Брат мой Седрик...

Старт седьмой. Злоключения маленького Лорда

Маленькое красненькое существо, съежившееся в углу аквариума, вызывало здоровое недоумение и море вопросов, и вопреки своим размерам создавало огромные проблемы.

Его происхождение было непонятно. То ли он пришелец с Альфа Центавра, давно адаптировавшийся к жизни на Земле, то ли выползший из подземелий какой подземный житель, насчет этого была даже версия, что он — сказочное существо вроде голлума, того самого, который Смеагорл…

Чтобы проверить эту версию, существо попытались подержать под землей и в полной темноте. Не вышло. Маленькое красненькое созданьице боялось темноты, совсем как маленький ребёночек. Утю-тю-тю-тюшечки… растроганный данным фактом, сотрудник пощекотал его по горлышку, сюсюканий существо не перенесло — яростно цапнуло жалостливого доброхота за палец.

— Ах ты ж… злюка! Люди, спасите, он не ядовит???

Прочие сотрудники переполошились, забегали зайчиками туда-сюда, укушенного на всякий случай накачали самыми лучшими антидотами, по самые гланды залили зельями-противоядиями, вбили в глотку безоар покрупнее и замерли вокруг, ожидая каких-либо результатов: тотального выздоровления или предсмертных судорог. Укушенный, вытаращив зенки, молча давился куском козьего камня и булькал передозированными жидкостями. Когда через минуту-полчаса-час стало понятно, что он не собирается откидывать ноги и вполне жив-здоров, существо сочли неядовитым.

После ряда некоторых экспериментов приставленные к марсианину сотрудники выяснили следующее: существо земного происхождения, боится темноты, но не любит и яркий свет, а предпочитает, судя по всему, теплый полумрак. Уяснив же это, жилье ему срочно переоборудовали — утеплили и затемнили аквариум.

Встал новый вопрос — чем оно питается? Зубки у него похожи на человеческие, стало быть — не хищник? Но человек-то тоже мясо ест… Начался новый виток экспериментов. Предложили кусок мяса — не ест. Отказался наотрез. Ладно, предложили фрукты-овощи, тоже не стал, и даже больше — обиделся, красные глазоньки наполнились слезами. Дали рыбу, сперва сырую, потом вареную и жареную…

Как следует из записей наблюдателей:

«При виде рыбы существо вжалось в угол и зашипело, явно боясь её мертвых выпученных глаз. Было принято решение отварить палтуса и пожарить стейк из лосося. Увы, подопытное существо отказалось есть рыбу во всех видах, о чем и сообщило, нашипев на куратора».

В общем, дни проходили за днями, а неизвестное ни науке, ни сказочному фольклору, ни параллельной волшебной вселенной существо так и не стало есть. Наши доблестные служащие начали уже переживать за бедного малыша — а ну как загнется с голодухи только потому, что никто не может придумать, чем его накормить?! Кто-то вспомнил Даррелла и сбегал в ближний лесочек за муравьями: авось, муравьед? Увы и нет. Странное существо из ниоткуда мурашей тоже отказалось кушать. Муравьиные яйца, муравьиная кислота тоже мимо — не ест, хоть ты тресни! От безысходности сгоняли даже в Африку за термитами, набрали корзиночку белых тараканов и предложили, снова обиделся и обшипел всех, кроя лежачим матом. Пришлось отдать термитов в зоопарк, настоящему муравьеду.

Бедные натуралисты озабоченно запереглядывались, их правые руки потянулись вверх — почесать репы, но даже такие волосяные раскопки не принесли результатов, никто так и не додумался, чем кормить этого невнятного криптозоя?

Собравшийся консилиум тщательнейшим образом изучил все материалы-записи по наблюдению за Существом с Кладбища, кодовое название, да… Поглазели на него сквозь стекло аквариума, надо сказать, что существо занималось тем же — глазело на консилиум. Наглазевшись, приступили к дебатам.

