Княжич Олекса. Сказ второй

15. ОТЦОВСКАЯ КАРА

На самом рассвете Федор добрался до Рюрикова Городища.

Встревоженные дозорные, заметив возвращающегося в одиночестве княжича, забили в колокол, сообщая обитателям городища о том, что случилось нечто важное. Услышав бой колокола, и воины, и челядинцы и бабы поспешили высыпать из своих домов на улицы. Мусуд, завидев в каком виде проскакал мимо него Федор — без седла, а сам в штанах и сорочке, без кафтана и своего оружия — опрометью бросился вслед за ним, чувствуя, как перестало у него биться сердце от жуткого предчувствия.

— Батюшка! Батюшка! — вскричал княжич, оказавшись во дворище перед княжескими хоромами. Когда на крыльцо быстрым шагом вышел князь Ярослав, желая узнать, по какой причине дозорный бьет в колокол, Федор спрыгнул с коня и кинулся к нему: — Беда, батюшка! Беда случилась!

Окинув старшего сына цепким взглядом, князь заметно побледнел:

— Где Олекса?

— Напали на нас ушкуйники в лесу! Много их было! — давясь сбившимся дыханием, торопливо проговорил Федор. — Такая лютая сеча там завязалась! Я еле ноги унес оттуда…

— Где Олекса?! — закричал Ярослав и в голосе его зазвучал устрашающий медвежий рык.

Вздрогнув, Федор даже вжал голову в плечи и начал заикаться:

— У-убили его! У-ушкуйники у-убили!

Князь стал совсем белым и даже покачнулся, будто готов был прямо на месте лишиться чувств. Народ, успевший сбежаться во дворище, ахнул, расслышав ответ княжича. Мусуд помертвел, оглохнув и ослепнув от охвативших его боли и отчаяния. Он не ослышался?.. Александра убили?.. Но в следующее мгновение, все его существо рьяно воспротивилось этой вести: нет, не может такого быть, это невозможно!

«Не мог Олекса вот так погибнуть! Я воспитал его умелым воином, я научил его бороться с врагом, каким бы тот не был! Олекса знает, как постоять за себя, — сказал сам себе Мусуд, пытаясь вернуть себе самообладание. — Нет, ошибка это! Олекса сражался в самой гуще битвы на Омовже, неужто свалили бы его какие-то ушкуйники?!»

Князь Ярослав, поборов первое свое потрясение, схватил за грудки сына:

— Отведешь меня туда! — грозно приказал он, говоря отрывисто, затем отыскал взором татарина: — Мусуд! Собери две сотни ратников, выезжаем немедля!

Мусуд кинулся исполнять повеление. Уже вскоре князь — даже не удосужившись облачиться в доспехи и оставшись в кафтане — заскочил на коня, и вместе с Федором и Мусудом борзо покинул стены Рюрикова Городища. Оставшийся в Городище люд взволнованно перешептывался меж собой, потрясенный вестью о гибели Александра. Миланья, услыхав о случившемся, не смогла устоять на ногах и в потрясенных чувствах повалилась на колени.

Александр погиб?..

«Невозможно! Это невозможно! Я же видела его возмужавшим! И Вассу подле него! Разве не боги дали мне это предвидеть?! Али то обманом всё было?.. — лихорадочно стучали мысли в её висках. — Почему же дар мой молчал всё это время, раз угрожала Александру гибель? Почему боги не заговорили со мной?! Почему видение мне не послали они? Тогда бы я сделала всё, чтоб спасти княжича! Я бы предупредила князя Ярослава…»

Через силу поднялась Миланья на ноги и, спотыкаясь, зашла в избу.

Тщательно заперев дверь, она, не обращая внимания на льнущую к ней дочь, отыскала сундучок, в котором хранила свои колдовские принадлежности. Достав каменную чашу, она накрошила туда особых трав, бросила несколько костей птиц и животных, насыпала измельчённой смолы и подожгла всё это. Когда огонь в чаше разгорелся и густой ароматный дым заполнил собой избу, надрезала колдунья свою ладонь ритуальным ножом и капнула в огонь своей крови. Зашипела кровь, падая в огонь. Забормотала Миланья заклятия на своем родном языке, призывая богов ответить на мучавшие её вопросы.

