Свиток 3. Великий шаман

— Духи, говоришь? — деланно усомнился Леокай, принимая пас. Он явно уловил намек в моих словах и включился в игру… Вот только расслабляться не стоит. У дедушки есть отвратительная привычка выигрывать в любой игре, в которую ввязался.

— Человек лишь предполагает, а духи располагают, — необычайно пафосным тоном, озвучил я «оригинальную» сентенцию и по задумчиво-завистливым взглядам свитских понял, что те ее оценили. — Духи направили моих учеников навстречу опасности, чтобы я и другие ирокезы обратили взоры в ту же сторону и вовремя заметили беду… Эти детишки своим своевольством все окрестные земли от большой беды уберегли. Так стоит ли держать на них гнев?

Последние слова я постарался сказать с интонацией доброго дядюшки, говорящего о шалостях детей, словно бы предлагая всем окружающим посмеяться над ничтожностью возникшей проблемы.

— Ладно. Об этом мы потом еще поговорим, — согласился со мной Леокай, однако оставляя себе возможность в любой момент опять поднять этот вопрос… не сомневаюсь, в качестве рычага давления на меня. — Так что там с опасностью? Расскажи мне… нам (Леокай бросил взгляд на Мордуя) о том, что ты свершил, и поподробнее!

…За следующий час с меня сто потов сошло. Если бы не вовремя поданное пиво, наверное, умер бы от обезвоживания. Леокай как всегда не удовлетворился простым рассказом и подверг рассказчика дотошному допросу.

…Иногда мне и правда кажется, что он из наших, из попаданцев, будет, — настолько велика интеллектуальная разница между ним, и тем же Мордуем. Вопросы как всегда либо озадачивали меня на ровном месте, ибо оказывалось, что при всем своем знании аиотееков я умудрился не заметить каких-то элементарнейших вещей вроде степеней родства среди оуоо. Либо били в самые слабые места рассказа, и если бы 99 % сказанного мной не было бы чистой правдой, он бы обязательно подловил меня на лжи.

Что ж, для меня это была возможность лишний раз убедиться, что наши предки отнюдь не были туповатыми тугодумами… Ну по крайней мере не все. Просто объемы информации, с которыми им приходилось иметь дело, у большинства людей были крайне небольшими. Чисто от отсутствия привычки обрабатывать в голове достаточно много инфы, они подчас поголовно и казались такими… вроде Мнау’гхо. Но тем не менее, когда тема оставалась в рамках их знаний и компетенции, тупил, как правило, именно я. Со своей ненаблюдательностью, географическим кретинизмом и хилой памятью, неспособный запомнить родословные своих соплеменников до двадцатого колена, или сколько поварешек соответственно своим заслугам и заслугам своего дедушки, имеет каждый конкретный ирокез, и чем отличается корова, рожавшая один раз, от коровы рожавшей дважды.

А еще, как мне кажется, и сами мозги у них работали малость по-другому. Подобно мозгам дельфинов мозг первобытного человека куда больше занят обработкой сенсорной информации, чем решением интеллектуальных задач. Отсюда и их развитый слух, зрение, и способности находить дорогу даже в темноте. Ведь выйди я один в голую степь, и даже при наличии солнца над головой и компаса в кармане, наверняка заблужусь. А тот же Лга’нхи всегда выходит в нужную ему точку, даже не задумываясь о том, как он это делает. Кор’тек ходит по морю, как когда-то я по своей квартире. И даже раздолбай Мнау’гхо не потеряется в темноте и не умрет в степи с голоду.

…Интересно, а Леокай, со своими тренированными долгой государственной службой мозгами, заблудится в степи или горах?

— …Так, значит, они ушли на север… Но ведь могут и вернуться?

Леокаю явно было не до абстрактных рассуждений о процессах, происходящих в его голове. Он жаждал конкретики.

