Свиток 3. Великий шаман

А еще можно рассказать дедку о том, как переводить писки моды в звон монет. Чтобы этим летом каждый батрак лез в долги, лишь бы летнюю меховую шапку купить. А на следующее лето шапку, которую еще годы и годы можно было бы носить, побоку, и покупаем дурацкий колпак с бубенчиками, который нонче все носят. А кто не носит, тот чмо и деревенщина… А кто считает подобное отношение к материальным ценностям глупостью и прямо говорит об этом своим соседям, тот враг государства номер один и террорист!

…Да, хорошая идея, но, пожалуй, пока повременю ее Леокаю впаривать. Во-первых, дурное дело — нехитрое, и без меня придумают. А во-вторых, боюсь что одни из первых, против кого добрый дедушка обратит эту технологию, будем мы, ирокезы. Таких «мыслителей», как Мнау’гхо, у нас хватает. Они сдуру в кабалу влезут, а выкупать всем племенем придется.

Ведь если человек тут кому и принадлежат, то только своему роду… Хм… а ведь и эти одиннадцать, которые пришли с Кор’теком, — все из одного рода. И тут, кстати, у нас тоже намечается маленькая проблемка, — начнут входить в племя ирокезов целыми родами, — единство, о котором я так пекусь, — обязательно распадется. — Начнется кучкование по группкам и семейные кланы… С одной стороны, это вроде как даже и хорошо, — чем разнообразней контингент, тем больше шансов на выживание. А с другой — не так нас пока еще много, чтобы позволять себе внутренние раздоры… Надо бы постараться, чтобы все новички разбились по разным оикия.

И хорошо бы еще их расспросить, откуда их предки появились в этих краях, про соседей и как им жилось в батраках у Леокая. А то ведь на текущий момент я про жизнь и классовую структуру аиотееков знаю больше, чем об Улоте и даже Олидике…

С триумфом, построившись в оикия и печатая шаг, прошли через поселок. — Блистая доспехами, сотрясая землю одновременным вбиванием полутора дюжин пяток в землю… На олидикианцев это произвело изрядное впечатление, — такого шоу тут еще не видели! Зуб даю, не одно девичье сердечко дрогнуло при виде дылды Лга’нхи, в сияющих доспехах, всего увешанного скальпами врагов и с волшебным мечом, подвязанным к поясу. А местные детишки, уверен, с сегодняшнего дня начнут играть в ирокезов. Потому как кому не хочется быть крутым и грозным?

Но вот наконец мы входим во двор Дворца. И тут уже как-то не до демонстрации крутизы… Так что стараюсь держаться поближе к нашему Вождю, благо один только вид этого монстрика всегда внушал мне уверенность.

…Нет, определенно, но физические размеры сильно влияют на самоощущение человека. Вот не верю я, что этот дылда Лга’нхи настолько тупой, что ни чуточки не волнуется перед встречей с Леокаем. Ведь про расторгнутое сватовство он знает не хуже меня. И недоволен подобным поворотом событий куда больше. Виданное ли это дело, чтобы баба, пусть она даже и внучка, племянница и сестра, сама про свое замужество решала! Да кабы Осакат моей ученицей не была, он бы ее дурь мигом укротил, и она сейчас, наверное, уже не витьково, а дите иратугского царька носила.

Потому как Духи бабьего своевольства поощрять никак не могут… Они же, блин, в отличие от разных там… Дебилов — умные, и понимают, куда это может привести. Но раз Дебил решил, что с Духами по этому поводу можно договориться и от такой дури даже польза может быть, Лга’нхи согласился. Хотя и не воспитанный на разных там «ромэах и джульетах», куда лучше меня понимал, какая обида была нанесена очень полезному человеку Леокаю.

Однако возможность смотреть на весь остальной мир сверху вниз явно очень сильно помогает ему справиться с волнением и сохранять самодовольное выражение на здоровенной харе, посматривая на окружающих с чувством безграничного превосходства.

