Седьмая вода

Они устроили настоящий лагерь, со своей Виа Претория от ворот к Форум Игнис, с ровными рядами палаток, кухней под навесом, невысоким частоколом и караулкой в неизменную черно-белую полоску. Несмотря на неслаженность и новизну такой работы для большинства участвующих, они справились примерно за три часа, когда солнце уже было готово спрятаться. Его лучи окрашивали белые полотняные палатки в розовый и оранжевый цвета, плясали в кронах деревьев и отражались от ручейка солнечными зайчиками.

- Мы забыли сделать парашу, - сказал Сухарь. – Парашу нужно ставить ниже по течению, иначе передрищемся!

Разор хлопнул себя по лбу и отрядил людей занятся постройкой сортиров. С этим было покончено за полчаса, и уставшие работники собрались на Форум Игнис, построившись в три шеренги.

- Ну что ж, друзья мои, - проговорил Разор зычным голосом. – Мы славно поработали и теперь вот эти маэстру зовут нас на праздник! Четверть часа у вас есть, чтобы привести себя в порядок, а после этого встречаемся здесь, у костра. Оружия с собой не брать, вести себя прилично, в неприятности не ввязываться! Иначе…

Эльфов действительно прибыла целая делегация. Они настаивали на том, что сейчас Эостра, и гостям будут рады в лесу у костров, и что угощения хватит на всех! Они были любезны и доброжелательны, и очень убедительны. Разор долго сомневался, но потом махнул рукой – в конце концов, после всего пережитого людям нужно было отдохнуть! Пусть даже порядок и дисциплина пострадают сегодня.

Пока две сотни мужчин умывались и прихорашивались, Рем нашел Разора в его палатке:

- Я, пожалуй, останусь в лагере, - проговорил Аркан.

Разор удивленно поднял на него глаза:

- Вот только что думал, кого назначить в качестве дежурного… Но ты?.. А как же музыка, угощение?

- Да никак, - ответил Рем. – Можно я просто побуду здесь? Кому-то же нужно остаться? За костром надо следить, в конце концов…

Разор внимательно посмотрел на парня. Черты лица Аркана заострились, под глазами пролегли круги, брови хмурились, челюсти были крепко сжаты.

- Это что это с тобой? Всё время был таким молодцом…

- Я просто останусь здесь, хорошо? – парень смотрел в пол.

- Ладно, ладно… Я там прослежу за ребятами, чтобы они не набедокурили и не испортили нам вечер. А ты - как знаешь.

Когда Рем уже поднял полог палатки, чтобы уйти, Разор сказал ему вдогонку:

- Я пришлю тебе сменщика после полуночи!

- Не стоит, правда. Спасибо.

Шумной толпой во главе с командирами бывшие гребцы, а нынче - наемники, покидали лагерь. Рем устроился у ворот, рядом с караульной будкой, где было выложено камнями специальное место для костра. Сидя на деревянном чурбаке, он провожал взглядом своих товарищей. Аркан отсалютовал Микке, рядом с которым шествовал нарядный маэстру Цудечкис, развел руками, реагируя на вопросительный возглас Сухаря, и отмахнулся от многообещающих жестов и гримас Оливьера.

- Не-не-не… - бормотал он себе под нос. – Я так больше не могу.

Наконец спины последних его соратников скрылись в вечернем сумраке, и Рем, блаженно вытянув ноги, оперся спиной о черно-белую стену караулки и, вдохнув свежий ночной воздух, поднял взгляд на небо.

***

Звезды мерцали и переливались, сплетаясь в незнакомые узоры созвездий. Месяц показался из-за туч, и ручеек у подножия холма засеребрился в неровном свете. Рем чувствовал, как постепенно разжимаются невидимые стальные клещи, давившие на его виски всё это время, как легче дышится и перестает пульсировать кровь в голове. Все же несколько месяцев без малейшей надежды на уединение – это слишком!

