Новая жизнь 3

— Хорошо — говорит она, и поворачивается ко мне: — но у меня есть условия. Два. Первое — ты должен пообещать мне, Кента-кун, что приложишь все усилия по обеспечению собственной безопасности и безопасности близких тебе людей. И не будешь лезть головой в мясорубку.

— Обещаю — киваю я. Это я могу обещать, у меня желания становится мучеником в борьбе за идею нет никакого. Как говаривал мой ротный — «задача бойца не умереть за свою родину, а сделать так, чтобы враг умер за свою». Я не герой и становится им не собираюсь. В то же время и не злодей, хотя думаю, что многие мои поступки… как минимум morallygrey— на грани, так сказать. Ситуационная этика, куда деваться.

— И второе… — она подходит ко мне, и я теряюсь в кодексе поведения японского школьника в щекотливых ситуациях. Видимо страничка этого неписанного кодекса, где было указано, что именно надо делать, если ты сидишь в кресле, а к тебе подходит женщина, которая довольно привлекательна, обладает высоким социальным статусом, особенно, если эта женщина наклоняется и … нюхает тебя! Ей-богу, вижу, как у нее ноздри раздуваются.

— Скажи мне, Кента, а твоя способность действует на всех женщин? Или только … — она снова вдыхает воздух, и я только глазами хлопаю. Надеюсь, что от меня все же не воняет чем-нибудь.

— Или только на … тех, которые «straight»? — добавляет она продолжая вдыхать воздух, чуть поводя головой из стороны в сторону, словно гончая, которая берет след.

— Ээ… способности не существует, Накано-сама — отвечаю я, про себя гадая, следует ли мне встать и дать возможность эфирному директору обнюхать себя как следует, или все же можно остаться сидеть. Сложно среднему японцу в ситуации, которая не предусмотрена местной «Табелью о рангах». И это ее — «straight», все-таки в речи у японцев амерканизмы неизлечимы. Можно было сказать «гетеросексуальная» или там «которая по мальчикам» на худой конец. И самое главное — это у нее праздный интерес, так сказать теоретический, или что ни на есть прикладной? Если прикладной, то что это означает?

— Конечно. — соглашается она, возвращаясь в свое кресло: — способности не существует, верно?

— Так и есть — киваю я.

— Да. Точно. Это все выдумки… — барабанит она пальцами по подлокотнику: — суеверия. Бред.

— Точно так и есть — соглашаюсь я: — самые что ни на есть суеверия…

— Дикий народ эти менеджеры по всем вопросам — в свою очередь соглашается она: — понапридумывают себе… всякого, а потом отпуск ходят клянчат.

— Ээ… — немного зависаю я, не желая подставлять Шику. Ладно я, с дурака и спросу нет, а у нее работа, у нее мама беспокоится, этот мудак Кейджиро, или как там его — ее бросил, она ночует в капсульном отеле и ей негде даже костюм погладить. А костюм-то, на секундочку — далеко не такой дорогой, как у Накано. Просто рядом не стоял. А я, засранец, даже поспать толком ей не дал. Меа кулпа, меа максима кулпа…

— Хорошо. Тогда … второе условие — ты будешь должен мне услугу, Кента-кун. О, ничего запредельного, не беспокойся — добавляет она, увидев, как я нахмурился: — никаких финансовых обязательств, ничего серьезного. Просто… я могу нуждаться в компании на вечер, скажем так.

— Конечно! Для меня будет честью! — тут же соглашаюсь я. Такие вот случаи в «Табели о рангах» и «Кодексе ОЯШа» точно есть и правила поведения тут очень простые — соглашаться. Как можно скорее и не дай бог показать сомнение. Это как на вопрос «Скажи, дорогой, я поправилась?» — сперва взглянуть на нее. Нет, дорогая ты не поправилась, разбуди меня ночью, свети в лицо фонарем, сбрось с кровати и тогда я скажу, что ты не поправилась. Нет. Взглянуть — это значит оценить, а вот этого делать как раз не стоит. Ни при каких обстоятельствах.

— Ну вот и хорошо. — кивает Накано-сама: — в таком случае мы здесь закончили. Я тебя не задерживаю, Кента-кун. Скажешь Шике, что я одобрила твои … выходки, но только с ее предварительного согласия.

— Спасибо, непременно скажу! — еще раз кланяюсь я, встав. Накано заодно показала мне, что никаких камней за пазухой в отношении Шики у нее нет, а также ткнула саму Шику таким распоряжением — вот, передают распоряжения через меня, хотя я-то тут никто. Уровень подковерной игры я не собираюсь оценивать — все равно впросак попаду. Вот если я отсюда выйти не успею и Накано отдаст распоряжение по командной цепочке вниз и Шика получит его раньше, чем я ей скажу — это одно, а если так все и оставит — дескать, Кента передай от меня Шике — то это уже совсем другое.

— И… я хотел спросить… — напоследок поворачиваюсь к Накано, чем черт не шутит, может и пройдет такая наглость…

— Телефона Бьянки-тян не дам. — качает головой Накано: — даже не думай. Она меня специально просила тебе не давать.

— Прямо специально? — уточняю я.

— Да. У нее третий альбом выходит, у нее платина на двух последних фильмах, выпуск книги и она замуж собирается за китайского миллиардера. Ей сейчас только твоего Дара Любви не хватало. Все, проваливай. — и Накано делает жест рукой.

Я выхожу из ее кабинета, погруженный в собственные мысли. Что сказать, «меня не слышат это минус, но и не гонят — это плюс». То есть — плохо, конечно, что не дают телефон, но хорошо, что Бьянка, оказывается меня знает. Что же… прости меня папа, я старался как мог!

КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ КНИГИ