Всевидящая. Путь к себе

Глава 32

Я и сама, чего греха таить, очень соскучилась по птичкам и ароматам диковинных цветов, которых нигде в мире больше нет.

Удивительно, но и тут стража меня сразу впустила. Видимо, звание «невеста императора» сейчас открывает для меня любые двери. Жаль, что это ненадолго. Скоро все узнают, что невеста я фиктивная, да и тело это я скоро должна покинуть. Но это будет потом, а пока буду пользоваться моментом и наслаждаться.

Райские птички появились не сразу, а лишь когда я прошлась немного по саду, вдыхая знакомые, кружащие голову ароматы и любуясь яркими соцветиями. Сначала материализовались пара пичужек, летая вокруг, звонко чирикали. Потом, когда они уселись мне на плечи, появились и другие. Теперь я была окружена множеством пернатых. Они щебетали, переливались яркими цветами и,после каждого взмаха маленьких крылышек, оставляли постепенно исчезающие всполохи. Запрокинув голову и раскинув в стороны руки, я медленно кружилась, наслаждаясь красивейшим зрелищем и приятными звуками. Пьянящие цветочные запахи добавляли яркие краски в ощущения. Я забыла обо всём на свете, как будто и правда унеслась в рай! Как же мне этого не хватало!

«Как же тут красиво!» — восхищалась вместе со мной Амелия. — «Теперь понимаю, почему этот сад называют Райским. Всегда мечтала здесь побывать. Спасибо тебе, Сармуми».

«И тебе спасибо», — ответила я. — «Благодаря тебе я увидела мир глазами обычного человека и испытала то, что никогда не испытывала».

«Ты сейчас говоришь про любовь?» — спросила она, хихикнув.

Остановившись, я задумалась.

«Не знаю, любовь ли это».

«Зато я знаю», — с грустью произнесла Амелия. — «Я любила однажды. Он был ниже сословием, работал у нас конюхом. Мама и родственники, естественно, были против нашего брака. Тётушки так вообще прочили мне судьбу любимицы императора. Я сопротивлялась, как могла. Алан — так звали моего любимого, решил заработать много денег, чтобы нам было на что жить, когда поженимся. Он перебрался к западной границе и устроился на работу в шахту по добыче золота. От него целый год не было вестей, а потом…»

Так как девушка замолчала, я сама продолжила за неё:

«Он погиб при обвале».

«Откуда ты знаешь?»

Из моих глаз, точнее из глаз Амелии потекли слёзы. Утирая их, я ответила:

«Предположила. Такое часто случается в шахтах. Вот почему орки лучше ценятся в таких местах по добыче цветного металла — они более выносливы».

«Мой Алан был простым человеком. Я никогда его не забуду. И никто не сможет мне его заменить!»

«Даже император?» — уточнила я на всякий случай. Потому что мне стало удивительно, что кто-то может отказаться от такого мужчины, как Карим.

«Даже он», — ни секунды не думая ответила Амелия.

Мне стало так грустно и тоскливо, что самой захотелось реветь. Я-то надеялась, что волею судьбы устроила судьбу замечательной девушки, а оказалось совсем не так. И мне до боли в сердце стало жаль правителя.

«Но он влюблён в тебя!» — напомнила я ей.

«Ошибаешься. Он влюблён в тебя».

Я опять задумалась, осмысливая слова хозяйки тела. В этот момент одна маленькая розовенькая пичужка с сиреневой головкой подлетела близко к моему лицу и заливисто зачирикала. Как будто она что-то хотела сказать. Эх, была бы я с моим даром, поняла бы. Завтра я вернусь в свою оболочку и всё будет, как прежде.

«Какая она хорошенькая!» — восторженно произнесла Амелия, вмиг забыв о своей печали. — «Можно подержать её в руках?»

Я тут же подставила раскрытую ладонь, приглая пташку. Малышка охотно уселась мне в руку, не прекращая при этом щебетать.

«Ух ты-ы-ы-ы-ы! Она просто прелесть!» — продолжала восхищаться моя соседка, пока я осторожно поглаживала цветные пёрышки пичужки. — «Ой, а за нами наблюдают», — произнесла вдруг девушка в моей голове.

Я оторвала взгляд от птички и увидела императора. Меня тут же словно окатило волной воспоминания — ситуация точь-в-точь, как в моём видении. Только тогда я видела всё со стороны, а теперь…

Правитель стоял у плодового дерева и любовался моим общением с питомцами. Наверное, об этом и хотела сказать пташка. По крайней мере сейчас она молчит, продолжая спокойно сидеть в моей руке.

Император, поняв, что его заметили, приблизился, встал позади, чтобы не спугнуть птичку и, осторожно приобняв меня за талию, прошептал на ухо:

— Просто не представляешь, как ты прекрасна в окружении райского великолепия. Ты сама как диковинный цветок, которого больше нигде не встретишь.

Его голос подобно мёду затекал мне в уши, мгновенно распространяясь по всему телу, отзываясь приятными мурашками. Захотелось закрыть глаза и прижаться к мужчине спиной, чтобы лучше почувствовать его тепло, дыхание… Но! Тут же вмешался дискомфорт, который, скорей всего, ощутила Амелия. А я уж опять забыла, что не одна.

Сделав шаг вперёд, отошла от правителя и, повернувшись к нему лицом, проговорила:

— Спасибо, Ваше Величество, за лестные слова.

— Это не лесть, — ответил он с ноткой горести. Снова приблизившись, поинтересовался: — Почему ты до сих пор боишься меня?

Взглянув в его небесно-голубые глаза, я, как и раньше бывало, застыла, как зачарованная. И всё же в этом мужчине есть магия, которая притягивает женщин подобно… подобно…

«Кхе-кхе!» — прервала мои размышления Амелия, вернув с небес. — «Тебя не смущает, что правитель нисколько не удивлён общением абсолютно чужого человека для Райского сада, с его обитателями?»

