Остров Дохлого Дракона

Глава 8

Событие девятое

Колдовству, как известно, стоит только начаться, а там уже его ничем не остановишь.

Михаил Булгаков «Мастер и Маргарита»

Ивашка, после того как навёл порядок у себя в каюте, встал на мостик и наблюдал за островом. Он видел, как упало несколько срубленных деревьев. Потом две маленькие фигурки на берегу стали возиться с брёвнами. Дело у них продвигалось не так быстро, как хотелось бы, и солнце уже почти утонуло в океане, когда плот, наконец, отплыл от берега и двинулся к кораблю. И уже совсем стемнело, когда приветствуемые заждавшимися их товарищами добровольцы причалили к галере.

Ивашка плохо спал этой ночью. Влажность экватора, какие-то тревожные смутные мысли. Гном никогда не заплывал так далеко на юг. Даже материк баньши и эльфов остался где-то на северо-востоке. Днём наш штурман определил координаты острова, и оказалось, что его некуда наносить на карты, те, что имелись на судне, не годилась. Ни одна из них, не показывала моря так далеко на юг. Ивашка от руки дорисовал карту на чистой бумаге и нанёс на неё островок. Остров «Бурь», так он его назвал.

Первые проблески рассвета застали всех уже на ногах. Плот, в общем, был не большой, и когда на него поставили две пустые бочки под воду, места осталось на пятерых гномов всего. Ивашка сам отобрал тех, кто поедет, конечно, взял Толстуна и эльфа. Капитан не хотел отпускать колдуна (так все называли эльфа), но штурман уговорил, ведь он клятвенно обещал высадить эльфа на землю, чтобы тот мог восстановить свои жизненные силы. А эльф и в самом деле был плох, буря казалось, окончательно подкосила его. Скелет, обтянутый кожей. Одни глаза, яркие эльфийские глаза, остались живыми.

Дождались прилива и, подгоняемые волной, поплыли к берегу.

После нескольких недель плавания, так приятно было услышать вновь шелест листьев, хор птиц, не карканье чаек и бакланов, а настоящие трели. И аромат цветов, деревьев – забытые запахи.

Пляж был из чистейшего песка, такого жёлтого цвета, прямо как солнышко и сверкал так же – больно было смотреть. За пляжем начинались пальмы, чуть дальше сосны, из них то и срубили плот, сучья и верхушки деревьев всё ещё лежали на песке, оскверняя чистоту нетронутой природы.

Ивашка отправил одного матроса искать воду, а двух лучников на добычу пропитания. Охота обещала быть удачной. Огромное количество птиц, да и песок был усеян следами копыт.

Толстун не отходил от эльфа, не зная, что предпринять, то ли охранять его и скрутить, если он попытается колдовать, то ли поддерживать, чтобы он не упал от слабости. А эльф потихоньку доковылял до сосен всё-таки, опираясь на Толстуна, и присел у ближайшей, прислонившись к ней спиной. Грудь его часто вздымалась, глаза были закрыты. Ивашка постоял, наблюдая за ним, но эльф сидел неподвижно, и скоро нашему штурману это надоело. Вложив стрелу в тетиву и поудобнее прикрепив большой нож к поясу, гном отправился на разведку. Прямо за узкой полоской сосен начинались настоящие джунгли. Лианы переплелись между собой, покрылись цветами и пустили воздушные корни – сплошная стена. Только с помощью тесака Ивашке удалось прорубиться под деревья. Там было сумрачно. Оглушительно кричал кто-то вверху. Прыгали с дерева на дерево, визжа на ходу, маленькие длиннохвостые обезьяны. Какие-то огромные, чёрные с синим отливами птицы, следили за гномом, поворачивая голову набок, и раскрывали клювы как бы в зевке, при этом, не издавая ни звука.

Вдруг тишина упала на джунгли, и затем чудовищный рык разорвал эту тишину. Рык этот раздался так близко от Ивашки, что тот аж отлетел к стволу ближайшего дерева.