А еще эта чертова аркановская способность принимать тяготы и лишения, как нечто само собой разумеющееся… Она здорово помогала выкручиваться из самых жутких и нелепых передряг! Отец учил с самого детства принимать любую ситуацию как данность и делать в имеющихся условиях максимум возможного. «Ты просто берешь – и делаешь!» - говорил он. И младшие Арканы делали. «Из говна и палок» - усмехался Децим. Если нечего есть – пойди, поймай рыбу. Нет удочки? Поймай руками. Нет кастрюли, чтобы сварить? Запеки на углях. Не из чего развести костёр? Глупости, всегда найдется из чего развести костер. Нечем?

«Какого лешего у тебя нет огнива с собой, сынок? Ты что, белены объелся? Может, у тебя еще и ножа с собой нет?» - а потом отец издавал такой звук, нечто среднее между матерным словом и презрительным цыканьем. «Жизнь не состоит из удовольствий» - повторял старший Аркан.

Робкие аргументы о том, что мало кто из сверстников-аристократов задумывается о необходимости самостоятельно разводить костер или зашивать одежду, отметались с порога: «Они живут в счастливом неведении!»

В подростковом возрасте это вызывало гнев, и ропот, и желание сбежать куда угодно, где не нужно каждое утро вставать ни свет ни заря, а можно нежится в постели сколько влезет, не заставляют самостоятельно разбираться в древних текстах «с утра до тех пор, пока не поймешь, и ни о каком обеде не может быть и речи». Туда, где нет нужды чистить конюшню, хотя для этого есть слуги, и ходить в многодневные дозоры, объезжая владения и преследуя хищных зверей и преступников - хотя для этого есть стражники и охотники… Отец не был сторонником телесных наказаний – ремень доставал всего раза два или три. В этом просто не было необходимости – взгляд глубоко посаженных глаз из-под густых бровей проедал насквозь и заставлял бежать сломя голову и что-то делать. А властный окрик порой хлестал не хуже бича.

***

Впервые Рем задумался над мотивами такого подхода к воспитанию после своего первого столкновения с пиратами. Нет, не в качестве гребца-невольника. Еще в семнадцатилетнем возрасте, когда две галеры поднялись по реке вверх, и популяры в ярких одеждах высадились на берег, и набросились на небольшой городок, в котором как раз проходила ярмарка.

Вообще-то этот городок принадлежал Варнифам, но Варнифы были в летнем замке за десять вёрст оттуда. Зато там был Рем Тиберий Аркан, и еще дюжина юных аристократов. Все – при оружии, но растерянные и ошарашенные жестокостью и быстротой действий пиратов.

Молодежь, городские стражники и кто-то из горожан вступили в драку на улицах, проигрывая и отступая, пока Рем ломающимся голосом не принялся отдавать приказы. И ему подчинились! Гонцы поскакали в окрестные замки, небольшой отряд всадников рванулся к галерам, размахивая факелами. Во главе его был Рем.

Они прорвались к кораблям, потеряв товарищей, и сумели поджечь одну из галер, и испуганные возможной потерей корабля пираты отступили к берегу. И окружили отчаянных аристократов, которые стоя спиной к спине отбивались от них шпагами. Они были бы убиты все, во главе с Ремом, если бы не воодушевленные их поступком горожане. Как попало вооруженные, совершенно без доспехов, с кухонными ножами, косами, топорами и дрекольем они толпой набросились на пиратов и… И погибли бы тоже.

Отец и Децим успели привести дружину. Закованные в броню всадники решили исход битвы. Тиберий Аркан Старший приказал повесить пиратов (живых и мертвых) на деревьях по берегам реки, и каждого из них снабдить табличкой с перечнем преступлений.

Рем был тяжело ранен, как и все его соратники. Погибших было столько, что не хватило места на кладбище, и дров для погребальных костров, так что пришлось похоронить павших в общей, братской могиле, а сверху насыпать высокий курган. За несколько ночных часов городок потерял половину мужского населения.