— Могут, — честно признался я, ибо врать в таких вещах было слишком опасно. — И даже скорее всего вернутся, когда насланный мной морок развеется и верблюжатники поймут, что на севере для них нет ничего хорошего. — А потом мне в голове забрезжила некая мысль-план, и я, горько вздохнув, словно бы признавая, что даже мне некоторые силы, вроде урагана или прихода зимы, неподвластны, добавил: — У аиотееков очень сильные шаманы… Да и сами они отчасти демоны. Нелегко с ними совладать!

— Так чего же ты добился? — Это уже встрял в разговор Мордуй, который, расслабившись после нашей победы над шедшими по следу аиотееками, до сих пор этим вопросом как-то особо не интересовался… В чем, признаться, я и сам был немного виноват, ибо, вдохновенно расписывая свои подвиги, как-то забыл упомянуть о пессимистичном варианте развития событий.

— Времени! — гордо заявил я, постаравшись принять такой вид, будто одновременно получил Нобелевскую премию и выиграл в лотерею. — Я выиграл для нас битву со временем! (звучит очень пафосно, а пафос здесь любят). — Если бы аиотееки пришли, когда их никто не ждал, — никто бы не смог победить их. А теперь мы это можем!

— Да как? — почти в панике закричал Мордуй. — Если их так много, как было в прошлый раз, нам с ними уже не справиться! В позапрошлом году я потерял слишком много своих воинов, а те, кто выжил, едва не умерли с голоду. Еще одного такого нашествия Олидике уже не пережить.

— Ничего… брат, — с усмешкой сказал Леокай. — Ты всегда можешь рассчитывать на мою помощь.

…Опять небось прикидывает, как приучить всех окружающих царей есть с его стола… привязав за шею к этого самого стола ножкам.

— Никто на этот раз не сможет противостоять аиотеекам, — грустно вздохнул я, продолжая развивать свой план. — Их много, они сильны… Намного сильнее тех, что приходили в прошлый раз. Они захватят все царства, одно за другим, как крестьянин выдергивает репу из грядки…

…Кажется, мои слова заинтересовали всех. Даже Леокая. Так что я не стал затягивать паузу и продолжил: — Если только все царства и народы не объединятся и не разобьют врагов общими усилиями!

— …Ты хочешь сказать, — задумчиво протянул Леокай, — что я должен прислать сюда всю свою армию? — Кажется, подобная концепция объединения усилий была внове даже для него.

— А еще Иратуг и те царства, что расположены севернее, как их там? — (Дарика, Тиабаг, Оглика, Спата, подсказал влезший в разговор Ортай), — …И все народы что живут в степи или на побережье. Все, с кем мы поддерживаем связи или торгуем.

— Хм… — Леокай надолго задумался, и никто не посмел прервать раздумья великого человека. Даже Мордуй — хозяин этого двора, как-то примолк. — Непростое это дело. Никто еще никогда не собирал подобных армий. А кто их будет кормить?

— Они будут защищать свои жизни и жизни своих родных. Значит, должны принести еду с собой.

— Весна скоро, — усмехнулся Леокай. — Откуда у людей запасы еды? И кто засеет за них их поля или будет пасти скот?.. Когда придут твои верблюжатники?

— …Пока не знаю… Духи еще не говорят мне этого. Но думаю, что, скорее всего, этим летом либо осенью, но может быть, и раньше… Если раньше, то это даже к лучшему. Духи говорят, что так рано враги повернут назад, только если голая степь и холод сильно истощат их силы.

…Так что пока у нас есть время договориться с другими Царями Царей и народами. А еще можно построить крепость здесь и в тех местах, где аиотееки смогут вторгнуться в другие царства, и хранить там запасы еды. Пусть Цари Царей соберутся на совет и договорятся, кто сколько воинов выставит в общее войско, и внесут свой пай в запасы еды и оружия. А еще можно присылать сюда отдельные отряды, и мы будем учить их биться в строю. А еще мы, ирокезы, за умеренную плату бронзой и зерном готовы следить за степью, чтобы вовремя заметить приближение врагов и известить остальных!

