Элиот Кровавый

Глава 50 Ятаган и Проклятые.

Если оружие выковано, то оно неминуемо пустит алую кровь, и прольётся она стремительным потоком, как блик клинка по горлу почти что мертвеца.

Город затаился чего-то ожидая, само проклятие притихло, и проклятые смолкли, их разъярённые пасти скупо ожидали овец на пастбище кровопролития.

На улице уже стихал дождь, две фигуры неспешно шли укрывшись под голубым зонтом.

— Мы сможем набрать воды и использовать как оружие? — произнёс хриплый мужской голос.

— Нет, она вся испариться, когда закончиться дождь, — ответил серьёзный тёплый голос.

— Значит справимся и так. Посмотрим, смог ли волчонок наточить клыки, я буду защищать тебя ценой собственной жизни, — твёрдо сказал мужчина.

Фигуры зашли в глухой переулок окружённый стенами домов со всех сторон.

— А я, тебя! Даже если придётся умирать бесконечно много, — девушка улыбнулась, — Подержи зонт, я нарисую символы.

Начинается же светлый праздник! Торжество из торжеств.

Элиот смело взял зонт, и начал прикрывать хрупкую фигуру за работой. Амаша, чрезвычайно ловко наносила причудливые символы на стены, проводя своей кисточкой, как искусный художник, что рисует веками.

— Кап-кап-кап, — дождь стихал, он превращался в жалкие капельки.

— Я начинаю, будь осторожен, — немного нервно сказала Амаша.

Девушка закончила рисунок, она положила руки на стену и начала проговаривать спасительные слова.

— Хорошо, ни о чем не волнуйся, — голос Элиота, стал немного странный, его палец подергивался, а глаз пылал кровью, словно что-то стучится в закрытую дверь.

Элиот выкинул зонт, как кусок мусора и, тот неаккуратно упал, повредив свою структуру — чёрный дым заструился из образа кольца на пальце, теперь в его руке находился двуручный ятаган, он положил его себе на плече. Но от этого только скучнее стало, тело Элиота требовало событий, он начал побивать себя по плечу тупой стороной клинка.

Тьма лезвия развивалась в воздухе, как бы отпугивая свет, она сливалась с чёрными волосами.

И не делимы они теперь с клинком, ведь он часть от плоти, как отец и сын родные.

Поднялся холодный ветер обдувал израненное тело, что находилось под чёрным костюмом из кулона. И волосы обдувал, хаотично развивались они на ветру. Тяжёлая аура повисла над вечным.

Острые глаза Элиота видели жадно стоящих проклятых у окон и выбитых дверей, нетерпеливые фигуры потряхивались, вот-вот желая вырваться наружу.

Его чуткие уши слышали, как проклятые шуршат вырываясь из-под земли в полях. Их руки шипя обгорали: как только показались.

Руки проклятых жадно пробившись из мокрой почвы. Они выкапывали себя, вставали и смотрели пустыми глазницами на мир.

Взгляд Элиота становился жестокий. А рука, всё крепче и крепче сжимала рукоять клинка, его тело предчувствовало славную резню.

— Ну что, дети? Пора поиграть в жестокие игры, — сказал он безразличным голосом.

Искра пульсировала.

Проклятые начали выползать из домов на серые улицы, они обнюхивали дорогу, как стая голодных собак в поисках еды.

Одиноко стоящая проклятая унюхала след, тварь ведомая дорогой запаха подбиралась все ближе и ближе, почти в плотную к своей смерти!

Проклятая тварь подошла к однорукому воину, который стоял недвижимым изваянием — морда проклятого, была прямо на стоянии одного вздоха — Проклятый широко разинул пасть, готовясь вопить — ятаган мягко слетел с плеч: ударивши темечко проклятого, и пошло лезвие вниз, разделяя тело напополам — половины долями упали на землю, а после обратившись песком унеслись ветром.

Искра: Да начнётся резня, — совесть убаюкивал жёстокий голос в голове.

