Шаг

— Вы, как всегда, внимательны к деталям. — тонко улыбнулся Вашро.

Даже пытаться попробовать свою магию на хане колдун не думал. Он мог похвастать тем, что является лучшим менталистом. Однако Вашро знал одну невероятно важную тайну, которая лишь чудом не стоила ему головы. Даже самый искусный и могущественный маг погибнет от усилия грязного нищего, если разум и воля того окажется крепче. А сомневаться в воли хана… Вашро был не глуп. Посмотрев на закованных девушек, он подошёл и сел перед ними.

— Мне уже рассказали, что произошло. — произнёс он. — Потому пропустим все обсуждения и детали. Отвечайте коротко. Что с вами произошло? Говорите правду. Я не стану вас трогать. Просто укажу Хану Лонлейсу, ложь это или нет.

Анилорекэль и Каминогрили дрожали под взглядом мага и пытались отодвинуться от него, насколько позволяли цепи. Вскоре одна, набравшись смелости, всё-таки ответила:

— Мы поели и выпили вина. Из-за пищи или напитков потеряли над собой контроль. И решили заняться сексом в саду у всех на виду.

Вашро кивнул.

— Конечно, в бездне страха и ужаса сложно что-либо разобрать, но могу быть уверен — она не врёт. Хотя один вопрос я задам. Вы не знаете, от чего себя так повели?

— Да… Не знаем… — был нестройный ответ.

Вашро встал и громко спросил:

— В зале есть человек, который знает?

На несколько секунд воцарилось молчание, и Вашро подошел к Аминореэль

— Сомнения? Неужто не знаешь? — вкрадчиво поинтересовался он.

— Насколько мне известно, есть три возможности. — спокойно ответила Аминореэль. — Три способа.

Вашро усмехнулся и повернулся к хану Лонлейсу.

— Оставшиеся двое знают, что произошло.

Хан Лонлейс помрачнел.

— Ты уверен?

Вашро улыбнулся своей безумной улыбкой:

— Да… Но готов по движению вашей брови… Вывернуть их наизнанку и продемонстрировать правду…

Хан Лонлейс указал на место у стены и посмотрел на лекаря.

— Ответишь сама?

Вамнигрош опустила взгляд. Руки мяли платье, а окружающие могли буквально кожей чувствовать страх и безумие девушки. Тут она разразилась истерикой, и два яргора с трудом её удерживали на месте.

— Да как вы смеете!!! Лицемерное чудовище!!! Я столько лет служу вам… Лечу и забочусь о целом дворце!!!! Вы живы благодаря мне!!! И какая плата??? Какая???? Забрали дочь! Мою дочь сделать служанкой!!! А дочь Аминореэль нет???? Почему эта девка вправе сама воспитывать детей???? Отвеч…

Последнее слово прервал удар яргора в грудь. Девушка упала на колени и попыталась вздохнуть. Хан Лонлейс посмотрел на неё и спокойно ответил:

— Что же… По порядку. Я хан Лонлейс. Глава семьи и всех этих земель. Я вправе делать здесь, что угодно и принимать любые решения на пользу всем нам. Хан Лонлейс обязан отдавать любые приказы. От заботы до истязания. Награда или смерть. Ты главный лекарь. Ты лично лечишь не более сотни слуг. Из всего дворца на тебе лишь забота о приказчиках. Всех остальных лечат младшие лекари в твоём подчинении. Никто из семьи Лонлейс не лечится и ни разу не начинал лечиться у тебя. Всех лечит Аминореэль лично, благодаря своим исключительным знаниям и опыту. Ты спросила, какая у тебя плата?

Вамнигрош вздрогнула от вопроса. Хан Лонлейс продолжал:

— Твоя плата — дом и безопасность. Немногие бароны живут так же, как ты. Твоя плата — сытость и изыск. Не все принцессы могут позволить себе жить в такой же роскоши, как ты. Твоя плата — злато, которого больше, нежели у всех слуг нашего короля. Тебе этого мало?

Вамнигрош оскалилась и попыталась сказать, но удар яргора в живот не дал этого сделать. Он секунду ждал, когда девушку подняли за волосы, чтоб можно было видеть глаза.

