Шаг

— Амин! Мне надо напоминать о пещерах и том, кто в них может жить?

— Большая часть перекрыта железом и сталью. Некоторые места я защитила магией. Часть уверенно могу назвать тупиками, каменными мешками без щелей.

Хан Лонлейс прикрыл глаза, сделал несколько вдохов-выдохов и заговорил, подбирая слова:

— Что я ещё не знаю о подвалах? Что ты решила скрыть?

Аминореэль улыбнулась.

— У меня нет от вас секретов. Всё происходящее в подземелье «Открытие» полностью мной задокументировано, записано и хранится в архиве. Там много лет не происходило ничего серьёзного. Самое важное за последние двадцать лет было сообщено. Я о создании нового сорта винограда.

— Знаю некоторые твои заскоки. — пробормотал хан. — Думаю, читать там можно долго и до конца не добраться. Кратко: чем ты там занимаешься? Что там с жертвами? И что ты предпочитаешь не говорить?

Аминореэль молчала с минуту, подбирая ответ.

— Занимаюсь работой за пределами моих основных обязанностей. — заговорила она наконец. — Вывожу новые сорта растений. Зерно для изготовления муки, крупы и для посева. Изменяю их для жизни в пустынях. Ищу способы совместить некоторые свойства лекарственных трав или убрать побочные эффекты. Жертвы имеются. Выбираются из бесперспективных рабов или тех, чьи преступления заслуживают смертной казни. Ставлю на них некоторые эксперименты. Собственно, их продолжительность жизни напрямую зависит от успешности моих опытов. Для некоторых такой вариант гораздо привлекательней, нежели казнь или школа «Камень». Я ничего там не скрываю. Лишь не спешу вам сообщать о моренеле, возраст которого больше ста лет.

Хан Лонлейс встал, подошёл к окну и стал смотреть куда-то вдаль.

— Армах, она уже сошла с ума? Или ещё нет?

Кангрот Армах посмотрел на Аминореэль.

— Думаю, она в своём уме. — отозвался он. — Да и та зелень, которую она принесла десять лет назад, очень сильно помогла нам в содержании скота. Хотя вопрос, как она борется с дурманом, открыт. Амин! А как тебе удается уйти от цветка?

Аминореэль отвечала всё так же спокойно, словно разговор был о чём-то неважном:

— Я не позволяю ему цвести, иметь более двух листьев. Стебель не выше семи сантиметров. Моренель посажен в гранитном мешке всего с одним входом. Яма круглая, диаметром примерно в шесть метров и глубиной в десять. Уровень земли ниже края примерно на метр. На граните перед посадкой были высечены руны, и в случае малейшего разрушения я об этом узнаю. Цветок используется для опытов и утилизации тел. Оказалось, он невероятно устойчив к любым воздействиям, и ему можно отдавать любые тела после любых опытов без риска погубить или стихийных мутаций.

Хан Лонлейс обернулся.

— И что? Считаешь это безопасно? — уточнил он.

Аминореэль отрицательно покачала головой.

— Все прошедшие годы дали свои плоды. Цветок моренель обрёл возможность выращивать подземные клубни. В моей исключительно закрытой пещере эти клубни фактически становятся, в конечном счёте, удобрением для основного цветка. Создание второй такой пещеры и пересадка одного клубня дали неожиданный результат. Он обладает свойством грибов и паразитарных растений. Первый этап — захват. Он прорастает и начинает захватывать территорию. Для участка тридцать на сорок метров процесс занял месяц. Всё это время корневая система поглощает окружающие питательные вещества, может уничтожить и поглотить попавшееся под землей животное. В это время обнаружить его можно по двум признакам — увядание наименее приспособленных к борьбе растений и пропажа мелких животных и насекомых. Также можно начать перекапывать землю и опознать корни по внешнему виду. Второй этап начинается в момент, когда рост в стороны становится невозможным. Клубень прорастает и начинает забирать все возможные питательные вещества из земли. В это время он способен губить любые растения и даже деревья. Два месяца — и участок покрыт фиолетовой травой высотой в тридцать сантиметров. Трава обладает всеми свойствами цветка. Она вызывает неконтролируемое чувство удовольствия и блаженства практически у любого живого организма, который её съест. Запах очень слабый, вызывает сонливость. Стоит уснуть на траве, проснуться уже не выйдет. Вас покрывает корневой системой и перерабатывает без остатка.