А этот гад Леокай еще намеренно тянет время, заставляя нас ждать свой выход, будто каких-то лакеев. То ли старикашка мелко мстит, то ли разыгрывает какой-то психологический этюд.

…Хренушки тебе, — вспомнив эталон всех жуликов и пройдох, — Остапа Ибрагимовича Бендер-бея, воображаю себя гроссмейстером и предлагаю всем собравшимся ирокезам поучаствовать в сеансе одновременной игры в крестики-нолики против меня. Так что спокойно садимся в кружок и вместо мандража перед выходом монаршей особы режемся в эту интеллектуальную игру.

…С первого захода выиграл почти все матчи, и только три свел вничью, заслужив почтительное оханье и аханье участников и зрителей игры. Затем пошли было по второму кругу, но тут Леокай соизволил появиться. Причем не из дальних покоев Дворца Мордуя, как я ожидал, а почему-то из ворот. Неужто Мордуй его где-то в селе поместил?

Я еще пару секунд поломался, делая вид, что страшно увлечен игрой и ничего такого не замечаю, но потом все же тоже соизволил «увидеть» Царя Царей Великого Улота.

Увы, все отыгранное мной истинное или мнимое превосходство Леокай свел на нет всего лишь одной понимающей и насмешливой улыбкой, заставив почувствовать себя на редкость глупо.

— Все играешь? — не дожидаясь приветствия, многозначительно спросил он у меня и, выдержав небольшую паузу, кивнул на расчерченные решетки.

— А чего бы и не поиграть? — набычившись и чувствуя себя школьником, пойманным на краже конфет, буркнул я. Но потом сообразив, что начал как-то не так, резко сменил тон. — Щастлив видеть тебя, Великий Правитель Великого Улота, процветающего под твоим правлением, словно богатая нива под приглядом рачительного хозяина!.. И столь же счастлив лицезреть Великого Царя Царей Великой Олидики, моего дорогого друга и родственника.

…Вот ведь незадача — ляпнешь одному из монархов «величайший» в присутствии другого монарха, и начнутся обиды. К кому тут вообще первому, а к кому второму обращаться? — Леокай, конечно, круче на порядок, но Мордуй-то вроде как хозяин.

Славословить в подобных условиях все равно что прыгать со скакалочкой на минном поле. И как прикажете лебезить и пресмыкаться в подобной ситуации?

— Привет и тебе, Великий Шаман Дебил, глубоко проникший в мир Духов. — (Надо было слышать сколько иронии умудрился вложить Леокай в это приветствие). А потом резко сменив тон (словно бы опять в назидание мне) с нотками подлинного уважения в голосе поприветствовал моего друга. — Я рад видеть тебя, Великий Вождь Лга’нхи. И вдвойне рад тому, что Сила и Слава твоя и твоего племени лишь пополняются от раза к разу… Слышал, ты снова одержал великую победу над нашими общими врагами?

— А-а-а, — с необычной для себя скромностью махнул рукой Лга’нхи, видать, все еще переживая, что не поучаствовал в сражении лично. — Не такая уж и великая была эта победа. — Врагов было меньше, чем нас, и если бы они не были лучшими из лучших (оборот этот дылда спер у меня), среди своих соплеменников, — то и говорить бы было не о чем!

— М-да, — продолжил Леокай, почему-то опять ломая начавшую, входит в привычную колею церемонию приветствия, обмена подарками и славословий, после которых последует пиршество. А когда пиршество перевалит свой зенит, только тогда и должна была начаться серьезная беседа… Или на следующий день, когда всех участников встречи в верхах покинет похмелье… Я, признаться, очень рассчитывал на такое неторопливое развитие событий, дающее мне возможность разобраться в обстановке и подкорректировать свои планы.

Вместо всего этого Леокай «вдруг» словно бы впервые заметив Осакат и стоявшего рядом с ней Витька, озадачил нас всех вопросом. — А это значит внучка моя и ее новый муж… Тоже поди Царь Царей? — Похоже, добрый дедушка с ходу взял быка за рога и, не тратя время на дипломатические намеки и подколки, сразу начал отвинчивать рогатому бедолаге голову.

