Король, у которого не было сердца

– Что?

– Василёк, – повторил Тарквин, указав на цветочек.

– А, ну да. Интересно, как его сюда занесло.

Джек решил не делиться теми позитивными аспектами, которые чуть раньше пришли ему в голову.

– А разве тебя обвиняют? – спросил он. – Ну то есть подобные слухи доходили до меня, но разыскивают другого человека.

– Ясно ведь, что мы в сговоре, – пояснил Тарквин, чем совершенно сбил Джека с толку. Одно из двух: либо Тарквин мастерски расставлял саркастические ловушки, либо он не помышлял, что означает слово «двусмысленно», и всегда выдавал правду с неизменно серьёзным выражением лица.

– Эм, да? – уточнил Джек.

– Конечно. Видишь ли, королю не пристало собственноручно убивать конкурентов, этим должны заниматься подготовленные люди.

Джеку стало неловко. Обычно после таких высказываний следует фраза: «Теперь ты слишком много знаешь, мне придётся тебя убить».

– Но ведь ты этого не делал? – спросил он с надеждой.

– Нет.

– А она… как думаешь, она сделала?

– Я обязательно спрошу у неё, когда встречу.

Джек решил услышать в этом ответе отрицание.

– Тарквин, а можно мне сделать кое-что? – спросил он несколько тихих минут спустя. – Только не подумай ничего такого, но мне хочется сделать это с момента нашей встречи.

Джек протянул руку – медленно, осторожно, будто пытался поймать бабочку – и приложил её к груди собеседника. Ладонь почувствовала размеренные удары.

– Так, сердце у тебя есть, – авторитетно заявил Джек, – я в анатомии хорошо разбираюсь и точно могу определить.

– Да, спасибо. Грэйс тоже его нашла, – ответил Тарквин.

Джек вздрогнул и отдёрнул руку.

Он долго ждал подходящей фразы, чтобы перейти к действительно волнующей его теме. Готовился, обдумывал детали, как для очередной истории, но всё равно пережил короткий микроинфаркт, когда эта фраза прозвучала. Хорошо, что Ларгус умел угождать своим гостям.

– Такой сорт мы ещё не пробовали. – Джек спрятал волнение за нервным смешком. Откупорив наугад бутылку, он щедро наполнил два стакана до самой верхней кромки.

– Ты нервничаешь, – заметил Тарквин.

– Это всё из-за неё, из-за Грэйс, – быстро ответил Джек. – Она и моё сердце недавно отыскала, знаешь ли, правда, немного в другом понимании.

Одним ощутимым глотком он опустошил почти полстакана. Пиво было средней крепости, но согревало внутренности не хуже хорошего арадонского эля. Наверное.

Проигнорировав выпивку поначалу, Тарквин почему-то передумал и потянулся к своему стакану.

– Ты, наверное, не успел узнать её хорошо, – продолжал Джек. – Грэйс никогда особо не выделялась: она неприметная, вполне обычная, да и не слишком красивая, на первый взгляд.

Тарквин уже собирался сделать глоток, но его рука замерла на полпути ко рту. Те немногие, кто могли распознавать эмоции на его лице, увидели бы сейчас неподдельное изумление.

– На самом деле она потрясающая. – Джек удивился, как легко слова, которые раньше были обвешаны гирями, стали вылетать изо рта. – Я знаю Грэйс уже больше десяти лет, но только недавно осознал, как сильно люблю её. Грэйс всегда была рядом, а я воспринимал как должное её дружбу, её влюблённость в меня. Это как воздух, понимаешь? Он необходим для жизни, но ты ведь не ценишь каждый вздох?

Вопрос был риторическим. Джек обращался больше к себе, чем к молчаливому собеседнику, но Тарквин отставил нетронутый напиток и стал на всякий случай раздумывать над ответом.

– Вот я и волнуюсь так перед нашей завтрашней встречей: я собираюсь сказать ей, – подытожил Джек. – Кто-то может долго ждать подходящего момента, чтобы признаться в чувствах. У меня этих моментов было так много, что это больше давило, чем подталкивало. Я все их упустил.

– Почему только сейчас? – спросил Тарквин.

– Что?

– Почему тебе потребовалось десять лет, чтобы перестать считать Грэйс недостаточно красивой?

Джек нахмурился.

– Точно не знаю, – признался он. – Может, это случилось, когда я в первый раз поцеловал её. Или когда мы провели ночь вместе. Тогда я больше испугался, а чувства пришли потом, как-то совсем неожиданно для меня.

– Чего ты испугался?

– Разного. – Джек потёр веки костяшками пальцев, и перед глазами замелькали разноцветные пятна. – Что новое не получится, а старое разрушится. Что я не способен быть с ней так, как она этого заслуживает.

Тарквин выпрямился на своём кресле, будто собирался вставать, но передумал и замер в неестественной позе.

– А ты не боялся её потерять?

Джек не смог бы объяснить, что именно этот страх вынуждал его нерешительно метаться.

– Прости, что напрягаю проблемами, до которых тебе нет никакого дела, – сказал он. – Иногда малознакомый человек оказывается лучшим слушателем, одновременно бесстрастным и понимающим. Ни тебе осуждения, ни преувеличенного сочувствия, которых с избытком хватает у лучшего друга.

– Рад, что смог побыть для тебя подходящими ушами.

– Если тебе тоже понадобятся уши… – вежливо намекнул Джек.

– Я сразу же вспомню про тебя.

Джек неловко поёрзал и поднялся, решив, что разговор пора заканчивать:

– Наверное, попробую уснуть.

– Доброй ночи.

– А ты не идёшь?

Тарквин вновь откинулся на спинку кресла и принял расслабленную позу.

– Я ещё немного посижу, – ответил он.

Примечания