А те, кто откажется заключать этот союз, не получат нашу защиту, если в их края придут враги! Более того, мы пропустим аиотееков в их земли и те вырежут там всех поголовно!

— Ты думаешь, их это напугает? — усмехнулся Леокай. — Каждый думает, что беда, сожрав соседа, обойдет его дом стороной. — Однако несмотря на усмешки, кажется, он вполне серьезно спрашивал моего совета. Так что я хорошенько подумал, прежде чем отвечать.

— …Никто не захочет оставаться в стороне, когда три таких Великих царства, как Улот, Олидика и Иратуг, заключат союз… Потому что этот союз может обратить свой гнев на тех, кто не входит в него. К сильному лучше присоединиться добровольно и получать выгоду от этого союза, чем враждовать и погибнуть!

— Иратуг, говоришь? — Леокай аж скривился и зубами скрипнул. — Та, кто могла бы объединить все три царства, как я задумывал, предпочла другой путь. И ты этому не помешал… Ну да. Духи! — Он замолчал на пару секунд, будто бы придумывая наказание для Духов. А потом продолжил: — Так что договориться с Иратугом теперь будет очень непросто. Его новый Царь Царей чувствует себя оскорбленным из-за того, что жена, которую я ему обещал, досталась другому. Да еще и не Царю Царей, что еще можно было бы понять, а какому-то безродному мальчишке!

— …И насколько он зол?

— Недостаточно, чтобы чинить препятствия моему проходу через его земли, — усмехнулся Леокай. — Но его гнева вполне хватит на то, чтобы не говорить мне или тебе слова дружбы!

— …Хм, — пробормотал я на русском, припомнив старую присказку моего сэнсея. — Если путь к сердцу закрыт, достучимся через печень.

— Чего ты там бормочешь, колдун?

— Говорю, что если он не хочет дружить добром, придется его заставить!

— И как ты его заставишь? Особенно учитывая, что Иратуг не сражался с аиотееками в эти годы и не терял своих воинов. Сейчас они чувствуют себя очень сильными.

— А в горах еще принято посылать вызовы на битву?

Мы проболтали еще часов десять. К счастью, уже перейдя на веранду и совмещая этот процесс с распитием пива и поеданием запасов Мордуя. А во дворе и на прилегающих улицах расселось все население городка, желающее поучаствовать в царских забавах.

Вот только кому забавы, — а для меня эта гулянка развлечением и отдыхом отнюдь не стала, — со стариной Леокаем особенно не расслабишься. Кажется, он, даже сидя в нужнике, не забывает о государственных делах и отмахиваясь от жужжащих над головой мух, строит какие-нибудь зловещие планы захвата Вселенной.

Так что, когда во время пира Царь Царей Великого Улота сажает тебя поближе к себе и начинает интересоваться твоей жизнью, не стоит воспринимать это как демонстрацию его особого расположения к твоей персоне. Скорее такое «щастье» означает, что ты его наиболее перспективная мишень на ближайшее время, со всеми вытекающими отсюда радостями.

Так что расслабона особого не вышло, на пиво я старался не налегать, а вот внимательно следить за тем, что говорю, не забывал. Потому как спьяну ляпнешь чего-нибудь этакого, а на трезвую голову тебе это потом припомнят.

…Вот только беда была в том, что на пиру я был не единственным собеседником старины Леокая. Почетные места рядом с ним занимали еще и Вождь нашего племени Лга’нхи, и… новоявленный «внучок» Витек.

Вот тут коварство Леокая и проявилось во всей красе. Никакой демонстративной гневливости и недовольства Царь Царей больше не высказывал. С Лга’нхи так и вообще говорил как с равным. Да еще начал рьяно вспоминать коварно-ласковым голосом старые добрые времена, когда Витек жил при его дворце… Послушать Леокая, так Витек там едва ли не на положении его приемного сына был.