После разрубания, ятаган немного зазвенев встрял кончиком в землю. Чёрная мгла с лезвия клинка топталась на месте, она танцевала, хотела пуститься в пляс.

Все проклятые на улице повернули головы в сторону Элиота, они начали неистово вопить в небеса. Мертвый городок наполнился какофонией из жутких криков — проклятые сорвавшись со своих мест, они побежали единым потоком, попутно теряя слюни из открытых пастей.

Ноги их поднимали облака пыли, вся влага испарилась, словно земля не видела дождя тысячи лет. В пустых глазницах бродила тьма-тьмущая, похожая на тьму клинка, но гораздо слабее.

Обглоданное лицо Элиота искривилось, а улыбка превратилась в кровожадный оскал.

Он раскрутил себя на месте проведя мечом поллинию на дороге, с помощью инерции тяжёлого оружия разрезал тройку проклятых поперек... Их разрезанные тела падали на землю рассыпаясь песком — Элиот не ожидая и секунду продолжил свою резню, размашистыми и хаотичными движениями тяжёлого ятаган, он, как художник рисовал свою картину смерти по холсту их битвы.

Тяжёлые и грубые мазки вонзались в проклятую плоть, неопытные руки держат меч, от этого и неаккуратно.

Головы взлетали в плеч, кидая на них свой прощальный взор. Конечности спешно убегали с тел тел, они бурно посыпали дорогу улицы, а некоторые конечности и вовсе улетали погостить в чужой дом.

Мотыльками летящими в огонь, летели прямиком на ятаган: легко встречая свою смерть.

Элиоту было слишком мало, не капли крови не пролилось. Сухой, слишком сухой бой.

Пальцы на ятагане захрустели, вены на теле вздыбились под стать волосам, а взгляд начал блистать неукротимым безумием.

Искра, словно второе сердце запульсировала внутри, разгоняя и смешивая кровь в теле на безумной скорости, микроскопические капельки просачивались в тело Элиота.

Искра: УБИВАЙ, УБИВАЙ ИХ ВСЕХ, РЕЖЬ НА КУСКИ И УПИВАЙСЯ БОЛЬЮ!!! НАМ НУЖНО БОЛЬШЕ!

Искра: ОТОМСТИ! ОТОМСТИ ИМ ВСЕМ! ВСЕ ДОЛЖНЫ СДОХНУТЬ! — вопила искра в голове жестоким голосом, она блокировала все мысли, угнетала разум своей волей.

Элиот начал стремительно меняться. Древняя кровь потоком заструилась из оторванной руки, быстро принимая форму жуткой, не пропорционально большой когтистой лапы, а по телу поползли чёрные чешуйки брони, чешуйки начали покрывать всё тело, кроме рта; и жутко сияющего глаза — вторая глазница наполнялась кровью, глазница расширялась, в ней образовался глаз размером с кулак, десятки красных зрачков появились на нём, они смотрели в разные стороны.

Элиот посмеивался, его пытались драть когтями, кусать пастями, но у тварей ничего не выходило, он стал для них неуязвим.

Десятки зрачков взглянули на ятаган, на нём начали открываться хищные глаза.

Элиот резко схватил своей лапой проклятого за горло и сжал с огромной силой, прозвучал сухой хруст — туловище с головой полетели в разные стороны. А после мусором упали отдельно друг от друга, но ветер подмёл улицу; и даже следа не осталось.

— АХАХАХА!!! — Сила! — Элиот злобно смеялся, его рот превращался в зубатую пасть, она широко разверзлась, показывая хаотично растущее десятки длинных зубов, настоящая пропасть измельчения, Элиот обхватил свой ятаган двумя руками, и твёрдо пошёл в наступление.

Он играючи раскидывал проклятых, словно те тряпичные куклы. Его локти то и дело выбивали зубы, ноги мимолётно переламывали колени, а ступни крошили черепа.

Теперь не мотыльки летели на огонь. А огонь летел на мотыльков!

