Граф Суворов. Том 4

Глава 3

— Приветствую вас, ваше сиятельство, чем обязан? — удивленно спросил я, прижимая трубку плечом к уху и одновременно запихивая последние купюры во внутренний карман кадетского кителя.

Меня буквально разрывало на части. С одной стороны, я внезапно стал богаче на две тысячи рублей и эти деньги надо срочно отнести в банк, от греха по дальше. С другой — я должен вытащить из доспеха друга, и остановить перегрузку его организма. С третьей, если меня, верно, информировали — у княжны может быть выход на оппозицию, которая сейчас, после свадьбы с Гавриилом станет куда активней.

Выбрал я, естественно, друга, но и деньги распихать успел и трубку не выпускал.

— Вы меня узнали? Приятно, когда молодой человек выполняет обещания, даже данные мимоходом. — ответила Инга, и я почувствовал, как потеплел ее голос. Прекрасно, значит это не проделки моего своевольного телефона и не обычное дело с определителем номера, нужно будет поблагодарить кого-то очень предусмотрительного в службе безопасности Суворовых.

— Как я могу забыть Вас. — произнес я, отодвигая медика из ордена Асклепия, уже склонившегося над Тараном.

— Что вы себе позволяете! Вы мешаете проведению… — проговорил врач, но я не образая на него внимания схватил Тарана за шкирку и повернул к себе лицом.

— Прошу прощения, ваше сиятельство, одну секунду. — прогвоорил я, отложив трубку. Пройдя кончиками пальцев по меридианам я вывел паразитические токи, остатки от меой праны в теле Тарана прочь, и не сдерживаясь влепил ему пощечину. — На меня смотреть, боец! Сколько пальцев показываю?!

— Д…два. — не слишком уверенно ответил он, пытаясь сосредоточится на моей ладони глазами.

— Музыку видишь? Цвета лишние есть? — спросил я, активировав пробойник на правой руке.

— Нет… — пробормотал Таран, отрубившись.

— Отлично, можете забирать, теперь он ваш. Если с ним что-то случится в лазарете будете отвечать лично. — сказал я, ткнув медика пальцем и поднимая трубку. — Прошу прощения, ваше сиятельство, я уже вернулся.

— У вас все в порядке? — проговорила чуть удивленным, но достаточно спокойным голосом Инга. — А то опять лазарет… можно подумать вы подались в последователи Асклепия.

— Разве в них берут дарников? — удивился уже я. — Или там как с духовенством, отрекись от мирского и можешь вступить в братство?

— А куда вы думаете идут лишившиеся своих резонаторов или способностей к созданию конструктов дворяне? — едва слышно усмехнувшись проговорила княжна.

— Боюсь я пока не задумывался над этим вопросом. Уж слишком меня занимает вопрос как этим самым дарникам присоединиться. — шутливо ответил я, наблюдая за тем как медленно приходящего в себя Тарана утаскивают на носилках.

— Сама скромность. К слову, раз уж вы выиграли в отборочном туре своего училища и отправляетесь в нашу академию, я хотела пригласить вас в среду, на следующей неделе, посетить небольшой закрытый вечер. — проговорила Инга, и ее голос стал совершенно серьезным, почти официальным. — Будет лишь малый круг аристократов из союзных родов, так что можете не бояться провокаций или серьезных разговоров о политике.

— Благодарю, если вы составите мне пару на данном вечере — с удовольствием буду. — ответил я, внутренне посмеявшись. Ну да, двое подростков разговаривают о политике. Наверное, со стороны это могло бы смотреться смешно, если бы Инга не была княжной и наследницей своего рода, а я — не был собой. — Ради этого я даже постараюсь выиграть завтрашний отборочный финал чисто.

— Разве вы еще не победили? — удивленно проговорила Инга. — Но мне сказали...

— Возможно тот, кто донес до вас информацию — выдавал желаемое за действительное или же пытался связать нас невыполнимыми обязательствами. К счастью, я точно одержу завтра победу. — подбодрил я девушку. — Не стоит беспокоиться.

— В таких делах никогда нельзя быть уверенной на сто процентов. Я постараюсь разузнать подробности. — проговорила Инга. — Раз вы еще не победили, я пожелаю вам удачи, и… конечно стану вашей дамой на званом вечере.

— Благодарю, и вам всего хорошего, ваше сиятельство. — попрощался я, кладя трубку. За время разговора я как раз успел добраться до административного корпуса, где с облегчением избавился от денег положив их на личный счет.

После истории с Лехой, я решил завести три разных счета — текущий, с доступом ограниченному кругу лиц с возможностью снятия средств по резерву. Накопительный — без возможности снятия вообще, и личный. Первый — для ежедневных трат и расчета с взводными. Второй — на экстренный случай, конечно, деньги можно снять при разрыве договора, но тогда я потеряю проценты за два месяца. Ну и личный… себе.

Общак тоже остался, я вернул в него деньги прокрутив на ставках, получилось что-то вроде двухсот рублей, которые собрал со всех Шебутнов перед началом турнира. Только теперь я от этой суммы совершенно ен зависел. Это стало необходимостью, когда я активировал выздоровление Мирослава и начал подыскивать других кандидатов.

Михаил, ставшим моим официальным представителем за пределами училища, избавился от алкоголя, но круг общения не сменил. И сейчас ему требовались не малые финансы, чтобы подняться в обществе, вернуться в те круги, где вращались его более успешные бывшие одногруппники из высшей военной академии, и другие аристократы, ставшие на войне инвалидами или получившие серьезные ранения. Не все они были бедняками, баронам и графам тоже не всегда везло.

