Под каменным небом. В глубинах пещер. Том IV

Древняя легенда

Пообедав, все укладываются на надутых скафандрах.

— Знаете, что страшнее всего? — спрашивает Костя, поглядывая на потолок. — Землетрясения, и особенно здесь, под землей. Кажется, еще никто не описывал их, но, право, я не хотел бы стать «очевидцем». Очаги этих землетрясений лежат под дном Черного моря. Но местные жители продолжают утверждать, что толчки идут от Чатырдага.

— На этот счет есть интересная легенда, — перебила Лена. — Мне ее Владимир Васильевич рассказал. Чатшрдаг в переводе «Шатер-гора», но и Тырке с некоторых обзорных точек тоже напоминает скалистый шатер, только поменьше. Есть и другое сходство: во время сильного ветра в ответвлениях чатырдагских да и кизил-кобинских пещер слышаться странные звуки, похожие на приглушенный вздох.И еще одно: главные потоки, образующие Салгир, идут от Чатырдага и Тырке-Долгоруковской яйл. Словно там бьются, пульсируют два огромных сердца крымской земли, доставляющие ей живительную влагу. И вот как в прошлом объясняли все это.

...Давно, очень давно — так, что трудно даже сказать, было то или не было, — родился в Алуште в бедной семье чудо-ребенок. Пятилетним он уже лихо гарцевал на лошади и сжимал в руках железные подковы.

Вырос мальчик, выросла с ним и его слава. Приезжали помериться с ним силой и из Турции, и из Ирана, и из далекой Индии. Никто не осилил его! Даже смерть боялась и не подступала к нему: у богатыря — это знала лишь мать — была белая кровь.

Пришло время, и родился в семье еще мальчик. Быстро подрос он, красив и статен, и стал похож на старшего брата. Жили они дружно и часто ездили в лес, на охоту, по-размять богатырские плечи.

Не гнушались братья простого народа, и любили их многие не столько за силу, сколько за доброе сердце и светлый ум. Обездоленные шли к ним со своими жалобами и не получали отказа. Хмурились богачи, да что поделаешь с богатырем? Но смирялись они только для вида и тут же, уступая одним, теснили других. И так запутывали свои темные дела, что трудно было понять, кто прав, а кто виноват.

Не ужились защитники бедных в Алуште, переехали в лес. В самой гуще его, среди столетних дубов, разбили шатры. Высоко поднимались их острые вершины, далеко видны были всем беднякам. Распрямлялись люди, согнутые нуждой, и улыбка освещала их лица. Есть еще правда на этой земле!

Но неправда, как повилика, оплела Крым: выдернешь один побег, вырастет другой. «Почему это?» — думал старший богатырь и решил, что все зло — от неба: там живет защитник богатых, с ним и мериться силой.

И однажды кинул в небо призывный клич!

Загремел с неба неслыханный гром, засверкали невиданные молнии. Черные тучи сошлись у шатров и надолго скрыли их от людских взоров. И тогда впервые закачалась земля, повалился высокий лес. Рухнули многие дома богачей, но и беднякам остались руины.

Долго клубились черные тучи. А когда разошлись, то стало видно: стоят среди гор два скалистых шатра: один высокий, другой поменьше. Хлынули от них большие потоки и, слившись, образовали Салгир...

И стали рассказывать тогда старики, что если пробраться в самую глубь чатырдагских или кизил-кобинских пещер и чутко прислушаться, то можно различить глубокие вздохи еще и до сих пор живых богатырей. А когда старший, набравшись силы, пробует встать, то и вздрагивает тогда земля на всем полуострове!

— Очень интересно, — зевая, говорит Костя. — Однако давайте ляжем, нам не мешает выспаться перед новым, может быть решающим, переходом. То, что здесь проходил человек, не должно успокаивать, тем более, что он какой-то... необыкновенный.

— Да, этот «Эн-Бэ» — молодец! — сразу оживляется дремавший Боря. — Лазить одному в таком лабиринте... Прямо-таки второй Кастере!

«Но почему он один? Как это... не по-советски!» — думает Костя.