— Итак, — начала вступительную речь замминистра Амбридж. — Что мы имеем из плюсов? Странное, неизвестного происхождения существо, судя по первичным половым признакам, является самцом. Рост полтора фута, вес четыре изначальных фунта, за неделю существо потеряло треть собственной массы. И продолжает терять в весе. От пищи оно также продолжает отказываться, не помог даже срочно доставленный редкий корм лунных тельцов — древесное топливо, и я уже молчу о криле и мокрицах, да что там… были даже попытки накормить его яйцами фей-светляков.

— Святой, наверное, раз воздухом питается… — буркнул кто-то в толпе.

— Вы что-то сказали, мистер Крауч? — любезно переспросила Амбридж.

— Нет-нет, я ничего не говорил, вам показалось! — тут же открестился Бартемиус Крауч, сверля глазами-буравчиками Темного Лорда в аквариуме. Тот сидел ни жив ни мертв, боясь лишний раз пошевелиться, видя бывшего своего заложника. А Краучу тем временем идейка в голову сверкнула, которую он тут же и озвучил: — А может, ему, кхм… самочку, а?

— Самочку? — мило покраснела Долли Амбридж. — Хи-хи… а найдется ли? Такая же, его вида?

— Ну, его вида вряд ли найдется, но похожую можно подобрать, — едко пробасил Скримджер. — Моя жена, например, та ещё игуана…

Похихикали. И задумались, рассматривая существо в аквариуме. Не жрет же гад, вот-вот подохнет, а вот если его расплодить… Стали вспоминать подходящих по размеру ящериц.

— Варан дальневосточный подойдет?

— Не-е-е, он простой, маггловский…

— Ищака?

— Так она ж мелкая! Это её шкура имеет свойства расширяться.

— Туатара?

— А это кто???

— А это гаттерия новозеландская!

— Час от часу не легче… да гаттерия-туатара эта ваша кто?!

— Трехглазая клювоголовая рептилия, ближайшая родственница трицератопса.

Далее энное время стояла отупелая тишина, все стояли и молча пытались уложить в головах поступившие сведения о маггловской трехглазой ящерице. Уложили, попутно выяснили, что сия реликтовая тварь находится под защитой закона и Красной Книги, и решили её не трогать. Ну её… жутяру невообразимую. А питомцу нашли-таки пару.

В один далеко не прекрасный день крышка аквариума приоткрылась, и внутрь пропихнули бурую тварюшку размером с самого Лорда. Замерев на песке, тварь внимательно обозрела стеклянные стенки, бревно, лампу и… не поняла, это ещё кто? Злобно зашипев, агама встопорщила и без того шипастый загривок, ощерила пасть до голых десен и ринулась в атаку. Ну уж нет, она никого не потерпит рядом с собой!

Увидев невообразимо-кошмарную зубастую зверюгу, Темный Лорд перепугался до визга, заполошно заверещав, он кинулся спасаться от милой самочки на решетке крышки. Рогатая агама, однако, оказалась вполне прыгучей, скакнув на ту же высоту, она едва не заглотила Лордика своей бездонной пастью.

Горе-наблюдатели, стоявшие возле аквариума, похватались за головы, открыли емкость и с помощью сачка и палки с проволочной петлей отловили агрессивную ящеродаму. Поспешно унесли прочь под шипящие ругательства разобиженного рептилоида. Вот тут-то он себя и выдал, Штирлиц доморощенный. Альберт Ранкорн вдруг признал в шипении парселтанг.

— Ребята, вы только послушайте… он же на змеином языке ругается!

Сгрудились вокруг аквариума, склонили головы, послушали и тоже уловили знакомые словечки, читанные когда-то на страницах учебника. Печатного, конечно, было мало, но и тех словосочетаний хватило, чтобы услышать и признать известные глаголы типа «ш-ш-шштоб ты с-с-сссдох!.. убью, ссс-с-суки, сс-с-сож-ж-жру!» и так далее и тому подобное. В общем, сенсации полные штаны, маленькое красноглазенькое существо оказалось разумным! Нет, вы слышите, оно разговаривать умеет! То есть оно пока только ругается, но ведь речью же владеет!

