенько проскальзывают разного рода забавные словечки и целые фразеологические обороты.

Так вот, возвращаясь к подготовке к вылету, подполковник Ерофеев ставил перед каждым экипажем его боевую задачу с указанием целей на топографических картах и показом фотографий означенных объектов, если таковые имелись — всё это было изъято мной из недр главного японского военного ведомства (тут уж без ложной скромности). Моя же задача, состояла в том, чтобы обрабатывать летчиков ментально, дабы информация укладывалась в их головах в полном объеме и верном порядке.

Итак, проснулся как обычно по выработавшейся за время военной службы привычке в шесть утра. Сегодня спал на базе в собственных апартаментах — небольшой комнатушке с кроватью при штабе. Время общего вылета авиагруппы назначено на восемь вечера по местному времени, то есть в час дня по московскому.

Как мне поведал в приватном разговоре полковник Мухин, ровно в шестнадцать ноль-ноль по Москве, когда все наши самолеты будут на подходе к целям, государь император вручит японскому послу декларацию об объявлении войны Японской Империи. Таким образом, с точки зрения международной дипломатии все будет чики-пуки, а тот факт, что всего лишь через пару минут на головы японцев посыплются авиабомбы никого не волнует, главное, буква соблюдена. Поэтому задача нашей авиагруппы подойти к объектам пусть даже с небольшим опозданием, но никак не раньше назначенного срока. Вот такие политические игрища. Даже в намечающемся кровавом замесе царь-батюшка хочет выглядеть эдаким чистоплюем-рыцарем в белых перчатках и сияющих доспехах, для которого международные законы войны святы. И не приведи Господь хотя бы одному из наших бортов ударить по японцам ранее назначенного срока, то есть дать возможность европейским горлопанам в очередной раз облить словесными помоями святую Русь-Матушку. А я так думаю, что в любом случае западники «метнут словесного говнеца на вентилятор». Оно именно так всегда и происходит. Так что пора бы привыкнуть их императорскому величеству и перестать метать бисер перед свиньями. Эвон, его покойный батюшка без оглядки на «цивилизованный Запад» взял и переселил буйных поляков и хитрожопых финнов в Сибирь-Матушку. Ничего, живут себе в отрыве от корней, в небо не улетают (как в одной песне из прошлой моей жизни пелось). Ан нет же, беспокоится Федор Николаевич о своей репутации, несмотря на то, что всякий раз стараниями западных крикунов именно мы оказываемся виноватыми даже в тех случаях, когда нападали на нас. Удивительно, но в той реальности все было точно так же, любят на просвещенном Западе, мягко говоря, искажать историю в выгодном для них свете. Хотя, чего это я вдруг расфилософствовался? Неужто от волнения?