— Ты спросила, почему Аминореэль имеет право воспитывать дочь, а ты нет?

Вамнигрош молчала, стараясь не кричать от боли. Хан Лонлейс повернулся к Аминореэль.

— Напомни, какова судьба всех твоих детей.

Аминореэль спокойно ответила:

— Первый сын жив и ныне. Он уже больше сотни лет надзиратель в школе «Камень». Второй сын был скинут моими руками в яму к зверям в наказание за попытку воровства. Первая дочь завершила обучение в школе «Кристалл» и была продана на службу королю Кенгру. Третий сын пожелал учиться в школе «Железо» и после успешного обучения смог сдать экзамен для поступления в яргоры. Погиб во время нападения троллей. Последний ребенок Алькамирали по вашему распоряжению находится на личном обучении у меня.

Хан Лонлейс кивнул и повернулся к Вамнигрош.

— И это истории слуги, что верна семье сотни лет. Есть истории и простых людей-слуг. Плотники, каменщики или кузнецы — они из поколения в поколение служат мне и самостоятельно воспитывают своих детей. А теперь объясни мне, как лекарь, что переселился из-за «крепости», за полсотни лет мог получить право, которого другие ждут сотни лет?

Вамнигрош скрипела зубами, шипела от боли и злости. Хан Лонлейс повернулся к кангроту Армаху:

— Брось её к рабам в мужскую клетку. Будут ли они её насиловать или съедят, мне безразлично.

Глаза девушки наполнились ужасом, и она закричала:

— НЕТ! ТОЛЬКО НЕ ТАК!

Удар яргора оборвал крики. Хан Лонлейс проговорил, не скрывая ярости:

— Ты решила меня ОБМАНУТЬ во дворце и ждёшь пощады? Наказание за ложь и обман всегда одно. Воплотить ужас и страдание, на которые только хватит моих возможностей, чтоб другие не посмели лгать.

Яргоры утащили Вамнигрош. Хан Лонлейс повернулся к Аминореэль.

— Лично проведёшь проверку всех дворцовых лекарей и выберешь нового на должность приказчика. До этого времени обязанности возложены на самого старшего и опытного.

Аминореэль поклонилась, принимая приказ.

— Будет исполнено. — ответила она.

Хан Лонлейс повернулся к прикованным к полу. Анилорекэль и Каминогрили встали на колени.

— Мы нарушили. Принимаем любое наказание и уповаем на вашу милость, хан Лонлейс.

Девушки поклонились и коснулись лбами пола. Хан Лонлейс подумал и сказал:

— Вы не виноваты в случившемся. Мало кто может противиться, если его правильно опоить. Но всей правды вы не сказали сразу. Обвинения раньше других выдвигать стали. Почему?

Каминогрили оторвала лоб от пола и подняла взгляд на Хана Лонлейса.

— Минаэрол. — проскулила она. — Мы говорили с ним до того, как на суд прийти. Он нам и подсказал, кого винить. Мы были глупы. Боялись. Не стали тщательно обо всём думать.

Хан Лонлейс молчал с минуту и вынес вердикт:

— Вы во многом виновны в этой истории, но и многое изменить вам было не под силу. Оттого наказывать вас истязанием не стану, но работой вы расплатитесь. Месяц вы шесть дней из семи будете чистить «чёрные решетки», день отдыхать.

Анилорекэль и Каминогрили подняли благодарные взгляды на хана Лонлейса. Зная, как он ненавидит ложь своих людей, они с облегчением приняли наказание.

— Благодарим, Хан Лонлейс. Ваша милость безгранична.

Яргоры отстегнули цепи девушек и увели. Хан Лонлейс посмотрел на Минаэрола.

— Остался участник и исполнитель в одном лице. Расскажешь, зачем ты это сделал?

Минаэрол позволил себе встать.

— Да нечего рассказывать. — отозвался он. — Послушал сладкие речи и поверил, что умнее других.

— Есть пожелания к наказанию? — спросил хан Лонлейс.

Минаэрол вздохнул.

— Как получить помилование?

Хан Лонлейс поднял одну бровь.

— За ложь мне в лицо?

Минаэрол грустно вздохнул.