— А трава для скота? — спросил хан Лонлейс.

Аминореэль кивнула.

— Всё верно. Я смогла на основе увиденного создать паразитарный вид травы, невероятно способный к росту.

Кангрот Армах решил уточнить:

— Что будет, если посадить подобное вдоль нашей границы?

— Недопустимо. — отрезала Аминореэль. — Я не смогла найти даже примерно возможные границы роста у корневой системы. С ней невозможно бороться.

Хан Лонлейс стал крайне серьёзен.

— Что значит нельзя бороться? — уточнил он.

Аминореэль ответила спокойно:

— После завершения опытов с новой травой я приступила к очистке земли для следующей работы. Просто скосить всё бессмысленно — основная часть находится под землёй. Попытка перекопки и выборки провалилась. Оказалось, даже у пропущенного корня размером несколько миллиметров и длиной меньше пальца есть абсолютная возможность начать всё сначала. Попытка обработать землю магией или активными алхимическими реагентами привела лишь к появлению семян, невероятно стойких к внешним угрозам. Гибнут только от по-настоящему жестоких воздействий. Для попыток сгубить подобное был создан второй каменный карман с отделкой железом и камнем, с дополнительной обработкой магией. Туда перемещена вся земля. На данный момент наблюдение идёт больше восьми лет. Несмотря на совершенно мёртвую землю, из которой высосаны все мельчайшие полезные элементы, и отсутствие внешних признаков хоть чего-то, цветок жив. Мне сложно точно описать его состояние. Но стоит дать ему что-либо: полить водой, бросить тело или другое растение — и можно наблюдать всходы. Опыты провожу с мышами. Последний раз период перерыва составлял год. Сейчас жду полтора. Пытаюсь выяснить срок полной погибели.

Хан Лонлейс вздохнул.

— Оставим пока в покое созданное тобой чудовище, особенно если тебе удалось посадить его на надёжную цепь. Зачем тебе моренель?

Аминореэль думала около минуты.

— Этот цветок — прекрасное украшение пустынь и её ужас. — произнесла она наконец. — Я смогла достигнуть в своих изысканиях условий, когда его дурман практически отсутствует. Считайте это некоторым этапом. Стоит нам вырастить первый настоящий моренель без его ужаса… Имя семьи Лонлейс вправе будет вознестись над законами природы.

Хан Лонлейс усмехнулся.

— Вознестись над законом просто. Где взять крылья, что тебя смогут там удержать?

Аминореэль уверенно ответила:

— Крылья каждый растит сам. Я отращиваю их почти две сотни лет, помня о каждой мелочи, которая может являться предвестником катастрофы.

Хан Лонлейс повернулся к Кангроту Армаху.

— Позаботься, чтоб Минаэрол не смог поделиться тем, что узнал. — велел он.

Кангрот Армах подошёл к эльфу. Минаэрол сидел на полу без сил от ужаса и осознания своей судьбы. Он вспоминал свои отношения и границы, что проводила Аминореэль. Они вызывали злость… Недоверие… Ревность… Но тут глаза открылись! Огромное количество деталей и оговорок встали на места. Его спасали. Его хранили от тайн, которые ему самому было не под силу хранить. Минаэрол посмотрел на Аминореэль, вспомнил её улыбки и заботу. Её ответственность и его капризы. Её терпение и его нетерпимость. Минаэрол хотел молить о пощаде, просить, взывать к богам или демонам… Но… Всё было предрешено. Кангрот Армах ударил эльфа в шею, и из горла вместо крика лишь хрип. Удар ноги по пальцам на руках лишил его возможности что-либо написать. Минаэролу суждено было отправиться на смерть, не оставив последнего слова.

