Чекистские были

3

К сообщениям, поступившим из Абхазии, у нас в Аджарском ГПУ всегда относились с повышенным вниманием. Многочисленные факты убедительно говорили, что осевшие в двух соседних республиках контрреволюционные элементы тесно связаны и используются иностранными разведками. Недавняя же диверсия на Батумском нефтеперегонном заводе и арест активной группы сотника в Кобулети лишь подтверждали попытки иностранных разведок активизировать свою деятельность. Ко всему Батумский район представлял для наших врагов интересы с военной точки зрения.

Вскоре после получения из Абхазии ориентировки о шофере Алексее Авдонине с Украины нам сообщили о возможности пребывания в Батуми некой молодой женщины, по профессии медицинской сестры, намеревающейся нелегально бежать за границу. Кроме внешних примет, не было известно ничего. Это могло быть и правдой и слухом, пущенным кем-то в целях дезинформации. Бывало в нашей практике и такое. Тем не менее мы обязаны были заниматься проверкой.

Дело это поручили мне и моему товарищу Валентину Щекотихину, тоже молодому чекисту. Наш начальник, Константин Осипов, особо не выделял нас, сказав, чтобы мы занялись «прояснением» этих материлов, так как ничего более серьезного пока для нас нет. По стажу работы Валентин Щекотихин был на год старше меня, и пребывание в таком «боевом» месте, как Батуми, лишний год давало ему возможность накопить несколько больший опыт.

Худенький, щуплый, Валентин казался еще моложе своих двадцати трех лет. Ходил он быстро, как бы толчками, готовый в любой момент сорваться на бег. Он явно старался подражать Осипову, предпочитая не носить военную форму. Однако при всех своих, казалось бы, мальчишеских замашках и привычках Валентин очень вдумчиво относился к порученному делу.

Сперва мы попытались отыскать в Батуми Алексея Авдонина. Несколько дней с утра и до вечера внимательно просмотрели все архивные дела на шоферов за последние пять лет. Для этого нам потребовалось побывать в отделах кадров учреждений и рыться в делах милицейской автоинспекции. Шоферов по имени Алексей мы установили много, но по приметам, сообщенным Нифонтом, никто не походил на ночного гостя. Этим мы исчерпали все имеющиеся возможности и вынуждены были пока заняться поисками молодой особы, якобы намеревавшейся бежать за кордон.

Мы решили начать с изучения архивных материалов ГПУ, касающихся нелегальных переходов границы женщинами. Таких дел за время с 1922 по 1929 год мы нашли всего четыре. Характерным в них было то, что ни одна из этих женщин не пыталась перейти сухопутную границу, все они выбирали путь морем. Это должно было иметь свои причины.

Для женщин путь по горным тропам был не только труден, но и таил в себе много опасностей со стороны бандитов-контрабандистов. Женщины подвергались риску быть ограбленными и даже убитыми. Путь же морем длительностью всего в несколько часов был короче, не требовал большого физического напряжения.

Перед нами вставали два вопроса. Первый — находилась ли уже в Батуми эта женщина, и второй — кто из местных жителей мог взяться за переброску ее морем в Турцию. Мы знали, что в первые два-три года после установления Советской власти жителям соседних с Аджаристаном районов Турции — лазам — разрешалось привозить на батумский базар апельсины и продавать их без пошлины.

Выяснилось, что, кроме апельсинов, привозились и некоторые заграничные товары — ткани, парфюмерия и т. п., продававшиеся из-под полы. Но скоро свободный доступ турецких фелюг на батумский базар был запрещен, а морская контрабанда не прекратилась. Среди местных жителей, занимавшихся рыболовством, имевших парусные лодки, нашлись любители легкого заработка. Они встречались с турками в море, где и происходили контрабандные сделки.

Владельцы парусных лодок, проживавшие в самом Батуми, все на виду, и наше внимание было обращено к жителям прибрежных селений. Свои выводы по этому делу мы доложили Осипову. Как всегда, он выслушал нас с ироническим видом, однако не возражал против намеченных нами мероприятий и только сказал:

— Я переговорю с пограничниками и транспортниками. Желаю успеха!

В результате его переговоров с начальником пограничного отряда и транспортного отдела ГПУ члены организации общественного содействия охране границы были соответственно проинструктированы. Одновременно с этим мы проверили постояльцев трех гостиниц, имевшихся тогда в Батуми. В одной из них, принадлежавшей все еще частному владельцу, половина комнат была занята под жилье нами. В остальных двух за последние три месяца никакие молодые одинокие женщины не останавливались. Это, конечно, не означало, что таинственной молодой особы не было в Батуми, она могла скрываться у кого-либо из жителей.

Прошло дней десять, и оперуполномоченный транспортного отдела ГПУ на станции Чаква, небольшом прибрежном селении, где только-только создавались чайные плантации, сообщил, что к находившемуся на учете жителю селения Султану Болквадзе, имевшему хорошую парусную лодку и ранее занимавшемуся контрабандой, из города приезжал какой-то человек, судя по всему, русский, средних лет, блондин, в рабочей одежде. Он пробыл у Болквадзе не более часа и уехал на обратном дачном поезде, ходившем между Батуми и Кобулети. Замеченный человек приезжал из Батуми в пятницу. Всю субботу Болквадзе работал на своей небольшой чайной плантации, а в воскресенье с утра стал готовить парусную лодку к выходу в море. Он принес из дому мачту, парус и рыболовную сеть, подтащил лодку ближе к воде. Все это могло означать, что Болквадзе собирается на рыбную ловлю.

В воскресенье, во второй половине дня, в Чакву опять приехал тот же блондин. Выйдя из первого вагона, он направился По дороге к северной окраине Чаквы, достиг кукурузного поля Болквадзе и, убедившись, что за ним никто не наблюдает, быстро свернул на тропинку и скрылся в густых зарослях кукурузы. Тем же поездом в последнем вагоне в Чакву приехала молодая женщина. Она тоже направилась по дороге в сторону кукурузного поля. Несмотря на теплую погоду, на ней было осеннее пальто, в руках она несла большой шерстяной платок. Ежеминутно оборачиваясь, свернула на тропинку и скрылась в кукурузных зарослях. До наступления темноты комсомольцы-общественники из группы содействия погранохране не заметили, чтобы кто-либо из троих вышел оттуда.

О прибытии в Чакву двух неизвестных лиц нам сообщил по телефону оперативный уполномоченный транспортного отдела ГПУ. Полученные сведения позволяли сделать вывод, что ночью Султан Болквадзе попытается куда-то везти на лодке эту молодую женщину. Недаром же он готовил свою лодку и к нему дважды приезжал пока неизвестный нам блондин. Мы уже не сомневались, что молодая женщина была именно той, которую до сих пор безуспешно мы пытались найти в Батуми. Нужно было действовать, и действовать быстро, не теряя времени.

Я позвонил Осипову домой и попросил немедленно прийти в ГПУ. Вскоре он появился.

— Ну что там у вас?

Мы подробно доложили сведения, полученные в последние часы, и свои выводы о возможности попытки организовать переброску женщины уже этой ночью.

Выслушав нас, Осипов позвонил на квартиру председателя ГПУ и попросил разрешения немедленно приехать для доклада.

— Ждите меня здесь, — сказал он.

Вскоре он вернулся и сообщил, что председатель согласен с нашими выводами и, как старый оперативный начальник в Батуми, отдал распоряжение морскому пограничному отряду выйти в море для пресечения возможного нарушения государственной границы. Напутствуя нас, Осипов серьезно сказал:

— Смотрите, упустите, крепко достанется вам…