«Точно!» — опомнилась я.

Действительно, Амелия является чужой для этого магического места. Моя магия была знакома райским птичкам, как только я стала всевидящей. И то, они далеко не сразу стали мне показываться и тем более садиться на руки. Император уж точно знает об этих особенностях сада! Птички даже ему в руки до сих пор не даются, а тут…

Не скрывая любопытства я уставилась на мужчину. Он озадаченно сдвинул брови, как бы пытаясь угадать, чего от меня ждать.

— Карим… — обратилась я к нему и замолчала, не решаясь спросить.

— Да, — ответил он и по-доброму улыбнулся, чтобы дать понять, что могу спрашивать о чём угодно.

— Ты… знаешь… кто я?

Правитель, став серьёзным, вновь нахмурился. Какое-то время он внимательно смотрел на меня, затем сделал глубокий вдох и на выдохе ответил:

— Знаю.

Я, всё ещё не веря услышанному, захотела уточнить:

— И кто я?

— Разве это так важно? — начал увиливать правитель.

— Важно! — вырвалось из меня, от чего пташка, испугавшись, вспорхнула и, высоко взлетев, исчезла.

Немного помолчав, император решился-таки произнести моё настоящее имя:

— Сармуми.

Сказать, что обомлела — мало. Я словно на мгновение умерла и тут же воскресла.

«Как? Когда? Почему?» — хотелось засыпать его вопросами.

Но правитель, не дожидаясь их от меня, принялся рассказывать сам:

— Я ведь уже говорил, что здесь полно «шпионов». Мне доносили каждый твой шаг с того момента, как ты появилась у Райского сада. Тогда стражники первыми поведали, что птицы появились и летели в руки к незнакомке. К тому же, всевидящая резко изменилась… Я просто сопоставил все факты. И даже то странное чувство — как будто знаю тебя очень давно — тоже принял во внимание.

— Почему же ты молчал всё это время?

— Ждал, что признаешься сама, но ты настолько меня боишься…

— Я боялась не тебя, а инквизицию! Ты ведь мог мне не поверить!

— А вот сейчас ты уколола меня в самое сердце. Столько лет меня знаешь и считаешь, что я настолько жесток!

— Но ведь ты не прощаешь преступления, даже если преступник раскаялся и полностью искупил свою вину!

— Если ты всё ещё переживаешь о Летиции, то я уже объяснил — были свидетели её преступления… Но даже несмотря на её доказанную вину, я сделал всё, чтобы суд вынес самый мягкий приговор. Учитывая раскаяние и помощь тебе при побеге, её просто лишат титула победительницы отбора и, следовательно, навсегда запретят посещать дворец. Заметь, это очень мягкое наказание за такое злодеяние.

Я горько ухмыльнулась.

— Для девушки нашего сословия — это чуть ли не худшее наказание. Лучше бы её сослали куда-нибудь в провинцию на годик другой преподавать в школе уроки этикета, к примеру. А потом бы вернули назад, с сохранением титула победительницы и всех привилегий.

— Хм, — задумался правитель. — Никогда не устаю удивляться твоей мудрости. Хорошо, отправлю её в деревню к оркам, пусть поучит их детишек.

— Да, ей это будет полезно, заодно узнает, что орки не так уж и страшны. — ответила я, обрадовавшись.

— Ну вот, хоть какое-то одобрение от любимой, — проговорил мужчина, тоже улыбнувшись.

От этих его слов мне стало вновь не по себе. Я отвернулась и отошла чуть дальше, чтобы снова не попасть под влияние его очарования.

— Я опять смутил тебя?

— Ты ведь знаешь, что я орчанка.

— Знаю, и что это меняет?

Резко развернувшись к нему, выпалила:

— Многое меняет. Пока я была в родном теле, ты не обращал на меня внимания, как на девушку!

Снова попав под чары мужчины, я замолчала. Ведь он смотрел на меня так, что я ощущала себя в этот момент чуть ли не королевой вселенной.

— И тут ты ошибаешься, — мягко произнёс он. — Ты нравилась мне даже в теле орчанки.

— Тогда почему…

— Потому что ты была всевидящей.

— Но ведь ты любил Эвелин.

— Вот поэтому я и установил для себя запрет. Но, видимо, влюбляться в всевидящих — это моя судьба.

Карим засмеялся, и я, расслабившись, тоже невольно улыбнулась. Я и правда сглупила. Почему считала, что не нравилась ему? Император всегда был свободен от предрассудков. В любом случае это сейчас уже неважно, ведь завтра… Хоть и обещала Маивэльфу никому не говорить про ритуал, но так как император уже в курсе, кто я…

— Мне придётся вернуться в своё тело.

— Нет! — резко проговорил правитель. — Ведь тогда ты снова станешь всевидящей!

— Но империи нужна всевидящая!

— Найдём другую!

— Другая родится только через двадцать лет. И я не хочу, чтобы в моей оболочке жила та, которая не достойна звания «талисмана империи».

— Что тогда станет с этим телом? — мужчина осмотрел меня с головы до ног, явно дав понять, как ему жаль, если такая красота погибнет.

— Не волнуйся, в нём будет жить настоящая хозяйка.

Карим взял мои ладони, прижал к своей груди и с грустью вымолвил:

— Получается, я снова теряю любовь.

— Увы, когда-то тебе пришлось выбирать между любовью и долгом. Как настоящий правитель, ты выбрал долг. То же самое делаю и я. Судьба империи важнее личного счастья.

Мы обнялись, как будто прощались навсегда. И стояли так очень долго, пока вокруг нас опять не начали летать райские птички, пытаясь отвлечь внимание на себя.