Это был дракон. Не то летающее чудовище за чьими яйцами они плыли, а морской дракон – дрон. Ивашка никогда раньше их не видел, да и не слышал почти. Гномы не заплывали так далеко на юг, где обитали эти твари. Ивашка окинул взглядом исполинскую тушу монстра. Четыре когтистые лапы, волочащийся по земле живот ярко-жёлтого цвета, длинный раздвоенный на конце хвост. Змеиная голова с четырьмя клыками, не умещающимися в пасти. Длина от головы до хвоста метров пять.

Совершая змеиные извивающиеся движения, дрон подползал к бедному гному. Жёлтые стеклянные глаза с огромными чёрными вертикальными зрачками гипнотизировали Ивашку.

Арбалет в его руке налился неимоверной тяжестью и не хотел подниматься. Ближе и ближе жёлтые глаза, всё тяжелее и тяжелее оружие и ноги уже не держат, так и норовят подогнуться. Ивашка, превозмогая тяжесть в коленях, отступил на несколько шагов, упёрся спиной в дерево. И тут что-то словно взорвалось у него в голове. Гном почувствовал у себя в голове чужого. Словно чьи-то пальцы перебрали всё его извилины, стряхивая ледяной ужас перед монстром. Чужая воля подняла руку Ивашки с арбалетом, заставила его прицелиться и спустить тетиву. Вопль раненного дракона окончательно привёл Ивашку в себя, он выбросил чужака из головы, отпрыгнул за дерево и, вставив вторую стрелу в арбалет, почти не целясь, пустил её в голову извивающегося чудовища. Рёв перешёл в визг, да такой пронзительный, что, выронив арбалет и зажав уши руками, штурман бросился прочь к берегу. Ветви трещали от удара хвоста дракона. Ивашка спиной чувствовал преследователя. И вдруг опять чужая воля подчинила его запаниковавший разум. Он вдруг понял, что бежит не в ту сторону. Как будто с высоты птичьего полёта гном увидел себя, дракона и Толстуна с эльфом, весь островок. Сориентировавшись, Ивашка быстрым темпом направился к друзьям.

Раненный ослепший дракон, бежавший видимо на звук убегающего гнома, потерял ориентир и заметался среди деревьев, натыкаясь на стволы и сотрясая листву своими воплями. Пробившись сквозь завесу лиан, Ивашка снова оказался среди сосен, совсем рядом с Толстуном и эльфом. Те уже спешили ему на встречу. Толстун сжимал в руке большой арбалет. Когда штурман остановился, чтобы перевести дыхание, прийти в себя, эльф подошёл и, притронувшись к Ивашкиной руке, привлёк к себе внимание.

- Дракон. Нужно взять клыки. Нужно, - Ивашка чуть не сел от изумления. Снова идти в джунгли к этому чудовищу.

- Так он живой ещё.

- Нужно взять клыки. Очень нужно, - в голосе эльфа было что-то, что заставило поверить гномов, клыки эльфу действительно очень нужны.

- Я помогаю, убиваю твой страх. Ты убиваешь дракона, - эльф уже не казался, тем умирающим существом на корабле.

- Зачем нужны клыки? – не поверил гном.

- Жезл могущества. Два клыка – один жезл. Я делаю один тебе – один мне.

- И что я буду колдуном? - опять не поверил Ивашка.

- Буду учить. Идём убивать.

- Это ты был в моей голове? – вдруг понял Ивашка.

- Я. Я буду убивать страх, - глаза эльфа сияли, синим огнём.

- Ну, что, Толстун, пойдём. Я его ослепил. Может, и вправду прикончим его.

- Да уж и ходить не надо, вон сам прётся, - действительно, рёв и визг становился всё ближе.

- Домой идёт. В море. Убить надо. - Эльф устремил свои глаза на Ивашку, и тот снова ощутил у себя в голове присутствие чужого разума.

