Мийол-ученик

— Я помню правила! Я быстро!

Напрямую лезть в, так сказать, рабочую зону призывов сыну Акулы не требовалось и не хотелось. Он хоть молодой, но не совсем же дурной — соваться под возможный удар живого шокера! Однако Севеладу нравилось плавать. И ещё больше понравилось с момента вхождения в команду Мийола, в честь которого ему вручили персональные плавательные очки и ласты. Так-то в комплект входили ещё плавки, но ими молодой морской Охотник себя обременял редко. Работа ныряльщика быстро избавляет от стыдливости, даже если кто был ею обременён. Да и традиции, опять же… в общем, за вычетом очков и ласт Севелад выглядел типичным представителем профессии: наголо бритый во всех местах, кроме бровей, с инструментальным поясом на талии и наносником понятно где. Широкогрудый, крепкий, улыбчивый.

Нацепил ласты, оттолкнулся от слипа, вытягиваясь в струну — и почти без всплеска ушёл в воду, словно тюлень. А через минут шесть вынырнул неподалёку, отфыркиваясь; махнул рукой Риксу, зацепил за костяной крюк сетку с первой добычей. Глубоко, мощно и ровно дыша ртом, подождал, покуда Рикс вытянет багор с наполненной сеткой, перецепит пустую и спустит её вниз; забрал пустую сетку — и снова нырнул.

— Что там море послало? — заинтересовался Ниртальвог.

— Пока что ничего особого, — ответил Воин.

Добычу он споро и уже привычно распределял: кое-что по чанам с морской водой, кое-что по коробам, а одну среднеразмерную рыбу сходу взялся разделывать. Отрубил голову, вспорол живот, в три-четыре ловких движения вынул требуху… и аккуратно выковырнул первоуровневое Ядро Сути, после чего остальная требуха отправилась за борт. А вот тело магического зверя Рикс распластал, отделяя кости, нарезал филе, выкладывая на развёрнутые и также порезанные листья ламинарии дигитата — после чего доску с получившимся полевым перекусом протянул сперва Мийолу, потом Шак, потом, не замедлившись и на миг, ян-Галифрену.

Ниртальвог не без колебания, но угощение принял. В душе у него взвихрилась муть неких быстрых, контрастных эмоций, впрочем, быстро задавленных волей мага.

Четвёртую порцию Рикс взял сам. Пятую оставил Севеладу. Шестую (и последнюю) правой рукой через левое плечо кинул за борт, в точности соблюдая древний обычай. И только после этого закинул свою долю в рот, синхронно с остальными.

— Благодарение морю за первую нашу добычу, — проглотив пережёванное, сказал Мийол. Остальные трое с небольшим запозданием, почти хором пробормотали:

— Благодарение!

На том обряд и завершился.

Через пять минут Севелад вынырнул с очередной сеткой, и цикл повторился.

Пока Рикс сортировал добытое, Ниртальвог вновь обвёл блуждающим взглядом пологие волны и повернулся.

— Эм… коллега.

— Да? — Мийол также развернулся к гостю, приподнимая правую бровь.

— А чего этот твой магоклон не выныривает подышать?

«Ну, вот и вопросы пошли. Видимо, теперь — после совместной трапезы по обычаю — ян-Галифрен чувствует больше доверия от нас и к нам. Или же хочет сделать вид, что так. Или просто пытается завязать ненавязчивый разговор «меж своих», раз такое обращение использует…

А у меня задача всё та же: отвечать в меру откровенно и однозначно честно… но так, чтобы лишнего не брякнуть».

— Ему не надо, — выдал банальность призыватель. — Магоклон — фактически плотная иллюзия, работающая на мане. Причём дыхательный рефлекс у него можно подавить, хотя это и не очень приятно для управляющего. Зарядил я его неплохо, на все полтораста единиц, так что этого должно хватить на несколько часов под водой. Ну, если авралов не случится каких.

— Несколько часов?

— А что в этом удивительного?

— Ну так… ментальная усталость!

— А-а, вот о чём ты… знаешь, я уже как-то привык. Да и хитрости свои есть, облегчающие управление несколькими призывами параллельно. Чтобы всерьёз меня напрячь, нужно четыре призыва сразу… и это ещё смотря какие призывы. И смотря чем их занять. Вот, к примеру, если магоклон читает текст по гномьей алхимии на кузуре, а я сам тем временем в эликсирную основу внедряю руну и пытаюсь одновременно сдавать устный экзамен по теории ритуалов — тогда да, мозги явно перегревались… поначалу. Второй учитель меня примерно так и гонял: жёстко, тяжко, зато пределы доступного раздвигаются буквально с каждым днём.

— Поня-а-атно…

— Ахой, летуны! Подвиньте корму с нашего курса!

С правого борта надвигался, держа примерно ту же невеликую скорость, что «Хитолору», один из тримаранов второй линии. Для первой судно было мелковато. К тому же, несмотря на клановый герб, вывешенный над топселем, в основании этого герба изгибалась лента с одинарной звездой юного клана… да и сам герб Мийол прежде не видел.

Ну и команда. Чтобы претендовать на место в первой линии, требовалось наличие в ней самое малое трёх-четырёх экспертов магии и того же числа Воинов эквивалентного статуса. А на тримаране, если усиленные Уловителем Истины ощущения не врали, присутствовал лишь один маг-эксперт и ещё пара Воинов четвёртого ранга. В общем, хотя количеством люди на тримаране превосходили яхту в разы, в качестве «Хитолору» значительно их опережал, а в общей силе наблюдался примерный паритет. Даже если забыть про боевую алхимию Шак и прочие козыри.

