Черные начала. Том 5

— Че вылупился? — рыкнула она, когда заметила, что я на нее смотрю.

— Красивая.

— Че?

— Говорю, ты очень красивая.

Ее лицо аж перекосилось.

— Ты к кому-нибудь другому свои шары подкатывай, иначе я тебе их оторву! — рявкнула она и сразу же отвернулась.

Ути ты какая злобная киса, шипит еще. Аж уши покраснели от злости, что аж отсюда вижу. Или не от злости?

Не, прикол, конечно. Рассказал бы кто другой, я бы не поверил, так как такая хрень только по телику и в аниме бывает. А тут вон, просто наглядное пособие по цундерам ходит. И шипит, и краснеет. Ну или она конченная дура. Хотя это все две стороны одной и той же медали.

Учитывая то, как долго я в пути, река была хорошим местом, чтобы помыться, что я и сделал, не выпуская меч из рук, пока Люнь обстановку вокруг контролировала.

— Что думаешь? — спросил я.

— По поводу?

— Ситуации с охотницами.

— Ну если они тебя примут, будет здорово, — ответила Люнь. — Они же знают не только этот лес, но и округу. Как знать, что им известно об этом Вьисендо. Может даже быть так, что они знают, где находится его дом.

— Думаешь?

— Ага. Просто если он живет здесь, то у него есть дом, а если он настолько могущественен, как говорят другие, то они точно должны знать о нем.

— Почему?

— Чтобы держаться от него подальше, — ответила Люнь. — Знать, куда соваться с охотой не стоит. Или наоборот, куда стоит прийти, чтобы попросить помощи. Такие могущественные люди обязательно оставляют за собой след, и чем ты к ним ближе, тем этот след отчетливее.

— Ты че там бормочешь про себя? — раздался окрик этой цундере.

— Репетирую речь своего признания тебе в любви, Цурико.

— Дурак!

Настоящие мужчины знают, что дурак может быть сказано по-разному. Иногда оно просто значит дурак, иногда оно значит, что ты конченный. А иногда «дурак» сказано вот прямо смущенно, обиженно, будто девушка не знает, куда деться.

Вот она сказала это третьим вариантом.

— Будешь моей?

— Да пошел ты!

Блин, кайф, кажется, я нашел себе новую отдушину. Прямо душу греет. Но здесь главное не перестараться.

Теперь Цурико всячески пыталась меня игнорировать, причем нарочито так, что аж улыбку вызывала. Гопница-то у нас тот еще огонек, как оказалось. Она даже чай умудрилась у меня попросить. Подошла такая и кружку протягивает.

— На.

— Что на? — спросил я.

— Чая.

Спасибо ее, конечно, говорить не учили, но я уже не стал добивать бедную, а то, глядишь, совсем сойдет с рельс. Мне тут не нужна обезумевшая цундерка.

Вот таким более-менее веселым способом мы и добрались до той части джунглей, где водятся лимирии.

Остановились на косогоре перед джунглями, которые и джунглями-то сложно назвать. Над этой областью поднимался странный туман, цвет которого я не мог даже назвать. Фиолетовый? Желтый? Зеленый? Или все сразу? Как я ни приглядывался, названия цвету не подбиралось.

Ветви деревьев этого леса покачивались, будто в каком-то гипнотическом трансе, при том условии, что ветра не было. Они казались живыми, словно клубок сонных извивающихся змей.

Одним видом лес отталкивал от себя, и…

Неожиданно все исчезло.

Неожиданно передо мной оказался самый обычный лес, который не отличался от всех тех, что мы пролетели.

— Посмотрел? Летим обратно, — грубо сказала Цурико и уже развернулась ко мне, чтобы обхватить, но…

— В смысле, — поднял я руку. — Я иду за сраным яйцом.

Кажется, она сначала и не поняла, что я говорю. Смотрела на меня как на идиота, который издает непонятные звуки. А потом как дошло…

— Ты рехнулся?! Ты че, глазами землю подметаешь, не видишь, че за место?!

Как же мне нравится этот ее гопский акцент. Мне теперь кажется, что вот эти гопские повадки придают ей своеобразный шарм, я бы сказал, перчинку такую, если их не воспринимать близко к сердцу.

— Вы же сюда послали меня, не?

— Мы послали тебя сюда, чтобы ты вернулся обратно, идиотина! А ну иди сюда, мы улетаем!

Опля… так вот что они так хитро переглядывались между собой. Изначально выбрали вариант мне проигрышный, который было невозможно, по идее, потянуть ни одному нормальному человеку. Ну ничего, мы еще посмотрим, кто кого.

— Я иду туда.

— Я сказала вернулся! — рявкнула она, схватив меня за локоть, но я лишь дернул рукой.

— Ручки при себе держи, Цурико, — негромко и с холодным спокойствием произнес я.

— Я сказала…

— Своим подружкам там что-нибудь будешь говорить, — отрезал я. — Я иду туда, а ты примостилась здесь и ждешь.

Было забавно наблюдать за тем, как она хочет вновь попробовать меня остановить, но при этом ссыкует и жмется, от чего на лице бессильная злоба. Какая няшка, а я и не думал, что у меня такие вкусы.

— Мне за тебя отвечать!

— Ага.

Цурико еще что-то хотела сказать, но тут ее, видимо, осенила гениальная идея, и на ее губах заиграла издевательская улыбка. Она уперла руки в бока.

— А знаешь, проваливай, хочу посмотреть, как ты будешь бежать обратно, подбирая сопли или кишки, и молить меня, чтобы мы убрались отсюда подальше.

— Мечтай, Цурико. Мы улетим отсюда, как только я принесу яйцо.

— Яйцо? — хмыкнула она. — Да если ты достанешь оттуда яйцо, я тебе тут же раком дам без разговоров. Или ты серьезно рассчитываешь достать его? Один, с четвертым уровнем, без всего? Ну-ну, давай.

— Вообще да. А вот про отдаться ты хорошо сказала, я запомню. Тебя никто за язык не тянул, если что, — растянулся я в улыбке, от чего она сразу же прищурилась, почувствовав угрозу своей заднице.

— Не глупи, как там тебя…

— Юнксу.

— Да, иди сюда и летим обратно. Побегаешь по дому у нас, никто тебя гонять не будет, на охоту с нами походишь. Войдешь туда…

— И выйду победителем. А теперь садись и учись у бати, как надо охотиться, — ответил я, развернулся и начал спускаться вниз.

Лес подо мной, казалось, приветственно колыхнулся, на мгновение начав переливаться всеми цветами неизвестного мне спектра.

— Люнь, ты со мной?

— Я всегда с тобой, — ответила она.

— Давай, на карту поставлена жопа той девчонки. Мы обязаны выиграть.

— Серьезно? Ради той безмозглой дуры? Фу! Я думала, у тебя получше вкусы.

— Нормально, пойдет на первое время. Что за лес, знаешь?

— Нет конечно. Я же не объездила каждый метр этого мира. Скорее всего какой-то заколдованный, который влияет на сознание.

— Значит, у меня иммунитет.

— Не совсем, — расстроила она меня. — Он… это не Ци, это что-то другое. Скорее сама реальность стала тоньше и пропускает что-то извне. Как… как тогда, в замке, про что ты рассказывал, помнишь?

— Ага, — нахмурился я.

— Вот может что-то наподобие такого. Поэтому будь осторожен, я буду рядом, но… лучше мне спрятаться в тебя.

И Люнь тут же юркнула в тело.

А лес тем временем слегка навис надо мной, будто готовый оплести своими ветвями и поглотить меня с потрохами.

Смотри не подавись, засранец.