А потом к замку Арканов явились Варнифы и потребовали возместить убытки. Мол, необдуманными действиями юнец подставил горожан под удар и всё такое прочее…

Старший Аркан велел запереть ворота и поносил Варнифов, и оскорблял их, напирая на неспособность защитить своих вассалов, умственную неполноценность и сексуальную несостоятельность. Это вылилось в многомесячный конфликт с этой богатой семьей, чуть было не переросшей в кровную месть, но вмешался Экзарх…

После той ночи Рем долго обдумывал свои действия, хандрил, порывался куда-то бежать и чего-то доказывать. Он всё думал о погибших, и всякий раз, когда кто-то начинал хвалить его героизм, замыкался в себе и ходил мрачнее тучи.

- Цена власти! – сказал как-то Децим.

- В задницу власть, - откликнулся Рем.

Именно тогда он заметил за собой эту фамильную особенность – сосредоточенность, собранность, четкость мысли и напряжение всех сил в тяжелых, критических ситуациях. А после, в минуты покоя и отдыха – хандра и меланхолия, спасти от которых могли только смена обстановки, или новое, интересное дело.

***

Действие! Нужно было что-то делать.

Рем вскочил и отправился собирать валежник. Костёр у ворот – это то, что надо! Побродив вокруг лагеря, он набрал большую охапку, затем еще одну и еще – и сложил топливо у караулки. Потом хмыкнул пришедшей в голову мысли, сходил в складскую палатку и принес оттуда кусок черного полотна, горшок с красной краской, которой подкрашивали борта корабля, и кисточкой. Следующим заходом он принес котелок с водой и мешочек с ароматными сушеными листьями кустарника Ча, что выращивают на Востоке, за Рубоном Великим.

Скоро котелок закипел над огнем, и, сыпнув горсть листьев, Рем оставил бодрящий напиток набираться цвета и аромата.

В свете костра парень малевал что-то на черном полотнище, хулигански посвистывая и ухмыляясь, и прихлебывая настой Ча из кружки. Это было чистое блаженство – делать что-то самому, когда никто не пытается спросить, посоветовать, заглянуть через…

- Какое страшное знамя… - поизнес за голос за его спиной.

Рем тут же вскочил, пируэтом смещаясь по широкой дуге так, чтобы между ним и незваным гостем оказался костёр. В одной руке он всё еще держал свой незаконченный шедевр, в другой вместо кисточки у него мигом оказался нож.

Осознание пришло секундой позже: если бы кто-то хотел его прикончить, это сделали бы без слов.

- Милостивый государь, прошу прощения, что оказался несколько неготовым к вашему визиту, рад приветствовать вас в нашем лагере. Рем, квартирмейстер - к вашим услугам. Присаживайтесь, не стесняйтесь, вот, у меня как раз Ча заварился… Чем обязан?

Незнакомец стоял в свете костра, и огонь играл в его эльфийских миндалевидных глазах. На вид простая одежда подчеркивала статную, царственную фигуру, прямую осанку и широкие плечи. Волевой подбородок и безупречный профиль создавали впечатление силы и власти, а искусно украшенный обруч на длинных белых волосах говорил о высоком статусе гостя.

- Ну что ж, милостивый государь Рем, принимаю ваше приглашение… - он изящным, плавным движением расположился на чурбачке.

Пожалуй, на этом чурбачке с глиняной кружкой настоя Ча в руке он выглядел так, будто восседает на троне в королевском чертоге, и в руках у него драгоценный кубок с изысканным вином. И молодой Аркан был готов поклясться, что понял, кто перед ним. Однако виду не подал, мигом притащил еще один чурбачок и кружку.

- Ну что ж, Ваша светлость… - он выжидающе глянул на эльфа, дождался благосклонного кивка и продолжил: – В связи с чем я имею честь принимать такого позднего гостя?

- Исполняю свои непосредственные обязанности, - улыбнулся гость. – Плановый обход местности в целях обеспечения безопасности.