Стажёр в Министерстве Магии

«Видно, тут такая суровая жизнь, что даже продавщица читает серьезную литературу».

Они прошли мимо крашеной желтой краской двери с эмалированной табличкой «Председатель сельсовета Петряков И. М». Виталина рассказала, что все жители этой деревни носят фамилию Петряковых и приходятся друг другу близкими или дальними родственниками. Другие, не родственники, поуезжали. Кто раньше, кто позже. Вот уже лет пятнадцать никого нового не было.

— Живем тихо, по-семейному.

За поворотом, в темном закутке, краской прямо на простой деревянной двери было выведено «Музей».

Виталина чуть толкнула дверь — та распахнулась.

— Не запираем, — пояснила она, — все свои.

За дверью оказалась просторная комната, в которой помещался весь Кондуковский музей.

— История деревни у нас небогатая на события, но есть интересные моменты, — Виталина подвела их к первому плакату на стене.

Экскурсия, как и отношения между жителями деревни, оказалась семейная, домашняя.

«Господа филологи» узнали, что деревня появилась давно. Люди здесь, несмотря на глушь, жили еще с царских времен, а может и раньше, никто особо не изучал. В огородах выкапывают иногда монетки с профилем Екатерины Второй.

— Вот эта с моих грядок, там сейчас укроп, справа от сарая, — показывала экскурсовод на застекленную витрину, — а это у дядьки моего, из палисадника. На въезде в село дом стоит, с зелеными ставнями.

Еще до революции тут открыли каменоломню. Тогда деревня выросла. Приехали рабочие, инженеры, начальник каменоломни успел даже построить дом, в котором после организовали сельсовет и деревенский клуб.

— Дом тот сгорел без остатка. На его месте построили этот, уже по советскому проекту.

В тридцатые годы камень начали добывать активнее. Пригнали заключенных, построили бараки.

— Сейчас их уже нет. Что не разобрали на заборы, то сгнило в поле.

Впрочем, несколько черно-белых фотографий бараков висело на стенах. Людей на них не было, но Зинаида все равно отвернулась, не в силах смотреть.

— Камень весь шел в Москву, — Виталина заметила, как побледнела аспирантка, отвернулась. «Не интересно рассказываю?». И она продолжила с большим энтузиазмом. — Столица, считай, нашим уральским камнем украшена, — она подвела их к поблекшему групповому снимку, — вот тут дед мой, ездил в Москву, сопровождал камень, а вот — его брат...

На фото мужчины в одинаковых спецовках стояли рядом с огромной, в четыре их роста, каменной глыбой.

В апреле 1935 году произошла трагедия — в каменоломне сполз большой пласт породы. Целую смену рабочих завалило камнем. Сошел камень также и на дорогу, которая вела от деревни. Машины не могли проехать.

— И до сих пор не могут. Сколько камня, что шахту было проще забросить, чем расчистить завалы. — добавила она. — До каменоломни теперь только пешком или на велосипеде.

Производство остановили, начали разрабатывать камень южнее. После войны многие рабочие уже не вернулись, деревни начали пустеть, люди — уезжать. Две деревеньки в округе полностью заброшены.

— Уже и дома в землю ушли, одни коньки крыш видны.

Жизнь осталась только здесь, в Старых Кондуках. Здесь еще живут люди, доживают свое.

— Вот таким нашим гранитом выложена первая станция Московского метро — «Охотный ряд»! — Виталина остановилась у застекленной витрины, в которой лежал кусок почти черного гранита.

Над камешком в простой деревянной рамке, как доказательство ее слов, висела первая страница «Комсомольской правды» от 15 мая 1935 года с крупной фотографией вестибюля названной станции. Фотография была черно-белой и, собственно, определить, тот ли это гранит или нет, возможности не представлялось.

Фраза «Слава уральским горнякам!» — во второй колонке была жирно обведена красным карандашом.

— Камня у нас еще много. Но, видно, уже не вывезут. Сложно добывать, дорого. Дороги, опять же, нет, — немного грустно добавила она, — но вы на каменоломню все равно сходите. Возьмите велосипеды. Там ягодные поляны рядом, грибы растут!

— Обязательно, — закивала беленькая, — завтра обязательно посмотрим!

Темнеет в горах быстро. Возвращались обратно уже в темноте. Йелдыз и Зинаида с Жоржем будто не заметили сгущающихся теней, а вот Феликс достал свой чудо-телефон и воспользовался техногенным артефактом в качестве банального фонарика.

— А я, вы знаете, в темноте вижу, как кошка. Иногда сама удивляюсь. Кажется, чем темнее, тем четче! — поделилась Виталина. — Хоть вроде и не девочка, с возрастом должна уже едва разбирать дорогу.

Ведьма с Вампиршей, шедшие последними, переглянулись.

Во дворе ребят ждала скучающая бабка и её топор.

Рубить дрова в тусклом свете Феликс побоялся бы, если б не Жорж.

— Баня, Фели... Алекс! Баня сама себя не натопит, — выдал он неизвестную ранее народную мудрость, — ты собирай, что отлетит. И складывай вон в тот угол, а я буду рубить.

— А ты умеешь? — усомнился Феликс.

— Обижаешь, граф я или не граф?

В подтверждение серьезности намерений, Жорж подошел к ближайшему пенечку, тюкнул его топориком. Пенечек на топорик насадился. Жорж удовлетворенно хмыкнул.

Граф замахал топором так, будто рубка дров входила в базовую программу обучения магической аристократии. Будто по ней проводились конкурсы и олимпиады, в которых Жорж участвовал и побеждал, выкраивая время между изучением истории мировых цивилизаций и тусовками в модных клубах.

«Какой разносторонний маг,  — думал Феликс, складывая дровишки в поленницу, — а ведь так сразу и не скажешь».

Зинаида и Йелдыз в это время были рекрутированы Виталиной на кухонные работы.

Вампирша мастерски намазывала большой деревянной ложкой мясной фарш на кругляши теста, которые уже завтра будут стоять горкой посикунчиков на юбилейном столе бабушки Агафьи.

Посикунчики на деле оказались жаренными пирожками с мясом, а Агафья — бабушкой не только дяде Вите, но и остальным жителям этого села.

Зинаида помогала Виталине лепить крошечные пельмешки.

Несмотря на преклонный возраст именинницы, меню планировалось преимущественно мясное.

Виталина, довольная ловкими помощницами, болтала о том, о сем. Зинаида слушала, временами поглядывая вокруг.

На стене, рядом с печкой, висела цветная фотография большеглазой девочки в костюме принцессы: в пышном платьице и расшитой бусинками короне на голове. Девочка стояла рядом с новогодней елкой, украшенной самодельными бумажными игрушками. Судя по виднеющемуся куску бревенчатой стены, стояла елка как раз в том месте, где сейчас Йелдыз раскладывала на столе противень с будущими посикунчиками.

— А как же дочка ваша в Москву уехала? — поинтересовалась ведьма между делом. — До станции на автобусе?

Виталина кивнула отрицательно.

— Автобусы к нам не ходят. Только хлебовозка. Как раз утром в магазин из города завоз был, она с водителем и напросилась, — Виталина ловко завернула ушком пельмешек с ноготок и едва слышно добавила, — наверное.