Кровожадным берсерком он пошёл врезаясь в ряды безумных врагов. Поле боя разгоралось, как пламя небес, которое упало в сухую чащу, Элиот шёл сжигая яростью всё на своем пути, каждый взмах находил свою цель, разрезал её на куски... Его руки то и дело пробивали насквозь измученные тела проклятием, он подносил пробитых проклятых к своей пасти и откусывал им головы. Его рука хаотично махала ятаганом, за миг разрезая и обращая в пыль врага.

— Мне бы запить, — вырвалось из глотки Элиота, песок сыпался через зубы, он этого даже не замечал.

А рука, как-будто жила своей жизнью, ей не нужен был владелец, только тело, что можно убить.

Твари стекались к источнику шума со всех улиц, но падали сухой травой, их тела разрезались настолько быстро, что некоторые продолжали ход, но через миг разваливались песком.

В этой каше побоища некоторым проклятым повезло, они словили момент и вгрызлись в броню, твари пытались внедрять жадные укусы в плоть, их пустые глазницы истекали слезами, но зубы не могли пробить брони. Они просто весели на Элиоте, как игрушки на ёлке.

Но слезы смерти не помеха! Ведь слёзы смерти только в радость.

Искра: ЖАЛКИЕ ТВАРИ! — с улыбкой кричала искра, она пускала вечную кровь, по капельке в тело. Совсем крошечные были те капельки, но и этого достаточно.

Тело Элиота ожесточалось, тело напрягалось, а мускулы бурно вздувались и увеличивалась в размере. Он стал куда больше и массивнее прежнего, всего за долю секунды.

Зубы проклятых захрустели на броне, а потом, и пасти вовсе порвались, их буквально разорвало от напряжения мускулов, тела проклятых просто упали на землю.

— АХАХАХА!!! — Элиот кинул взгляд на упавших тварей от разрыва пастей, это до безумия смешило его! — массивная нога поднялась и топнула по голове проклятого, та стёрлась в труху, а по земле пошли трещины.

Элиот окончательно впал в боевое безумие, он стал в два раза больше прежнего, полностью утративши человеческий облик.

Огромная рука, что соткана из чёрной древней крови, которая дотрагивается до самой земли, и тысячи глаз, что жадно смотрят с неё на сцену резни. Массивное горбатое туловище, покрытое плотно покрыто чёрной чешуёй, всё пышет мускулами, даже пальцы на ногах. Его чёрные длинные волосы прикрывали непропорционально большой глаз, усеянный разномастными зрачками. И пасть с глоткой, которая способна сожрать и перемолоть саму луну!

На спине появились два бугра, от туда бурно пробились вороньи крылья, только все перья в красных глазах.

Элиот остановился, кровавый туман выходил из его пасти, он смотрел всеми своими глазами на проклятый.

Они дрогнули от такого взгляда, остановились, и выжидали, это был страх!

Чудовище, что хотело только убивать, вонзило ятаган в землю-матушку. Он глубоко в неё вошёл, распространяя чёрный туман, глаз на рукоятке клинка опечалился, словно уже тосковал по хозяину.

Элиот подлетел к толпе прокляты, и мигом убил пятерых, взмахом наотмашь, кровавая лапа легко разрывала их плоть. Элиот начал рвать проклятых голыми руками, попутно перегрызая им горла, откусывая головы, не забывая жестоко отрывать конечности.

Один проклятый решил сбежать — массивные ноги напряглись и в одном едином блике телепортировались к берлоге — Элиот сватал его руками, пробивая тело когтями, он поднял тушу в воздух, а потом — резко разорвал на две части.

Песок, словно душ омыл тело Элиота, но эго это не волновало, он переключился на другую кучку.

И начался танец смерти.

Головы проклятых отлетали и расквашивались от хлестких ударов... Их когти и клыки, уже не могли повредить броню, они, не наносили никакого вреда, так лёгкий массаж.

Из грозных хищников, превратились в маленьких котят...

Безумная битва превратилась в односторонне избиение, без каких-либо шансов.

Элиот становился всё больше и, больше, его ярость росла, он ступил на кровавую тропу безумной мести.