Восстание Аркан

Императрица

За окном льёт дождь, но мы с бабушкой сидим в тепле в роскошной гостиной у потрескивающего камина.

Если огонь и напоминает мне о Джеке, то виду я не подаю. Утром я изрисовала его портретами пол-альбома, и это немного притупило боль.

Бабушка попивает чай. И хотя я чувствую внутри неё бурлящую жизненную энергию, внешне она выглядит хуже, чем вчера.

— Даже в общении со Смертью есть свои плюсы, — она кивнула на изящный поднос с нарезкой из сыра и фруктов.

— Да, он позаботился, чтобы пережить апокалипсис с удобствами.

Хотя насколько внутри замок обустроен роскошно, настолько же жуткий он снаружи. Вспышка обуглила каменные стены, исполосовав их гарью. Густой туман словно навеки застрял над землёй, и лишь дрожащие блики газовых фонарей слегка освещают внутренний двор, тренировочную площадку и длинную подъездную дорогу.

Когда-то мне казалось, что этот замок наполнен Смертью. Его одиночеством.

— Между прочим, ты могла бы называть его Ариком. Его полное имя Арик Доминия.

Бабушка пожала плечами.

— Я знаю. Смерть представился, когда меня забирал.

Провальная попытка хоть немного его очеловечить.

— Как только я сюда попала, сразу начала разнюхивать обстановку, — сказала она, — я много общалась с Полом, расспрашивала его обо всём.

Кажется, Пол ей понравился. Простой парень лет двадцати шести. Стрижка ёжиком. Далеко посаженные голубые глаза, широкая дружелюбная улыбка.

— Он сказал, что Смерть называет этот замок Летой, в честь одной из пяти рек Аида, реки забвения. Знаешь, почему?

Сама я называю его дом замком потерянного времени, что недалеко от истины.

— Возможно, из-за созвучия со словом летальный. Но точно я не знаю.

Арик всегда предавал большое значение мелочам и подтекстам, и я уверена, что он выбрал это название небезосновательно. Ведь он, хоть и говорил, что не хочет забывать о моих предательствах, но между играми века напролёт курил опиум, как видно, чтобы впасть в забытье.

— Рыцарь подготовил это место ко всем возможным катастрофам, — продолжила бабушка, — оно находится далеко от зон затопления и выпадения радиоактивных осадков. На окнах толстые металлические щиты. Стены на случай электрических бурь защищены листовой медью.

Даже в условиях низких температур и отсутствия солнца этот замок является самообеспечивающимся оазисом. Он представляется мне космическим кораблем посреди необитаемой планеты с собственной системой поддержания жизнедеятельности: посевами растительных культур, домашним скотом, чистой водой, лампами солнечного света, фильтрацией воздуха и танкерами горючего.

Жаль только, что он не выдержит ни ракетной атаки с воздуха, ни извержения вулкана.

Бабушка потянулась к заварочному чайнику, чтобы наполнить свою чашку.

— И ещё поблизости нет действующих вулканов, поэтому, когда Император нападёт, ему придётся пролить кровь, чтобы создать собственную лаву.

Рихтер создаёт лаву с помощью крови?

— Как и мне, когда нужно вырастить растения там, где их нет?

Как и Любовникам для создания клонов? А ведь Цирцея упоминала, что руки Императора извергают лаву. Но тогда я не проследила связи. Теперь понятно, почему ему нужно восстанавливаться.

Бабушка кивнула и поставила заварник на место, как мне показалось, устав от того лишь, что взяла его в руки.

— Но это истощает твои силы. Однако есть другой способ. Я тебе покажу… — и вдруг закашлялась, содрогаясь всем телом.

Я вскочила с места и начала водить ладонью по её спине.

— Ты спала хоть немного?

Когда приступ прошёл, она пригладила волосы.

— Десять часов. Но проснулась ещё более уставшей. Это всё стресс.

Я вернулась на место.

— Бабушка, а если у тебя был инсульт?

