Дети восточного ветра

Правое дело I

Дин любовался собственным отражением в зеркально гладкой и абсолютно черной поверхности кофе в стоящей на столе кружке. Ход Эвр был настолько плавным, что напиток едва колыхался.

Насмотревшись на самого себя, Дин втянул носом аромат, которому за всю свою жизнь так и не придумал достойного описания. Тоже касалось и вкуса с неисчерпаемой глубиной и без исчерпывающего определения. По первому глотку было ясно, что такой удачный кофе получился впервые за долгие месяцы и, вероятно, не получится ещё столь же долго.

Поднявшись на палубу и повстречавшись с ясным и холодным утром, Дин решил прогуляться до носа. Шел он неторопливо, смакуя каждый шаг по короткой палубе собственного судна. Он даже не обращал особо внимания на паломницу, поглощенную тренировкой и машущую посохом в форме тренировочного меча. Черный клинок со свистом рассекал воздух то перед лицом, то за спиной Дина, то по его левую руку, то по правую. Иногда даже в опасной близости, но твердость руки и зоркость глаз Дади гарантировала безопасность.

Закончив с тренировкой, Дади перевела дыхание и отправилась внутрь. Дин крикнул ей вслед что завтрак готов и, оставшись в одиночестве, продолжил потягивать свой кофе. Вкус, запах, ветер в волосах и солнце над головой, напрочь отбили желание покопаться в новостях города, в который он направлялся. От полного благорастворения его отвлекала лишь чесавшаяся голова. Шкрябая ногтями по своей макушке Дин подумал о душе, для которого в корабле не было места. Ногтей и упорства пока было достаточно, но все же он подумал, что сойдет с ума если как следует не отмоется в ближайшие дни.

*******

Город уже маячил на горизонте какое-то время. Представ перед глазами он оставался сравнительно тих. На любые запросы Дина вместо людей неизменно отвечали Призраки. И было что-то неправильное в том, что Дин получал, что запрашивал — свободный причал на несколько дней, доступ к ремонтной службе, терминалам безличной торговли и прочее, и прочее.

Невозможность пожаловаться на столь холодный прием кому-нибудь в лицо раздражала. Но это раздражение сменилось холодком вцепившимся в хребет, когда в порту Дин не обнаружил ни души.

Порт Акабы-Пять быть крупнее, чем порт в родном городе Дина, но был опустошен. Старый причальный кран стоял и гнил, время и ржавчина превращали пока ещё полезную машину в бесполезный хлам. Тут и там в бетонном полу виднелись небольшие ямки и соединяющие их прямоугольники царапин — следы прикрученного оборудования, вырванного со своего законного места.

Одна работающая машина все же попалась на глаза. Издали она напоминала автомат с кофе, поэтому Дин двинулся в её сторону без лишних раздумий. Посетив достаточно портов в своей жизни (а именно два), он сформулировал четкий и объективный критерий оценки порта — качество доступного кофе. Порт акабы-Пять получил неудовлетворительную оценку.

Вместо кофе любого цвета вкуса и запаха, в автомате своими блестящими боками щеголяли банки с энергетиком. Верхушку автомата венчала табличка, на которой клякса с щупальцами и красным пятном, изображающая хтона, держала на себе большую банку с надписью “ГИПЕР-ТОНИК — одно сердце поработает за два!”

Дин пнул автомат, дабы выплеснуть негатив и не позволить настроению портиться дальше. В ответ автомат вывалил из своего чрева банку с напитком. Несколько мгновений Дин просто смотрел на баночку, что медленно катилась восвояси мимо его ботинок, и слушал шум вольготно гуляющего по порту ветра. А потому сунул бесплатный напиток в карман. Полегчало от этого не сильно, но все же полегчало. По настоящему мрачным дань начал становиться когда Дин, обернувшись, встретился взглядом с паломницей, едва сошедшей с причала.

*******

Девушка держалась обеими руками за свой высокий ворот и так медленно волочила ногами, что едва двигалась вперёд.

— Я тоже не горю желанием пройти за ворота, — сказал Дин, подойдя к своей спутнице, — но чего мы ждем?

— Учителя, — пробубнила Дади, пряча половину лица за воротом, — он должен встретить нас здесь.

— От него до сих пор ни слова?

— Ни слова.

Дин окинул взглядом стену порта — ровное и невыразительное полотно из металла и бетона, высотой не более семи метров. Через Связь Дин не смог дотянуться до каких либо охранных систем и решил, что их оборудование тоже скрутили и увезли в неизвестном направлении. Для преодоления этого защитного рубежа сейчас было достаточно лестницы.

— Подождем здесь? — спросила Дади.

Механик встревожился тем, что она опять обратилась к нему таким тоном, которым обычно обращаются к старшему.

— Сеть города… неприятная, — продолжила девушка. Увидев вопросительно поднятые брови Дина, она тут же ответила на его незаданный вопрос:

— Фоновое чтение данных. Навык монахов. Подсознание чувствует состояние Сети вокруг. Настроение её обитателей. Твой город был… скучен, — Барнол-Шесть был взвинчен. Но здесь… — Дади замолкла пытаясь подобрать нужное слово, — …плохо.

В Барноле-Шесть Андж оставил своей подопечной указания, а своему подрядчику — средства. Они сделали их короткий визит в тот город куда менее проблематичным, чем он мог бы быть. Но сейчас не доставало ни того, ни другого. И если это место одним своим фоном подавляет даже воспитанницу монастыря… От этой мысли Дин тоже начал в полной мере ощущать тревогу.

— Пожалуй, подождать мы можем. Вернемся на Эвр? — Дин просмаковал имя своего корабля, которое наконец-то довелось произнести вслух.