Молчали упорно боги!

Но колдунья не отступалась, снова и снова заклиная их заговорить с нею. Чувствовала Миланья, как силы покидают её тело, как кружится у нее голова, еще чуть-чуть и упала бы она без чувств на пол! И наконец она услышала тихий стук сердца — но зазвучал он как гром в её ушах. Слезы побежали по щекам Миланья и она, лишившись последних сил, опустилась на пол, пытаясь отдышаться.

— Славлю вас, боги, прародители наши! — шепнула она беззвучно. — Сердце его бьется! Он жив! Он жив…

Тем временем дружина князя скакала во весь опор по дороге, по которой днем ранее проехал охотничий отряд во главе с Александром и Федором. Мусуд, двигавшийся вровень с князем, молился, прося бога смилостивится над Александром и над им самим — молил он сделать так, чтобы весть, принесенная Федором, оказалась ложью. Пусть все это будет ошибкой! Пускай тот окажется всего лишь ранен, пускай он дождется помощи!

«Только пусть он будет жив! Аллах милостивый, пусть он будет жив!»

Много чего Мусуд перенес в своей нелегкой жизни! Потери, испытания, страдания… Но то он пережил, то давно осталось позади и, если и тревожило его порою печальными воспоминаниями, то все равно не лишало его присутствия духа. Однако сейчас… Сейчас он чувствовал, как рассыпается его душа в труху при одной лишь мысли о том, что увидит он, когда доберутся они до места ночного боя. Он не представлял, как сможет жить дальше, если то, что сообщил о судьбе младшего брата Федор, окажется неумолимой правдой. Мысли о грядущем лишали его мужества…

Дорога все не кончалась, став для Ярослава и Мусуда до мучительности бесконечной! Но вот и показалось то озеро, возле которого остановился охотничий отряд на ночевку. Солнце уже вовсю палило с небосклона и над становищем витал отчетливый запах трупного смрада.

— Осмотреть всё кругом! — приказал князь и голос его, против воли, дрогнул. Ярослав спрыгнул со своего коня, но остался стоять подле него, держась рукой за луку седла, будто страшился упасть. — Мусуд, что видишь?

Татарин, переборов собственное оцепенение, прошелся по становищу, рассматривая мертвецов. Все охранники, отправившиеся с Александром и Федором, были убиты, среди тел княжьих ратников валялось около полудюжины убитых ушкуйников. Телохранители княжичей сопротивлялись — и даже смогли уложить некоторое число напавших разбойников! Но среди тел павших Мусуд так и не нашел Александра.

— Нет здесь Олексы! — крикнул Мусуд, чувствуя, как маленький росток надежды проклюнулся в его сердце.

— Я видел, как он упал в воду! — решился заговорить Федор, стоявший неподалеку от отца. — Ранили его и он в озеро свалился…

Мусуд и Ярослав одновременно посмотрели в сторону воды, но и там ничего не обнаружили.

— Дружине разделиться на отряды и прочесать берег и лес! Проверяйте деревеньки поблизости, допросите местный люд! — повелел князь Ярослав, который, как и татарин, оказался обнадежен отсутствием Александра среди погибших ратников. — Может добрался Олекса до людского жилья и укрылся там! Всё проверьте как следует!

Татарин тем временем остановился подле потухшего костра, разглядывая походный плащ Александра и его меч, который так и не был вытащен из ножен, а до сих пор аккуратно лежал на корзно. Княжич сложил своё оружие как и подобало воину — так, чтобы, сидя у костра, можно было без промедлений дотянуться до меча в случае опасности.

— Почему он не схватился за меч? — пробормотал Мусуд растерянно.

Охваченный подозрением, он еще раз — более внимательно — осмотрел становище и лежащие повсюду мертвые тела.

— Олекса не сражался! Он даже не вытащил меч из ножен, — громко заявил татарин, повернувшись к Ярославу. — Посмотри, князь, сколь мало ушкуйников убито! Ежели бы Олекса сражался, то положил бы он куда больше ушкуйников! Я его знаю — он бился бы до последнего!

Осознавая его правоту, князь тоже огляделся, а затем вперился взором в Федора.

