Граф Суворов. Том 4

Чем контроль выше — тем плотнее конструкт. В начале — как приклеенная к стене вата, а в конце — заточенный клинок. И как раз в этот момент плоскостная форма переходит в объемную. По сути, все проявления резонанса вплоть до стихийного — это лишь получившая разную степень воплощения божественная материя.

Дальше должно было стать куда веселее, но применительно к жизни я стихийные конструкты видел лишь один раз, у ведьмы Романа. Да и то, не то, чтобы что-то впечатляющее. С другой стороны — чем дальше в лес, тем больше я понимал, что развитие резонанса не имеет пределов. Прямо как человеческая глупость.

Пока же, мы все могли лишь пихаться «одеялками» способными подбросить человека на пять метров в воздух. Кидались «подушечками», сносящими на пару метров двухсоткилограммовые резонансные доспехи. И ставили «матрасики», удерживающие пулю из противотанкового ружья. А у меня плохо выходило даже это.

— Так… достаточно. — недовольно проговорил Коловрат, когда у меня в очередной раз вышел пресс вместо диска. — Ну ка, напомни мне, чем отличаются конструкты серп от пресса?

— Формой и точкой приложения усилия. — мгновенно восстанавливая дыхание ответил я, чем вызвал недовольную гримасу у запыхавшегося тренера.

— И какая форма побеждает при прямом столкновении? — снова спросил Симеон.

— Та, чья плотность энергии на точку соприкосновения больше. Если создать пресс такой же толщины что окружность диска, его можно полностью погасить… — ответил я, глядя на удивленно-недовольное лицо Коловрата.

— В принципе ты, конечно, прав, но извращать слова преподавателей смысла нет. — хмыкнул наблюдавший за нашей тренировкой Василий. — В чем причина рассеивания конструктов? Напомнить?

— Диссонанс, опустошение резервов одного из дарников. — ответил я, прекрасно понимая к чему клонит преподаватель. — Если энергетическая плотность одного из конструктов существенно больше плотности второго — он просто развеется. Если они равны — возникнет локальный диссонанс уничтожая оба конструкта.

— Именно. И потому базовый щит всегда менее плотный чем базовый же диск. Но при этом, из-за повышенной емкости… да что я тебе по десятому разу объясняю?! — возмущенно проговорил Коловрат. — Раз у тебя получается пресс, значит и диск со щитом должны выйти. Продолжаем!

Где логика тренера ломалась — я совершенно не понимал. Все слова, которые он говорил — верны. Это и так ясно. И все же у меня никак не получалось создать правильный и достаточно емкий диск. А без него — оставалось только надеяться на ловкость и скорость, отбивая атаки противника мечом и пробойником. Ну и фехтуя левой рукой…

— И вот с такими навыками мы должны его пустить на турнир? Да он же меня опозорит перед учениками и коллегами! — возмущенно приговорил Симеон, после очередного безрезультатного тренировочного раунда.

— Ну, если считать, что он выдержал почти минуту против тебя, а ты пользовался и когтями, и всеми плоскостными конструктами — более чем впечатляет. — заметил Василий, по-дружески похлопав его по плечу. — Но поводов ликовать я тоже не вижу. Уровень владения прессом у тебя на второй-третий курс высшей военной академии. С остальным — полный швах и ситуацию надо править.

— Может попробовать по-другому? — вдруг поднял на меня усталые глаза Симеон. — Ты когда пресс освоил?

— Эм. — я в задумчивости прикрыл глаза. — Сразу после инициации, когда на меня напала искаженная тварь.

— Ясно, значит сильное душевное потрясение вместе с жизненной необходимостью. — задумчиво проговорил Коловрат, и если с первым утверждением я еще мог поспорить, то вот второе попало в самую точку. Не сумей я тогда каким-то чудом вызвать пресс, остались бы от меня только ножки да рожки.

— А что, если расстрелять его из пулемета?! — неожиданно предложил наставник.

— Боюсь его сиятельство такого самоуправства не оценит, и тебя даже полиции передавать не будут, на месте казнят. — ответил Василий, удивленно посмотрев на старого товарища. — Хотя меня это от головной боли избавит. Даже от двух разом, так что я можно сказать этого предложения не слышал. И вообще, когда ты подобное затеял — я находился на другом конце Петрограда.