— Да, — ответила девушка и посмотрела в небо. — Ждем шесть часов. Потом я пойду в город.

Последние слова Дади произнесла без какого-либо энтузиазма. Не отпуская ворота, она побрела по причалу. Дин шагал следом, чувствуя как холодит его бок банка с энергетиком.

На убийство шести часов работы на судне не хватало. Какое-то время Дин занимался уборкой, проверкой сварки на дополнительных креплениях заднего движка. Дади коротала часы привычным образом — медитации, тренировки, медитативные тренировки и тренировочные медитации. Еда — тоже прекрасное средство от скуки, по этому Дин решил было приготовить перекус. От затеи, правда, пришлось быстро отказаться — припасов хватило бы на ещё один переход, даже довольно дальний, но только если их экономить. А экономить их стоило, ведь пополнить провиант здесь могло быть нечем.

Дин всячески подавлял в себе желание заглянуть в городскую сеть, настолько его впечатлил вид подавленной паломницы. Однако он все же дал любопытству взять верх. О чем крепко пожалел спустя пару часов.

*******

Первым ударом для Дина стало чрезвычайное положение, введенное в Акабе-Пять.

Уже немалое время город существовал в правовой сумеречной зоне. Поселения Восточного Края вообще не могли полагаться на твердость закона, но с его ясностью, как правило, было куда проще.

Акабу-Пять когда-то облюбовали пираты и сделали его своей базой. Вокруг начался расцвет прибыльного по местным меркам разбоя. На карте торговых путей вокруг города образовалась дыра, которую старались избегать едва ли не пуще провалов в потоке. Но главные действующие лица этого театра грабежа, представленные полудюжиной судов и полусотней бандитов, тащили все награбленное обратно в город, по иронии судьбы поддерживая в нем жизнь. В голове Дина скользнула мысль, что это вполне могли быть те же самые пираты, что когда-то чуть не сравняли его родной Барнол-Семь с землей.

Военные в итоге выгнали своих естественных врагов за границу города. Сразу после того, как пираты сцапали корабль дома Хинан. Последний знатный дом востока, или первый запада, смотря с какого края Экумены посмотреть, разумеется не смог пройти мимо такого повода сунуться южнее и привязать к своим сетям ещё один город.

Флотилия адмирала Катри провела в городе несколько месяцев, введя то самое чрезвычайное положение. С торговлей стало ещё хуже, пояса затянулись ещё туже. Но адмирал привел несколько десятков весьма прожорливых и хорошо финансируемых ртов, не говоря о нуждающихся в уходе кораблях. Через это в городе оседали кое-как средства, хотя и заметно меньшие, чем от пиратского разгула. Вольных разбойников с тех пор вспоминали почти с ностальгией.

Подавив последние очаги сопротивления, военные ушли, но их закон остался. Как и осталась дыра на карте торговых путей — дом Хинан наладил более эффективные маршруты вокруг, оставив здесь только транзит с севера на юг. Лишенный собственного производства, некогда торговый город стал не нужен. А власти предержащие с севера и востока лишь показывали друг на друга пальцами в ответ на просьбы горожан.

Вторым ударом для Дина стала болезнь Сердца, бьющегося в Акабе-Пять.

Великие Сердца, способные обеспечить энергией целый город и без того великая редкость. Малые города редко могут позволить себе замену. И когда одно из них поражает Недуг, гибель поселения на Краю становится вопросом времени.

Вспышку болезни зафиксировали здесь несколько лет назад. Причина была типичной — кто-то почему-то решил провести причастие в кустарных условиях, не зная что ребенок рожден с Недугом.

Пораженное Недугом Сердце может прожить с десяток лет, медленно угасая. Дин представил как от этой напасти пустеет и застывает его родной город. Видеть эту картину он бы не хотел ни умом, ни тем более глазами. Но этот образ все же отпечатался в его голове.

Через несколько часов он переступит порог Акабы-Пять, и образ дополнят картины пострадавших от Недуга людей. И в нем пустит корни страх перед этой напастью. И теми, кто её носит.

Последним ударом для Дина стало то, что, казалось, не имело отношения к Акабе-Пять.

Открыв актуальную карту торговых маршрутов, он увидел, что последний значимый путь, тот волосок на котором все здесь висело, теперь пролегает через Барнол-Семь. Этот более долгий путь с севера на юг с большим крюком по самому краю Экумены очерчивал по карте линию, справа от которой оставался только одинокий заброшенный монастырь.

Где-то в голове Дина моментально сложилось дважды два, но на принятие результатов у него ушло время. Это же он попросил помощи у монахов, которые в противном случае продолжили бы свой путь. И он помог отряду наемников убраться, тем самым сбросив их ярмо. Он подал идею пустить дом Хинан в свой город. А значит он нанес людям Акабы-Пять тяжелый удар.

Пытаясь понять как взаимодействовать с этим знанием, Дин на время утратил связь с реальностью. Задачу отвечать на внешние стимулы взял на себя автопилот.

В какой-то момент он встал с койки и стал машинально застегиваться и поправлять ремни. Делал он это потому что услышал, как монахиня неуверенным шагом тяжелых сапог покидает корабль. Снаружи они обменялись парой слов о том, что Дину незачем идти в город, но даже этот разговор пошел фоном. Причем для обоих — Дади была погружена в свою голову столь же глубоко. Дин не обратил внимания и на натужных скрип шестеренок механизма, открывающего портовые ворота.

Он шел уставившись на свои ботинки. И лишь когда под его ногами промелькнул желоб, в котором скользили ворота, он поднял голову.

*******