— Мой ученик… — поспешно влез я в разговор, опасаясь, что Витек сгоряча ляпнет чего-нибудь не то. — Очень перспективный и талантливый вьюноша. Большим человеком станет… со временем.

— Если оно у него будет, это время… — задумчиво этак глядя на Витька, словно повар на кусок мяса, протянул Леокай… И преспокойненько, вместо того чтобы идти на почетное место на веранду к Мордую, словно обычный простолюдин уселся на камень, с непонятно какого хрена торчавший посреди двора. После чего сделал знак слугам Мордуя, чтобы те тащили ему пиво прямо туда.

Но надо было видеть, с каким достоинством он все это сделал! Иной монарх и на трон не смог бы усесться с большим достоинством. Леокай вдруг сразу оказалось в центре всей композиции, Мордуй весь из себя разодетый и в своей чудной короне, приветствовавший гостей с почетного места, — веранды собственного Дворца, — отъехал куда-то на задний план. А мы, вместо того чтобы вести за столом переговоры на равных, — остались стоять перед его грозными очами, словно нашкодившие школьники перед директором.

…Да уж, дедушке явно без надобности поддерживать свой авторитет пышными регалиями и внешней демонстрациями власти. Власть, словно бы рождается в нем, и уже оттуда выходит гулять по свету, лишь иногда сотрудничая и с другими смертными. Крут дедушка Леокай!

…Но все-таки мне почему-то представляется, что гнев Царя Царей на Витька с Осакат был несколько напускным. Скорее всего, дедушка, будучи разумным человеком, давно уже понял, что сделанного не воротишь, и смирился с этим. А теперь пытается извлечь из кислой ситуации как можно больше лимонада, а заодно прикидывает, как повыгоднее использовать новоявленного родственника для своих целей.

Так что я дернул Лга’нхи за одежду, как бы намекая ему, что хватит стоять, словно нищеброды-просители какие-нибудь, а надо занимать места поудобнее и рассаживаться на них со всем возможным достоинством. Но сам пока садиться не стал, а вышел вперед, размышляя, как бы ловчее ответить.

…Леокай-то, может быть, давно уже смирился и простил. Но царская гордость и вопросы престижа не позволяют ему просто так легко смириться с кидаловом и своевольством оборзевшей молодежи. Он должен выдержать марку, прежде чем даровать окружающим свои милости и прощения. А то ведь этак могут и на шею сесть, решив, что Царь Царей Великого Улота какой-то там терпила и всякая шваль может веревки из него вить… Так что сейчас необходимо проявить внешние признаки покорности, тем более что перед Леокаем это нам не западло, потому как все мы тут не чужие друг другу дяди, а состоим в разной степени родства, а он, в качестве «дедушки», выступает в роли самого старшего в роду. Так что забываем про свою гордыню и почти униженно просим у него прощения за своевольство молодежи и свой недогляд. А заодно даем уважительный повод для примирения.

— …Заверяю тебя, о Великий Леокай, что эти бедолаги скорбят о своем поступке и страшатся твоего гнева. Горе и страх их велики и неописуемы никакими словами, ибо что может быть ужаснее на всей земле, чем впасть в немилость к такому Достойному и Великому человеку, как Ты!

…Но то была воля духов! — резко меняя льстивый тон, я дал пас гордости Леокая, помогая ее владельцу с достоинством выйти из сложившейся ситуации. — Ведь одно дело, когда тебя прокинули какие-то там сопляки, и совсем другое — подчиниться воле духов.

— Так уж получилось. Эти детишки… — они ведь не просто малолетние дурачки, они ученики шамана! А значит, подчас сами себе не подвластны и делают то, что велят им духи!.. Иначе разве они осмелились бы нарушить твою волю, О Великий Царь Царей?