— Привет и вам, — с ленцой махнул рукой Мийол. — И куда же нам желательно подвинуться, на ваш вкус?

— А вон туда, — ответствовал собеседник (кстати, один из тех самых Воинов-четвёрок: не шибко высокий, но кряжистый, буйноволосый, с заплетённой в косу бородой шатен). И, указав большим пальцем сжатой в кулак руки в сторону покинутого порта, добавил для полной ясности. — Назад, к прочему бесклановому мусору.

— Что я слышу? — злобно обрадовался Ниртальвог. — Неужто яйца уважаемого слеподыра разбухли настолько, что он поименовал бесклановым мусором… меня?! Ась? Не слышу ответа!

И ян-Галифрен повернул голову к шатену правым ухом, ещё и приставив к уху ладонь…

То есть принял ровно ту позу, в которой не заметить характерную форму носа, известную в радиусе трёх дней пути даже нищим попрошайкам, было просто невозможно.

Особенно Воину с его острым зрением. Особенно состоя в группе, вышедшей из Ниртоса и возглавляемой суперхарвестером «Рука Стедды», на котором командовал — вернее, присутствовал, статуса ради, но мог и перехватить командование в любой момент — самолично юс-Галифрен: девяностолетний подмастерье на пике сил.

Предсказать дальнейшее труда не составляло.

На палубу тримарана, призванный суетливо-паническими шепотками, выскочил маг-эксперт, тотчас же отодвинувший от переговоров бородатого шатена. Сам тримаран тем временем лёг на строго параллельный курс. Ниртальвог всласть скандалился с новым собеседником, а тот всячески отпирался, извинялся и кланялся, причём все остальные на той стороне кланялись ещё ниже и чаще него…

Предсказуемо. И скучно.

Только один момент выбился из сценария, срежиссированного Злым Угрем.

— Не стану я с ним драться, — буркнул Рикс. — Разве только по приказу лидера.

— Неужто боишься? — изумился ян-Галифрен.

— Было бы кого бояться. Ха!

— А чего ж тогда не хочешь ему показать, кто тут папочка?

— Да того, что у меня нет ни времени, ни желания что-то там кому-то показывать. Мне надо дело делать, — словно подчёркивая важность этого самого дела, Воин вынул из очередного морского чуда Ядро Сути (уже второго уровня). Сполоснул в чане, сунул в кошель на поясе. — А спарринг… был бы этот бородач равным мне, а лучше — более сильным, тогда я бы ещё подумал. Этот же хорошей драки мне не даст и ничему научить не сможет. Ну его на дно, к моллюскам.

«А быстро он сделал выводы из вчерашнего разговора!» — подумал Мийол одобрительно. И подытожил, ставя точку на правах капитана:

— Вот именно. Нахамил, но осознал и извинился — вот и хватит с него. Им, как и нам, не кланяться надо, а работать. Сворачивайте уже этот никому не нужный цирк… уважаемый коллега.

— Хорошо… многоуважаемый лидер, — неглубоко и медленно кивнул Ниртальвог.

После чего в полторы минуты «свернул цирк». Хотя не удержался — и не забыл куснуть напоследок: мол, не настолько уважаемый слеподыр интересный боец, чтобы «нашему бойцу» с ним сойтись хоть на кулаках, хоть оружно. Так что считайте — повезло вам.

Когда с тримарана начали нырять сборщики, а гарпунёры на его палубе заняли позиции и ситуация в целом вернулась к норме (хотя опасливые взгляды в сторону «Хитолору» никуда не делись), ян-Галифрен спросил:

— И всё же, почему вы так… равнодушно отнеслись к принижению своего статуса?

— Потому что, — сказал Мийол, — я хорошо помню, чем отличаются форма и суть, внешнее и внутреннее. И помню слова премудрого Тарзия.

— Какие именно? Тарзий Ларенский много чего написал. Восемь томов одних достоверно атрибутированных трудов, да ещё штук пять-шесть, авторство которых оспаривается.

— Какие? — переспросил призыватель. — А вот эти.

И процитировал:

— Достойного человека можно узнать по твёрдости без жестокости, силе без насилия, открытости без наигрыша, мудрости без навязчивости, уважению без унижения, щедрости без расточительства, чистоте без порока. Достоинство — внутреннее свойство, высоко ценимое меж людьми; и потому многие, его лишённые, стремятся подделаться под достойных. И многие же, к несчастью своему, бывали обмануты теми подделками, но лишь на время: истинное достоинство отличается от ложного, как золото от позолоты. От себя и отца своего добавлю: не одежда делает человека, но человек одежду; и не статус красит разумного, но разумный обретает и поддерживает статус. С этими, — Мийол махнул в сторону тримарана, — я встретился в первый раз в жизни и, скорее всего, после завершения Великой Морской Охоты никогда более их не увижу. Так что мне в их мнении обо мне? Пусть думают, что хотят… пока не перенимают нашу добычу. Но море велико и добычи в нём хватит на всех.

— Вот только Кракен в Валисагго — единственный!

— Верно. Но мы не за ним сюда явились. Каждому Охотнику — добыча, достойная его; я пока не достоин добыть Кракена, что признаю спокойно, без ревности и зависти; но меня вполне удовлетворит и та добыча, что помельче. Которой я — сейчас и здесь — уже достоин.