Король, у которого не было сердца

И Квин протянул ей старый, поцарапанный, обмотанный проводными наушниками круглый плеер.

– Наверное, батарейки сели, – ответила она машинально. На этом слова и мысли закончились.

Они посмотрели друг на друга.

– Хочешь спросить, откуда это у меня? – спросил Квин.

Грэйс слабо кивнула.

– Много лет назад один хороший человек, мой друг, оставил мне в подарок музыку.

– Один хороший человек, – повторила Грэйс, сглотнув. В голове вращались колёсики – сперва быстро-быстро, чуть ли не истерично, а после замедлялись и с щёлканьем вставали на свои места.

– Мне нравилось слушать его истории – из разных миров. – Склонив голову, Квин внимательно наблюдал за ней. – А Сэму Маршаллу нравилось рассказывать. Его так и называли, рассказчиком. Ты ведь его дочь, Грэйс.

– А ты Квин… король Тарквин.

Мальчик, который не умеет улыбаться. Вопросы не прозвучали – в ответах не было надобности. Воображаемый механизм с колёсиками оказался проектором, который теперь показывал цветные слайды. Ох, у Грэйс тоже было несколько важных историй для ушей – не Квина, а короля Тарквина. О его пропавшей кузине, например… Но, видимо, не прямо сейчас.

– К сожалению, Сэм не упоминал той традиции, про рыцаря и девушку, – Квин ворвался в калейдоскоп. Пока Грэйс стремительно краснела, он – сама невозмутимость – расправлял одеяло на её плечах. – И я не уверен, верно ли мы поступили.

Ну безусловно! Простых рыцарей целовать можно, а с королями наверняка требуется специальное разрешение, одобренное королевским советом и заверенное королевской печатью.

– Я готова принести глубочайшие…

– Ведь ты первая спасла меня, когда отказалась уехать и храбро защищала мою спину. Скажи, Грэйс, существует ли подходящая традиция, кхм… нерушимое правило для такого подвига?

На одеяле уже не осталось складок, но Квин всё не убирал ладоней с её плеч. Грэйс выдохнула. Ей хотелось изобразить на лице очередную интригующую многозначительность, но губы расплылись в улыбке.

– Такое же, – она энергично кивнула. – Правило точно такое же.