Отступать было поздно, да и некуда – стена лиан раздалась и показалась морда дрона. Один глаз чудовища вытек, и на этом месте кровоточила большая яма. Второй помутнел, с краю из него торчала выпущенная Ивашкой стрела. Чужая воля заставила штурмана взять у Толстуна арбалет и прицелиться в то место, где раньше был глаз. Тонко пропела тетива, и пронзительный визг снова привёл Ивашку в замешательство. И только воля эльфа удержала его на месте. Перезарядив арбалет, гном выпустил вторую стрелу в голову извивающегося дракона. Она отскочила, попав видимо в одну из роговых пластин прикрывающих голову. В колчане осталась последняя стрела. И опять эльф вытеснил страх из Ивашкиного мозга. Спокойно, как на тренировке, Ивашка зарядил арбалет, прицелился с колена и попал точно в пустую глазницу. И наступила тишина. Дёрнулся в последний раз раздвоенный хвост, обсыпав гномов и эльфа горячим прибрежным песком. Дымящаяся кровь хлынула из разинутой пасти. Чужак, наконец, покинул Ивашкину голову. С каким-то плеском упал дракон на землю и затих. Первым к поверженному чудовищу подошёл эльф. Крови вылилось порядочно и из глаза и из пасти, и вокруг головы образовалась целая лужица – песок не успевал впитывать. Эльф, не касаясь её,остановился и любовно, так как какую-нибудь драгоценность, погладил один из клыков рукой.

- Выбить нужно? – поинтересовался Толстун, подошедший к колдуну.

- Нет. Силой нельзя. Должны упасть, - эльф встал перед гномами и даже руки вытянул, как бы преграждая им дорогу.

- Так, что нам здесь до смерти сидеть? – Толстун глянул на Ивашку, как бы спрашивая: «Ну, ты кашу заваривал»?

Ивашка подошёл к эльфу.

- Сколько ждать то нужно?

- Не долго. Очень быстро, - и эльф показал две свои ладошки, - столько минут.

- Десять минут? – уточнил, не поверив, Ивашка.

- Да, очень быстро.

Ивашка с Толстуном, успокоенные, решили обойти и как следует рассмотреть дрона. Что и говорить, чудовище было жуткое. Только грязно-зелёная его пупырчатая кожа чего стоила, и на спине, и на голове. Ужас. Зато Ивашке понравился коготь на большом пальце задних ног. Он был длинной с руку гнома, немного загнут и острый как игла.

- Вот бы его отрубить, - указал штурман Толстуну на коготь, - я бы его Дюшке в подарок привёз.

- Ну, так давай отрубим, - Толстун потянулся за мечом.

- Подожди, я у эльфа спрошу.

Эльф же сказал так:

- Зуб дрона идёт на изготовления жезла власти, могущества. Я сделаю один тебе, один себе и научу тебя мудрости. – Коготь, - эльф замолчал. Ивашка почувствовал снова его присутствие у себя в голове. – Коготь – это оружие войны. Мудрый не должен быть воином. Есть исключение – это жрецы Зоо-Туна. Но это злая мудрость. Сейчас жрецы-воины поработили моё племя. Мой народ – рабы. Теперь выбирай сам.

- Я не себе хочу. Парнишка у меня есть знакомый, друг мой. Ему хочу подарить.

- Умение и удача воина переходит тому, кто отрубит коготь, - эльф вдруг отвернулся от гномов и поспешил к голове дрона.

- Пошли пора, - и увлёк Ивашку за собой.

Подойдя к пасти чудовища, эльф взялся двумя руками за верхние клыки и потянул их на себя. На удивление гнома они легко подались и оказались у мага.

- Теперь ты, - Ивашка конечно волновался. Ещё бы нежданно-негаданно стать волшебником.

- Быстрее надо, уходит сила, - эльф легонько подтолкнул штурмана.

Ивашка, наконец, решился, подойдя к огромной пасти, он взялся за нижние клыки. Его как будто волной холода обдало, руки задеревенели. Гном вздрогнул всем телом и хотел бросить к чертям всю эту магию. Но тут в голове его вновь оказался эльф, и опять чужая воля заставила нашего штурмана успокоиться и потянуть чудовищные зубы на себя. Он отступил на шаг, и клыки остались у него в руках, и ни какого сопротивления. Свет на несколько мгновений померк, но снова вспыхнул и Ивашка отчётливо понял, что видеть он стал лучше – больше красок, и видно гораздо дальше, даже гномы на корабле – как на ладони. И слух тоже обострился, малейшие шорохи в траве, перекатывание ветром песчинок, всё теперь слышал штурман.

Увлечённый навалившимися впечатлениями, Ивашка на несколько минут упустил ход событий и очнулся только когда Толстун, как следует, тресанул его за плечо.