Дети восточного ветра

Губернатор сейчас стоял у южного окна, рассматривая свой город. Увидев паломницу он неуверенно поклонился и жестом пригласил к столу. В его походке, в каждом его движении читались вялость. После всего, что Дади слышала об этом человеке, она нарисовала в голове совсем иной образ — в жизни Раух Дасс вовсе не выглядел как сын адмирала.

— Приветствую, Сида, — губернатор занял свое место за столом. Для своей должности он был молод, едва ли разменял четвертый десяток. Но даже его голос был лишен энергии.

Дади села в кресло напротив. Она почувствовала, как через Сеть к ней потянулся Дин, но проигнорировала его. И снова ощутила что-то странное, витающее в воздухе.

— Мое прошение — это прошение помощи, Сида. Если у вас нет доводов против.

Доводов у Дади не было. Она покрепче ухватилась за посох, предчувствуя, что в большом городе её вряд ли попросят устранить маленькую проблему.

— Боюсь, в городе назревает бунт. Возможно даже с покушением на мою скромную персону. И я прошу вас сделать все, что в ваших силах, чтобы этого не допустить.

Девушка сжала посох так, что хрустнули кости, и довольно громко. Если губернатор это услышал, то не подал вида.

— Это все? — только и смогла сказать Дади, пропустив очередную попытку Дина связаться с ней.

— Да. В вашем распоряжении будет все. Охранная служба предоставит любые данные и любые средства. Только храмовников я не могу передать вам, сами понимаете. И есть несколько приказов, которые в большем приоритете у силовиков, нежели вы. В остальном вы вольны поступать по своему разумению. У меня ничего не получилось, надеюсь вам повезет больше. Я… — губернатор откинулся на спинку кресла, — я вообще не должен этим заниматься. И больше так не… — он выпрямился и поправил одежду, — простите, Сида, мою краткость и откровенность. Но я не вижу иного выхода, кроме как свалить эту ношу на вас и тем времен попытаться не дать городу заглохнуть. Больше мне сказать нечего. Поэтому озвучьте ваше решение и мы вернемся к работе.

Бунт. Дади немало читала о таких явлениях, но столкнуться этим лицом к лицу… Девушка не знала, что было для нее страшнее — хаос и разрушения как они есть, или та сила, которую способны проявить люди, связанные общей волей, безумием или судьбой.

Сеть уже сочилась историями о том, как Рам, любимый народом благородный пират, чья личность стала общим достоянием, спасал раз за разом Акабу-Пять. Дади догадалась, что его пленение и грядущий беспорядок связаны. А раз Дади несет ответственность за одно, придется ей отвечать и за другое. И менее всего она хотела, чтобы из-за её поступка разразилась очередная буря.

Дади согласилась и со всеми формальностями закончила эту встречу. Только подойдя обратно к двери она заметила ещё одну неудачную попытку Дина поговорить, и наконец поняла, за что же цеплялись её чувства — кабинет губернатора пропах алкоголем.

*******

Дин нарезал круги у входа на территорию управления, тщетно пытаясь дотянутся до паломницы. Все его шесть рук бессильно болтались. Но вскоре его терпение было вознаграждено.

— Дади! — воскликнул механик, — я… мы… ну, в общем случилась беда.

Увидев наконец, насколько девушка была хмурой, он понял, что эта фраза относилась к ним обоим.

— Те клоуны из пустоши. Они угнали Эвр.

— А мне поручили предотвратить бунт, — сухо ответила Дади.

— Да, пожалуй это круче.

— Я не знаю что делать. Вернее знаю что, но не знаю как. Хотя нет, этого тоже не знаю. Мне нужна помощь.

— Моя? — удивился механик, и Дади кивнула в ответ. — Я-то что могу сейчас сделать?

— Быть рядом. И быть не мной.

— По моему твой учитель справляется с этим гораздо лучше.

— Да, — девушка вдохнула, — и он все ещё скрывается от Сети. Кстати, где он?

Ответ на этот вопрос тут же прозвучал у Дина в голове, но большим трудом сорвался с его губ.

— Ну… эм-м-м… его тоже угнали.

*******

Рам сидел за столом в темной комнате. Обе его руки лежали на столешнице ладонями вверх. Связка из шести нуль-Сердец, похожих на бусы диаметром в полтора дюйма и наделявших его руки силой, лежала в нескольких сантиметрах от его пальцев. Но он не мог до них дотянуться. Он уже битый час не мог даже сжать кулаки. Эти черные руки сейчас были надежнее любых наручников. Впрочем, слабая плоть под вороненой броней в сдерживании не нуждалась.

Столь же тщетно офицер пытался вести допрос, сидя с другой стороны стола. Не зная как ещё привлечь внимание своего собеседника, офицер взялся за один конец связки Сердец и начал елозить ей по столу, чем наконец привлек внимание заключенного.