Аминореэль поклонилась Хану Лонлейсу.

— Ваша воля, Господин?

Хан Лонлейс подумал и ответил:

— Армах. Этого в клетку и отвези в подвалы «Открытие».

Кангрот Армах заспорил:

— Амин, куда его там деть? После твоего рассказа мне несильно охота туда спускаться.

— В десяти метрах от главного входа есть люк для подвоза удобрений, земли или животных. — вмешалась Аминореэль. — Можно просто аккуратно скинуть туда. Ему хуже не будет.

Кангрот Армах перевёл взгляд на хана Лонлейса и, получив одобряющий жест рукой, взял Минаэрола за волосы и повел прочь. Дверь закрылась. Марон обратился к Аминореэль:

— Ты хоть понимаешь, что делаешь? Что произошло?

Аминореэль уверенно ответила:

— Мои действия для меня ясны и чисты. Я понимаю весь риск моих действий и могу гарантировать отсутствие любого риска для тебя. А вот твои действия опасны. Ты выделил одного слугу из других, равных ему.

Марон скривился.

— Учить будешь?

— Учила вас десятки лет назад и продолжать буду ещё очень долго. — кивнула Аминореэль. — Я ожидала негативных последствий, но не ожидала, что кто-то решит пойти столь прямым путем.

— Амин, что посоветуешь?

Аминореэль задумалась.

— Есть два пути. Вы вернёте для слуг одинаковые статусы и срубите любую голову, что попытается выделиться.

Марон сузил глаза.

— А второй?

Аминореэль проговорила с каплей вызова в голосе:

— Сломайте всю систему, что росла сотни лет, и создайте свою. Самый прекрасный вариант для сильного лидера, способного создавать новое, и погибель в руках глупца.

Марон улыбнулся.

— Я глупец?

Аминореэль отрицательно покачала головой.

— Вы умны и сильны, но вам не хватит времени завершить строительство. Финал смогут увидеть лишь ваши внуки, если у них хватит сил.

Хан Лонлейс думал в тишине несколько минут.

— Скажи, Амин… — проговорил он. — Каково это — растить и воспитывать того, кто будет тобой командовать? Сколько сказанных тобой слов были важны лишь для тебя?

Аминореэль с улыбкой ответила:

— Подземелья «Открытие» невероятны. Они для меня важнее… Но могут существовать лишь на земле с вашими законами и властью. Боюсь, я уже несколько людских поколений привязана к вашему могуществу и власти сильнее вас самого.

— Не думала брать всё в свои руки? — спросил Марон.

Аминореэль отрицательно покачала головой.

— Это земли семьи Лонлейс. Вы то, что укрепляет вместе всё то, что иначе работать не станет и пожрёт само себя.

Хан Лонлейс встал и подошел к девушке.

— Амин, кто тогда ты сама?

Аминореэль проговорила, вложив в голос таинственные нотки:

— Вопрос, который я слышу снова и снова. Каждый Лонлейс задаётся им в разные мгновения. Ответ не меняется вот уже сотни лет. Я верная слуга наследия первого хана Лонлейса. Я дала слово сберечь и приумножить созданное им. Вы это понимаете лучше кого-либо ещё в вашей семье.

Хан Лонлейс усмехнулся.

— Я понял это много лет назад, став единственным наследником семьи и женихом одной из принцесс, что пожелала остаться среди песков.

Аминореэль ответила несколько холоднее, чем обычно:

— Я уже говорила. Не стоит думать об этом…

Марон подошёл, взял девушку за запястье и посмотрел её в глаза.

— Что ты прячешь за цветком моренель?