— Значит в принципе одобряешь? — довольно потирая ладони проговорил Симеон. — Ничего, кадет, я тебя еще научу родину любить. Пойдем!

— А может завтра? После того как результаты отборочных матчей станут известны? — предложил я.

— Ну да… забыл совсем. — поморщился Коловрат, откладывая гениальную идею на потом. — Ладно, со щитом все более-менее понятно. Осталось придумать как заставить тебя использовать диск… Тяжелая задача… так чтобы тебе пришлось использовать узкое, но достаточно протяженное пространство.

— Если что, я этого не предлагал, но как на счет медленно опускающейся гружёной платформы. Так чтобы он ее поднимать мог только попадая по какому-нибудь рычагу, за стеллажами. И пресс не пройдет и конструкты придется использовать. —в задумчивости проговорил Строганов.

— Вы точно мои преподаватели, а не группа убийц-садистов, придумывающая как бы меня по эффектней лишить жизни? — настороженно спросил я, глядя на Симеона и Василия.

— Это все — исключительно для твоей пользы. — почти хором ответили они, и Коловрат тут же предложил: — Может закрытая яма с водой, которую надо через щель выплескивать? Можно туда щук запустить…

Высокая Петроградская академия благородных девиц.

— В связи с скорым прохождением у нас первой фазы Императорского молодёжного турнира вы должны усвоить несколько главных правил. Первое — никаких простолюдинов! — строго произнесла настоятельница, ходя между стройными рядами девушек, заложивших руки за спины. — Вы — не только лучшие невесты империи, но и благородные леди. Так что ваши грелки выставьте на мороз.

— Спать с победителями и проигравшими только выше вас титулом. Если видите их в вас заинтересованность — подсекайте, и не продешевите. — продолжала женщина, внимательно глядя на воспитанниц. — Если видите свой шанс, не упустите его, но, чтобы никакой вульгарщины. И главное, к княжнам все сказанное не относится. Кроме того, что «грелок» в академии во время турнира быть не должно. Ваши альфонсы и ручные зверушки — ваше дело, но вы в первую очередь леди, а уже потом — женщины.

— Три дня на прохождение медицинского осмотра, необходимое лечение и купирование проблем. Собрались, девочки! — захлопала в ладоши настоятельница. — помните, что вы все неприступные крепости, так что найдите своего рыцаря, перед которым вам удастся лучше всего пасть.

Суворовское военное училище. Медицинская часть.

— Я очень сожалею о произошедшем, но вы должны понять. Все что вам говорили, что вам обещали Суворовы и Меньшиковы — оказалось ложью. — проговорил врач, сменивший на посту своего брата в Асклепии. — Не будет ни графства, ни усыновления. Вас уже вычеркнули из будущего империи.

— И что мне делать? Я шел к этому восемь лет. — хрипло ответил парень, глядя тупым, не видящим взором на врача. — Ради этого рвал жилы. Тренировался ночами, пока никто не видит. Я… Я должен был стать их фаворитом!

— Вы совершенно правы. Но боюсь ситуация изменилась. Вас подставили, даже судьи оказались на их стороне. — сокрушенно покачал головой врач. — Даже если вы вызовите этого наглеца на дуэль, ничего не выйдет. Вы же все сами видели, и он, и все его дружки плотно сидят на препаратах. Невероятный рост мышечной массы, просто невозможная скорость и реакция. Светящиеся глаза…

— Ненавижу. — тяжело выдохнул парень, сжав кулаки. — Мрази. Обманщики!

— Боюсь с ними ничего не сделать. — снова вздохнул доктор. — Они играют не честно, так что ни вам, ни вашим сверстника его не победить. Можно было бы попробовать пойти другим путем…

— Каким? — почти сразу спросил парень, не выдержав затянувшейся паузы.

— Боюсь это слишком опасно. Нет, нет — забудьте. — отмахнулся врач.

— Что нужно сделать? Говорите! — вскочил со стула парень. — Я сделаю все, чтобы заставить их заплатить по заслугам!

— С жуликами нельзя играть честно. Тем более в их игры. — со вздохом сказал брат в Асклепии. — Но если вы твердо уверены в своих целях… я вам помогу.