— Наконец-то, — проговорил офицер, свет единственной низко висящей лампы наделял его лицо рублеными чертами, которых, возможно, и не было в действительности. Офицер откинулся на спинку стула, утянув Сердца на свой край стола.

— Ласерн-сид, во-первых, у меня очень много свободного времени. А у вас его больше вдвойне, так что торопиться нам некуда. А во-вторых, с тех пор как на Краю официально запретили полицейские побои, я выработал терпение святого. По этому, мы можем позволить себе пройтись по нашей истории ещё разок. В этот раз я надеюсь на ваше внимание, сид. Иначе мне придется попытаться в третий раз. И в четвертый. И столько раз, сколько пройдет пока твоя молодость не станет тоскливым воспоминанием, твои выходки — недоразумением в семейной хронике, а твои соратники — сокамерниками. Заочно, разумеется. В этом учреждении я — твой единственный друг.

Друг.

Это слово эхом раскатывалось по гудящей голове Рама. У него был как минимум один друг вне этой комнаты. Проверенный, верный. Влиятельный? Могущественный?

Как только его повязали, его накачали тем же газом, которым он вырубал экипаж баржи, хотя и не настолько крепким. Рам мог думать, но сосредоточиться достаточно, чтобы воспользоваться Связью, ему уже было не под силу. Химические кандалы для мозга были комфортными, но надежными.

— Начнем пожалуй с конца, может так будет поинтереснее. У тебя ведь есть друг где-то в Сети? Единомышленник и информатор, живущий в местах, где куда больше больших шишек, нежели здесь. У меня тоже есть пара таких друзей. Я не всегда уверен, существуют ли они вообще, но нам весело вместе играть в Ур, так что на их нереальность я закрыл бы глаза. А вам весело? Игрушки-то у вас занятные. Отделяющий газ, с которым ты штурмовал баржу, поступил на вооружение спецов из Метрополии всего-то пару месяцев назад. Походу ты тоже оформил на него предзаказ, а? А твой пистолет — это вообще что-то с чем-то, такую модель я не нашел ни в одной базе.

Рам промолчал. Его глаза слезились, разглядеть лицо офицера во всех деталях он сейчас не мог. Но оно смутно напоминало его собственное отражение в грязном зеркале гальюна его корабля. Не ужели окружающие видели именно таким, изо всех старающимся казаться круче, словно небрежно держащимся за руль жизни одной рукой, а второй обнимающим фортуну за талию?

— Последняя игра у вас явно задалась. Хотел бы я знать, кто позвал других хулиганов в вашу песочницу, но эту загадку придется разгадывать тебе самому. Впрочем, твой послужной список до этого момента впечатляет. У меня плохо с математикой, поэтому даже ну буду пытаться подсчитать, сколько людей лишились своего имущества с твоей легкой руки. И ради чего?

Разве это не глупый вопрос? Рам задавал его себе неоднократно. Ответ казался таким очевидным, что он уже не мог с уверенностью его сформулировать. Но он был, этот краеугольный камень убеждений, на котором зиждилась воля к борьбе. Он определенно был…

— Но возможно это глупый вопрос. Ответ напрашивается сам, если учесть, что бюджет одного городка стал заметно больше именно с тех пор, как в его окрестностях завелся один лихой пират. Или революционер? Твое образование и подноготная дают основание думать, что ты все же не идиот. Но возможно, самую малость романтик, а?

Да. Определенно да. Не будь Рам романтиком, он бы не оказался в такой неприятной обстановке. Вместо допросной его бы сейчас окружали стены врачебного кабинета. Или офиса управленца. Или это все чушь, и его судьба сложилась уже давно.

— Но если серьезно, я даже душевных травм не могу откопать. Да, семья у вас не самая ладная. Как и каждая вторая в этих местах. Да, с Наавой получилось некрасиво, учитывая как ты сблизился с экипажем. Но это толкает на разбой далеко не всех. Меня бы не толкнуло. Хотя я бы тоже поругался со своим отцом после такого, даже зная что его руки связаны. Это было решено выше, скорее всего нашим любимым губернатором.

Рам не стал спорить ни с офицером, ни с собой, ведь в этом была истина. Гнев на родича позволил сделать первый шаг на этом пути, но идти дальше заставляет нечто иное.

— Хочешь сказать виной всему твой изъян? Брось, я тоже на подпорках хожу. Пока что могу предположить только одно — ты просто святой. Неужели ты и правда, готов подняться на эшафот ради сирых и убогих просто потому, что считаешь это правильным?

Рам попытался заговорить, но пересохшее горло жутко болело, а я язык задеревенел. Сглотнув слюны, он все таки смог сказать:

— Разве нужна другая причина?

— Тебе, судя по всему, нет, — офицер наклонился вперед с довольной ухмылкой. — Однако, наконец-то я узнал тебя немного получше. А через тебя — и твоих дорогих друзей.

Наконец они встретились взглядами.

— Хочешь об этом поговорить? Ну же, откройся мне, друг, и дай причину не голосовать за возвращение побоев.