А значит я могу предложить им избавление от боли и даже частичное выздоровление. Потерянные конечности и даже пальцы это конечно не вернет, но благодаря внутренним резервам их организмов я могу совершить то, на что не способна современная медицина. Да что там, даже гипнотизеры с плацебо иногда творят чудеса.

— Вот ты где. — поймал меня у общежития Строганов.

— У меня теперь телефон есть, мне можно звонить. — улыбнулся я, показывая коммуникатор.

— Отлично, только приучайся важные вещи не только в него, но и рядом с ним не говорить. — отметил Василий, беря меня под локоть. — Ты что с Ивлем сделал?

— Ничего такого, помог раскрыть его внутренние резервы. — ответил я пожав плечами. — Он, конечно, вымотался, но уже должен приходить в норму.

— Медики отстранили его от дальнейшего прохождения турнира. Подозревают прием допинга. — жестко произнес Строганов. — Твоих рук дело?

— Любая экспертиза покажет, что в нем нет ни капли наркотиков. Нет и не было. — ответил я, повернувшись к наставнику. — Прежде чем его снимать — пусть докажут, что он что-то принимал!

— Поздно, судьи уже ознакомились с видеозаписью, где он выползает из доспеха и признали его неспособным участвовать в соревнованиях. Пока не пройдет все анализы, по крайней мере. — укоризненно качая головой произнес Василий.

— Так он выиграл, или проиграл? — с нетерпением уточнил я. Возвращать выигрыш совсем не хотелось, а если судьи признают поражение Тарана, ровно как использование им запрещенных препаратов и мою вовлеченность — придется расставаться с деньгами.

— Пока, по всем правилам, выиграл. — нехотя ответил Строганов и я с облегчением вздохнул. — Но это не повод радоваться. Сейчас решается, будет ли завтра заменять его Геннадий, в бою с тобой, или отборочный тур вообще отложат из-за нарушения правил проведения турнира.

— Не хотелось бы. — поморщился я. — А что, если мне самому вызвать Герба?

— Дуэль? Нет, ее вряд ли засчитают. Разве что ты во время поединка покалечишь своего соперника так что он не сможет продолжать участие. — задумчиво проговорил Василий. — Хочешь рассмотреть такой вариант?

— Мне любой подойдет, в своих силах против Герба я уверен. — ответил я, взяв тело под полный контроль и с облегчением выдохнув.

— Уверен ты или нет, тренировок это не отменяет. — хмыкнул Строганов. — Или ты уже собрался на боковую?

— Не плохо было бы… — мечтательно проговорил я, потянувшись. Но выбора мне естественно не оставили. Бег и отражение конструктов щедро приправили стрельбой, заставив использовать гранатомет в правой руке, проводящую саблю в левой и активный пробойник — одновременно.

Еще пару месяцев я бы только посмеялся, скажи мне кто-нибудь что придется фехтовать саблей, да еще и в левой руке. Но выбора не оставалось, либо так — либо отражать вражеские конструкты собственными, и тут начинались проблемы.

Пресс я использовал на интуитивном уровне. И с камнем, и с заменителем, и даже голыми руками. Хотя не уверен, что наличие у меня чакры «звука» подпадает под это определение. В любом случае — я мог, умел и практиковал. Но только пресс.

Уже со стеной возникала проблема. Нет, после многочасовой медитации и скрупулёзного отслеживания процесса и факта создания «стены» я умудрился повторить конструкт и даже мог его поддерживать, пока не собьётся концентрация, или пока сам не пожелаю его развеять. Но это было довольно непрактично.

Во-первых, щит получался хоть и долговременный, но куда тоньше чем пресс. Мог двигаться только вместе со мной, или с привязанной к нему конечностью. А еще он требовал поддержания и концентрации. Мелочь, но в бою немаловажная. При этом ровно такие же проблемы я наблюдал у одноклассников, все же добравшихся до конструктов. То есть мой случай был не уникален и эту дорогу просто нужно пройти.

Во-вторых, даже на пиковом, выжирающем меня досуха, потреблении праны, остановить что-то существенней пистолетной пули он не мог. Тут по всей видимости сказывалась необходимость применения камня резонанса, а во время схваток я использовал добытый с бомбиста амулет.

В общем щит по всем параметрам проигрывал прессу в моем исполнении. Кроме, разве что, затрат на поддержание к времени. Без вариантов, в этом щит выигрывал полностью. Если пресс я создавал всего на пару секунд, и мог повторить конструкт раз пять подряд, то щит я максимум удерживал десять минут.

А был еще диск, который некоторые называли серпом или звездочкой. Правда я бы сравнил больше с канализационным люком. Тупой, достаточно толстый, и при этом способный не плохо навредить незащищенному противнику. Срезанировавшая с амулетом божественная материя, появлявшаяся на долю секунды в нашем мире, но так на него и не воплотившаяся полностью.

Сколько я не наблюдал за сражениями старшекурсников или упражнениями показанными преподавателями — никак не мог взять в толк, почему они не могут просто сделать этот конструкт тоньше? Если в тебя прилетает такая полутораметровая байда, толщиной в двадцать сантиметров — тебе будет плохо, но ты выживешь. Если прилетит та же масса, но толщиной в сантиметр, оперировать будет нечего — с большой долей вероятности тебя просто разрежет напополам.

А мотом мне дали их пощупать. Нет, пресс я и так регулярно на себе ощущал, от того же Симеона. Но как-то не понимал в чем разница. Ну щит, ну пресс, и?

Выяснилось, что все просто и сложно одновременно. Первый этап освоения резонансных конструктов потому и назывался плоскостным, что дарник взаимодействовал с неопределенной поверхностью. На сколько большой будет щит или пресс — мы не выбирали. Пока, по крайней мере. И эти конструкты «обрастали» плотностью, в обе стороны от плоскости, будто растворяясь в нашей реальности.