Сия изумительная весть моментально разнеслась по всем отделам министерства, просочилась в каждый кабинет всего Отдела Тайн, в том числе и к Амосу Диггори, сотруднику Отдела регулирования магических популяций и контроля над ними. Как и все, поразившись удивительной новости, он тут же срочно поспешил поделиться ею с сыном, накатав восторженно-длинное письмо и отправив его с совой Седрику Диггори, гостившему у Гарри Поттера.

Влетела ввечеру в распахнутое окно в комнату Гарри красивая пестрая неясыть, спикировала на подставленную руку молодого хозяина и приветственно угукнула. Седрик погладил её грудку и аккуратно снял с лапки свиток, отослал сову на шкаф и, развернув письмо от отца, принялся читать. В одном месте он, видимо, чем-то впечатлился, потому что тихонько зафыркал, а когда Гарри и Невилл вопросительно глянули на него, тут же зачитал для них, не делая никаких секретов от друзей.

«…гляжу, а впереди народ от чего-то страшного шарахается, к стенам прижимается, чуть ли не на головы лезут, орут, матюгаются. Ну, думаю, совсем уж край, что там стряслось? Проталкиваюсь поближе… И тут в глаза как ударит эта жуткая пестро-полосатая красно-бело-черная лента, так душа в пятки ушла, сам чуть на потолок не прыгнул. Как и все, поддался всеобщей панике — а-а-а, коралловая змея в Отделе Тайн! И ведь висит спокойно гадина на руке у Макнейра, висит-покачивается, а палач министерский знай идет и песенку намурлыкивает под нос, что-то вроде…

Красный и черный — друг непритворный, желтый и красный — смертельно опасный.

Прислушался я и тут ка-а-ак понял! Вот тут-то и дошло до моих перепуганных мозгов — да не коралловая это змея, а четырехполосная безобидная тварюшка, мимикрирующая под смертельно опасную ядовитую гадину! Присмотрелся я к ней, и верно, красные полоски с черными сливаются, тогда как у ядовитой те же полосы желтым разделены, то есть, если поточнее описать, то у коралловой твари черные полоски с обеих сторон окаймлены желтым, и эти желтые полосочки сливаются с красным цветом туловища. А у безобидной четырехполоски, наоборот, желтое находится между черными полосками, и эти черные слитны с красным, то есть действительно друг непритворный. Мировая путаница, в общем… и постоянная фишка кинематографистов, которые во время съемок диких джунглей как раз четырехполоску и выпускают в кадры, авось, пипл схавает, народу-то откуда разбираться, какая змея ядовитая, а какая нет.

Ну ладно, отвлекся я что-то, донес Макнейр змейку до аквариума с рептилоидом нашим, запустили мы змейку внутрь, сами стоим вокруг и ждем, как наш подопытный со змеей общаться будет. Оживился наш красненький кролик, закружил вокруг змейки, шипит на неё, а та ползает по песку, язычком воздух щупает, и ни «здрасьте» ни «привет» ему. Не отвечает совсем. Молчит, как колода. А наш пошипел-пошипел, потом схватил гадину и давай её мучить: пасть ей раскрыл, в рот заглянул и так и замер, как громом пораженный, аж зенки выкатились. Смотрит ей в рот, смотрит и как глазам не верит, потом отшвырнул змею в сторону, съежился и заплакал. Вот честно, сынок, слезы огромные, кристально-прозрачные так и полились в три ручья по его змеиной плоской роже. Сидит, рыдает, ноздрями шмыгает — носа-то нет…

Совсем мы его разобидели, получается, так и не придумали до сих пор, чем его кормить. И змея равнодушная попалась, хоть бы слово прошипела. Эх. Такие вот дела, Седрик. Хотели мы посмотреть, как он на парселтанге со змеей поговорит, а не вышло ничего из той затеи».

Седрик закончил читать и посмотрел на друзей. Невилл глядел на него озадаченно, а вот Гарри укоризненно головой покачал.