— Его… его стрелой ранило! Потому и не успел Олекса взять меч, — проглотив комок в горле, на ходу придумал объяснение княжич. — Подобрались к нам незаметно и стрелы дождем посыпались из тьмы!

Слова его звучали убедительно, однако татарин все же нутром своим чуял подвох. Он вернулся к костровищу, у которого лежал меч Александра, и обошел его кругом. Ему попался на глаза бурдюк с медовухой, оставленный Александром тут же, на плаще. Подняв бурдюк, татарин вытащил пробку и, поднеся сосуд к носу, принюхался. Напиток в бурдюке пах медовухой и еще чем-то… Мусуд отчетливо уловил посторонний запах.

То был запах каких-то трав.

Догадка, словно молния, пронзила его.

— Чей бурдюк? — спросил он, обращаясь к Федору.

Его вопрос застал княжича врасплох и он даже не придумал, что соврать:

— Он мой. Мы с Олексой пили вместе.

— Пили, говоришь? — татарин пересек расстояние, отделявшее его от княжича и, остановившись вплотную к нему, протянул ему бурдюк: — А ну, выпей-ка еще!

Предательская дрожь пробежала по телу Федора.

— Да ты… Ты… Как смеешь ты говорить так со мной! — запинаясь, гневливо воскликнул он. — Батюшка! Что позволяет себе этот подлец?!

Повернувшись к отцу в поисках защиты от татарина, Федор натолкнулся на жгучий взгляд отца и похолодел. Ярослав прекрасно понял намек Мусуда и теперь взирал на старшего сына с недоверием и откровенной угрозой.

— Чего тянешь, Федор? — проговорил отец жестко. — Пей!

— Батюшка… — жалобно залепетал Федор.

— Пей сейчас же!

Нетвердой шагом отступил назад Федор, охваченный страхом перед неминуемым разоблачением, а затем и вовсе — совершенно потеряв разум — попытался было дать деру прочь отсюда. И тем самым выдал он себя с головой! Мусуд не позволил ему сделать и нескольких шагов, немедленно поймав беглеца и заломив до адовой боли руку.

— Что сделал с Олексой?! Говори! — закричал татарин, без жалости выворачивая ему руку.

— Пусти! Отец! Больно! — пронзительно запричитал княжич, совсем как малое дитя.

Князь Ярослав смотрел одно мгновение застывшим взглядом на сына, а потом вытащил из ножен кинжал.

— Что же ты натворил, Федор… — проговорил он надтреснутым голосом. — Где Олекса? Что сделал ты с братом своим?

— Батюшка, сжалься! Пощади, молю… — разрыдался Федор, видя, как тот приближается к нему, а Мусуд не давал ему двинуться с места, вынуждая бессильно ожидать расправы. — Прости меня! Христа ради, прости! Бес меня попутал!

— Где Олекса?! — зарычал князь, занося кинжал над сыном.

— Забрали его ушкуйники с собой! — завопил в исступлении княжич.

Замерла в воздухе княжеская рука, сжимающая кинжал.

— Выходит, жив он? — выдохнул обрадованно Ярослав.

— Живой! — подтвердил Федор тотчас. — Ранен только! Но живой он…

Мусуд, услыхав это, ощутил, как затапливает его душу сладостное облегчение.

— Для чего забрали они его? И куда?! — спросил татарин и еще сильнее скрутил руку княжичу, добиваясь признания. — Выкладывай!

— Клянусь, не ведаю того!.. Не сговаривался я с ушкуйниками о похищении!.. — заскулил, корчась от боли, Федор. — Только вожак… Вожак ушкуйников говорил…

— Что говорил?!

— Сказал он, что Олекса красив лицом! И еще сказал: «Такой товар меня озолотит!»

Ярослав и Мусуд посмотрели друг на друга, поняв без труда смысл сказанных ушкуйником слов. Сохранили разбойники жизнь Александру ради продажи княжича в рабство на невольничьем рынке — решив, как видно, поживиться за счет его необычайного облика. А значит, прямо сейчас ушкуйники на всех веслах должны плыть в сторону Волаги, что выведет их в Хвалынское море — ибо на его берегах процветала работорговля с иноземцами.