— Это Смерть тебе напел? — от её язвительного тона мне стало не по себе. — В следующий раз он скажет, что я выжила из ума. Этому лишь бы вбить между нами клин.

Дрожащими руками она поднесла к губам чашку.

— Арик не такой, — запротестовала я, — он никогда не врёт. Он уже сотни раз мог обмануть меня в своих интересах, но не стал.

Как он однажды сказал нам с Джеком? Ложь — проклятие, которое ты сам на себя навлекаешь.

Бабушка грюкнула чашкой по столу.

— Все Арканы врут. И притворяются, и предают. Это природа зверя.

В прошлом ведь и я, изображая влюблённость, пыталась обольстить Арика. Финн однажды принял облик Джека, чтобы соблазнить Селену. Сама она тоже не раз мне врала, как и Ларк. А больше всех врал Мэтью: «Императрица — мой друг».

Возражение застряло в горле. Но я всё равно не верю, что Арик пошёл бы на такое.

— Он сказал, что ты хорошо осведомлена об игре и, возможно, обладаешь даром предсказания.

Бабушка поддержала смену темы.

— Ничего общего с силой предвидения Дурака. Это просто предчувствия относительно будущего. Они направляют меня, подсказывают, как действовать дальше. И сейчас я чувствую, что ты не готова к следующему этапу игры.

— Почему? — спросила я, думая лишь о мести.

— Твои силы ещё полностью не раскрылись. Иначе бы ты в два счёта отбилась от тех Бэгменов. Нужно ещё тренироваться, развивать способности, — она выудила из кармана три зёрнышка и положила на поднос, — чувствуешь связь с ними?

— Я чувствую их потенциал.

И могу определить вид растений: гранат, вьющийся плющ и глициния.

— А теперь попробуй прорастить их без крови. Представь побеги, пробивающиеся сквозь скорлупу.

Скорлупа. Оболочка. Истощённый труп, закопанный в земле. Тело Тэсс было похоже на непроросшее семя.

— Я… попытаюсь.

— Осилишь это — и научишься чувствовать каждое зарытое в земле зернышко. У тебя повсюду будет доступный арсенал.

Я сосредоточилась и представила, как прорастают семена. Вдруг они завибрировали, и у меня перехватило дух. Кровь действительно оказалась не нужна — из одной зернинки проклюнулся тоненький побег, крошечный, не больше миллиметра. От напряжения на лбу у меня проступила испарина.

— Ничего себе. Да ты умница!

Эти слова напомнили мне о детстве. Точно так же она хвалила меня на Пасху за найденные крашеные яйца. Тогда я гордо подняла свою корзинку, и кто-то сфотографировал нас вместе с мамой и бабушкой. Этот снимок мама держала в руках, когда умирала.

Она умерла из-за Бэгменов. Мы сожгли её тело из-за Любовников. Джек умер из-за Императора. Надгробной речью для него стал смех Рихтера.

Меня охватила дикая ярость, мощная, как волна Цирцеи. Сменить смех Императора на вопли…

Семена треснули; на волю вырвались зеленые стебли и поползли по потолку и стенам.

— Боже милостивый, Эви! — бабушка посмотрела на меня… с благоговейным трепетом. — Да ты можешь стать самой грозной Императрицей из когда-либо живших.

Она окинула взглядом плетущиеся растения. Независимо от вида семян, из них проросли лозы с кинжалоподобными шипами.

Я откинулась в кресле.

— Если это принесёт смерть Императору.

— Теперь ты ещё на шаг приблизилась к тому, чтобы стать настоящей Императрицей.

Я вытерла лоб и потянулась за стаканом воды.

— А сейчас я не настоящая? Что же тогда изменится?

— Когда ты полностью отдашься пылу битвы, твои волосы покраснеют навсегда, а символы на теле будут видны постоянно. Ты станешь более могущественной, чем можешь себе вообразить.

Значит, всё что нужно сделать — это превратится в красную ведьму навсегда. Но готова ли я ради убийства Рихтера так рискнуть? Ведь есть одна проблема: красная ведьма на нём не остановится. Эви лишь частичка МЕНЯ!