— Можно обезглавить?

Хан Лонлейс повернулся к Аминореэль.

— А твоё мнение? — спросил он.

Аминореэль подумала и заговорила с некой осторожностью:

— За школой «Камень» в сторону ущелья Гукру есть достаточно большой пустырь…

Хан Лонлейс посмотрел в глаза Аминореэль.

— Опять?

Аминореэль отвела взгляд. Знак хана — и практически все поспешили покинуть зал, остались лишь четверо. Хан Лонлейс продолжал смотреть на Аминореэль.

— Амин! Ты успокоишься или нет?

Аминореэль, слегка шаркая ножкой, улыбнулась.

— Он очень красивый…

Хан Лонлейс вздохнул.

— Красивый? И это всё?

Кангрот Армах улыбнулся.

— Марон, это бессмысленно. Она не отстанет. Ну, сдался ей этот ужас пустынь. Пусть возится.

— На моей земле?!

Армах поднял руки в защитном жесте.

— Не злись. В конце концов, это будет уже третий раз…

Аминореэль перебила:

— Седьмой на улице и семнадцатый всего.

Армах посмотрел на девушку, как на безумную, и проговорил:

— Семнадцатый?

Аминореэль кивнула. Армах повернулся к Марону.

— Что я там говорил? В конце концов, это будет уже семнадцатый раз, и она по-прежнему с нами. И никто не пострадал.

Аминореэль снова уставилась в пол.

— Не совсем…

— Не понял тебя, Амин? — Армах развернулся и уставился на девушку.

Аминореэль отвела взгляд.

— Я потратила на опыты двадцать семь рабов, приобретённых у хана Лонлейса за злато.

Марон дождался, когда девушка посмотрит ему в глаза.

— Зачем тебе, Минаэрол? — полюбопытствовал он.

Аминореэль уверенно проговорила:

— Я сделала защиту для разума от аромата цветка.

Марон улыбнулся.

— Ты так уверена?

Аминореэль немного смутилась.

— Есть вероятность, что не сработает. — уклончиво произнесла она. — Потому и нужен кто-то ещё…

Кангрот Армах вздохнул и с улыбкой проговорил:

— Смирись, Марон. Она рано или поздно доконает цветок, и он сам пожелает расти в саду. А мы будем им любоваться.

Хан Лонлейс повернулся к Армаху.

— А если нет?

Армах вздохнул.

— Значит, не мы, то наши дети. Сам знаешь, у Амин есть талант заставлять природу выполнять её волю. Сразу или со временем… Новые сорта винограда всегда хороши.

Хан Лонлейс посмотрел на Аминореэль.

— Допустим, ладно. Отдам тебе твоего бывшего. Но требуется обсудить нечто более важное.

Голос Хана Лонлейса обрёл строгость и жёсткость:

— Как долго во дворце хранится коллекция ядов без охраны? Как много видов ты хранишь?

Аминореэль задумалась и через минуту ответила:

— Если быть крайне точной, то ещё от деда вашего прадеда. Именно тогда я начала собирать травы. Что касается множества, то я способна практически из любого экземпляра своей коллекции изготовить яд. Однако не из всего можно изготовить лекарство. Без охраны всё это хранится с момента подготовки комнаты обучения для Алькамираль. Менее десяти дней. До этого всё было в подвалах «Открытие».

Хан Лонлейс строго спросил:

— И когда последний раз там кто-то был? Кроме тебя.

— И сейчас есть. Четверо. Может, трое. Надо будет уточнить.

— Я имел в виду семью Лонлейс. — уточнил хан.

— Последний раз меня посетил ваш дед. — спокойно пояснила Аминореэль. — Он усилил охрану трёх входов. Наложил ряд запретов.

— И много там тех подвалов?

Аминореэль, помолчав минуту, ответила:

— Думаю, много больше, чем вы представляете. Я смогла пробиться к пещерам и заметно расшириться.

Марон приподнял одну бровь, Аминореэль поспешила уточнить:

— Одно время испытывала возможность подъёма энергии у живых созданий. Использовала гномов. Вот слишком большие излишки энергии нужно было куда-то девать. Они ломали камни.

Марон спросил с толикой гнева в голосе: