Восстание Аркан

Императрица

Я сижу у камина в бабушкиной комнате и держу в руках книгу, вгоняющую меня в дрожь.

Ну конечно же, род Императрицы должен иметь хроники.

Я не знаю, схожу ли я с ума, или уже сошла, или бабушка просто соврала, но неужели она и правда показывала мне эту книгу полжизни назад? Как я могла такое забыть?

И Мэтью, и Селена говорили, что мой род вёл хроники, но я решила, что эти знания передавались устно или вроде того.

И вот бабушка вытащила из своей сумки тяжелую древнюю на вид книгу в потрепанной обложке, похожей на кожу Бэгмена.

То, что книгу я так и не узнала, очень потрясло бабулю. Она прилегла на кровать, будто постарев лет на десять.

— Неудивительно, что ты не решаешься их убивать, — сказала она, словно найдя объяснение этой невообразимой дикости.

И вот снова смотрит на меня, как ястреб.

— Ничего?

Я отрицательно помотала головой.

— Ну как ты можешь не помнить?

— Мне было всего восемь лет, когда ты уехала. И мне строго-настрого запрещалось вспоминать о том, чему ты учила, — даже в таком юном возрасте я оказалась достаточно взрослой, чтобы понять, что мама прогнала бабушку за её убеждения; поэтому неудивительно, что я вытеснила из головы всю информацию об Арканах, лишь бы избежать подобной участи, — когда же я подросла, и начались видения про апокалипсис, мама обвинила во всём тебя и отправила меня психушку. Где меня… перепрограммировали.

Меня накачивали лекарствами и спрашивали: «Ты понимаешь, почему должна забыть всё, что слышала от бабушки?». Эти мозгоправы здорово заморочили мне голову, хоть я и думала, что не поддалась их «терапии».

А выходит, я помню далеко не все события своей жизни. Даже хуже: я вообще не понимала, что лишилась этих воспоминаний.

— У меня… провалы в памяти.

Сейчас мой мозг напоминает швейцарский сыр. И, видимо, пробелы появились еще до перепрограммирования.

Если, конечно, бабушка говорит правду…

Почему же меня не покидает чувство, будто она… что-то не договаривает?

— Я помню день, когда тебя забрали. Ты рассказывала мне о картах.

— Я рассказывала тебе о них постоянно, — сказала она и продолжила почти шёпотом: — я знала, что Карэн терпеть не могла эти разговоры, но даже не представляла, насколько серьёзно она была настроена.

— Может, когда я начну читать, то что-нибудь вспомню?

Узнаю ли я страницы, которые листала только в детстве? Нет, ну с чего бы ей врать? Но я по-прежнему не могу даже раскрыть книгу. От неё у меня мурашки по телу. Даже от вида бабушки у меня мурашки по телу.

— Её передавали от поколения к поколению?

— Да, мне она досталась от матери, а ей от её матери.

Мама говорила, что в нашем роду все были подвержены психическим расстройствам. И я считала, что мне просто передалось семейное заболевание.

— Как давно ведутся эти хроники?

— Подробно описаны только две последних игры, но есть краткое изложение и всех предыдущих, — она махнула рукой, — ну же, открывай!

Если эта книга — ключ к безвозвратному превращению в красную ведьму, рискну ли я так искусить судьбу?

Дрожащими пальцами я подняла потёртую кожаную обложку, и воздух наполнился запахом ветхого пергамента. На первой станице аккуратным почерком выведено вступление: «Далее следуют истинные и подлинные хроники Нашей Леди Шипов, Императрицы всех Арканов, изыбранной олицетворять Деметру и Афродиту, облекать жизнь, её круговорот и таинства любви…»

— И кто выступил летописцем? — спросила я. — Чьи это строки?

— Эти хроники переводили и переписывали многие поколения. Но первой была мать Императрицы.

— Моя мать из другой жизни? Неужели мама тоже перерождается? И ты?

Бабушка пожала плечами.

— Возможно. Мы не знаем наверняка.

— Летописцем была Тарасова?

— Скорее всего. В этом смысле нашему роду повезло. Летописцы обычно обладали даром ясновидения.

Я глубоко вздохнула, собираясь с духом…

В начале мать Императрицы (возможно, прошлое воплощение моей мамы) подытожила собранные сведения о предыдущих играх, начиная с самой первой.

Во вступительной игре моими союзниками были Дурак, Фауна и Жрица. Моими жертвами: Звезда, Жрец и Отшельник.

И хотя я была полна сил, это меня не спасло. Я умерла от руки друга, которому доверяла, ставшего в итоге победителем…

От руки Дурака.

У меня отвисла челюсть. К горлу подкатил ком. Он убил её.

Меня.

Мэтью, мой бывший лучший друг, меня обезглавил. Своего союзника.

— Ещё не поменяла отношения к своим друзьям? — спросила бабушка самодовольным тоном.

Да. Да, поменяла. Не успела я развернуть первую страницу, а мне уже дурно.

Мэтью выиграл игру. И он помнил прошлое! Он знал о своём предательстве.

Я обвела взглядом символы на тыльной стороне руки и почувствовала приступ тошноты. Не потому ли Дурак так часто смотрел на свои руки, что ему не хватало символов? Нужно добыть знаки…

Глава 25