Бабушка нахмурила брови.

— Вообще-то, я была удивлена, что ты до сих пор блондинка. Но это ничего. Мы продолжим работать. С первым заданием ты справилась на отлично, так что перейдём к следующему. Закрой глаза и уши.

Так я и сделала. И тут же почувствовала какое-то движение, уловила скрежет металла. Одна из моих лоз дёрнулась, и я открыла глаза.

Бабушка стоит напротив, занеся над моей головой острый фруктовый нож… а лоза держит её за запястье.

Я взмахнула рукой, чтобы её освободить.

— Ты правда собиралась… меня ударить?

Она положила нож обратно на поднос и, потирая запястье, села на место.

— Да. Ты бы всё равно восстановилась, а вот нападение должно было быть настоящим, чтобы лозы отреагировали.

Выходит, мои солдаты наделены разумом. А я могу ощущать через них. Помню, в логове Любовников я приказывала лозам убивать Бэгменов и даже чувствовала, как они это делали. Но я никогда не думала, что они могут действовать самостоятельно, без моих команд.

— Мне что, даже видеть цель не обязательно?

Она кивнула.

— Твои лозы обладают самосознанием и остаются начеку, даже когда ты спишь. К сожалению, они тоже не всегда надёжны. Некоторые игроки, такие как Смерть, для них слишком быстрые. Ему уже удавалось проскользнуть сквозь твоих часовых. Другие, Башня, например, могут ударить издалека ещё до того, как растения их засекут.

— А на что я ещё способна? — спросила я, сгорая от нетерпения.

— Ты можешь стать даровитой целительницей, ведь имеешь врождённые знания о лекарственных растениях, а я научу их использовать. Умеешь обращаться с древесиной. Прошлые Императрицы создавали бесценные ювелирные изделия и дарили их в знак расположения. Одна Императрица взмахом руки возводила мосты, храмы и целые цивилизации для своего войска.

Арик тоже говорил, что в прошлом я командовала армией, с которой однажды выступила против Императора.

— Ещё одна Императрица могла следить за своими противниками через растения в любой точке земли. Она могла даже сливаться с деревьями и перемещаться из одного ствола в другой.

Слиться с деревом?

— Ну уж нет!

Но разве однажды у меня не возникало желание погрузить пальцы в землю и пустить корни?

— Как будто где-нибудь остались деревья, — бабушка вздохнула, — остальное покажу, когда ты немного отдохнёшь. Ведь ты ещё полностью не исцелилась.

— Всё хорошо. Я справлюсь.

Но вот бабушка, кажется, выдохлась от наших упражнений.

— Всему свое время. А сейчас расскажи-ка мне лучше о своих отношениях со Смертью. Вот уж кого я ожидала увидеть на своем пороге в последнюю очередь.

— Так почему же ты согласилась с ним пойти?

— Я почувствовала, что так нужно, да и понимала, что долго не протяну. К тому же он столько всего знал о тебе. Знал прозвище твоей лошади. Знал про рисование. Про балет. Смерть утверждал, что ты уже давно пытаешься меня разыскать, и он хочет исполнить твоё желание. Сказать, что я удивилась — ничего не сказать.

Ах, Арик. Даже зная обо мне всё, зная о моём тёмном прошлом, он всё равно меня любит. И пусть я не хочу причинять ему новую боль, но каждый раз, задумываясь о своей жизни, вижу в прошлом Джека, а в будущем — Рихтера.

— Смерть бережёт тебя как зеницу ока, — сказала бабушка, — и ничего не может с собой поделать. Он обречён желать тебя в каждой игре.

Ох…

— Бабушка, это больше, чем просто желание.

Она вздохнула.

— Он заставил тебя поверить в свою любовь, не так ли? Очнись, он убил тебя в двух из трёх последних игр. Обезглавил, — я тоже напоминала ему об этом вчера вечером, — Эви, он мерзавец.