В океане без компаса

Во дворе тем временем собралось много людей. Все они верили в существование макквегги, и я спросил их, действительно ли эта черепаха — макквегги. Они дружно сказали, что да. Сомнений не оставалось: во всяком случае, тут «макквегги» было названием молодых логгерхедов необычно яркой окраски.

Прослеживая слухи о гибридах морских черепах, я заметил, что они становились тем интенсивнее, чем ближе к Флориде я наводил справки. Кубинские рыбаки рассказывали о них множество историй. Спросите там любого берегового жителя, и он скажет вам, что среди местных морских черепах попадаются «инхертос», что в буквальном переводе означает «прививки». Среди инхертос они выделяли особую породу, которую называли «чампан». Д-р Агуайо из Гаванского университета убедился, что речь шла о старых биссах, у которых щитки панцирей утончаются и располагаются рядом, а не заходят друг на друга, подобно черепице, как это обычно бывает у бисс. На морской станции в Плайя-Баракоа Леонарду Джованьоли, Дэвиду Колдуэллу и мне были торжественно предъявлены четыре инхертос, которых поймали местные рыбаки. Все четыре оказались годовалыми зелеными черепахами, и мы не обнаружили у них никаких особенностей.

Вот так постепенно выяснилось, что за легендами о черепахах-гибридах, за рассказами о макквегги, маккванки, бастардос, инхертос и чампанес не кроется ничего реального. Возможно, они имели под собой какую-то почву, но какую именно, выяснить было бы нелегко.

На берегах Флориды помесью считали ридлею и называли ее «мулом» и «ублюдком». Однако теорию о гибридном происхождении ридлей нельзя было отбросить просто так, не выдвинув взамен чего-то более аргументированного. И хотя зоологи могли сомневаться в том, что ридлея — гибрид, никакого другого обоснованного объяснения ее происхождения они не предлагали. В те годы я потратил много времени на расследование рассказов о помесях — не потому, что всерьез надеялся найти в них объяснение тайны ридлей, но потому, что хотел установить, действительно ли у черепах может происходить межвидовое скрещивание. Сам я так ни одного гибрида и не увидел. Совсем исключить возможность подобной гибридизации нельзя, но, во всяком случае, это явление, по-видимому, чрезвычайно редкое.

Когда погоня за макквегги перестала казаться мне перспективной, я предпринял поездки по побережьям Атлантического океана, Мексиканского залива и Карибского моря, наугад разыскивая потаенные места размножения ридлей. Побывал я и на Азорских островах. Поль Дераньягала, цейлонский герпетолог, высказал предположение, что именно Азоры могут служить местом размножения ридлей. В прибрежные воды Британских островов иногда заносило молодых ридлей, и, по мнению Дераньягалы, они могли приплыть туда, подхваченные течением с Азор. На Азорских островах с полной несомненностью была обнаружена только одна ридлея, но зато очень маленькая — собственно говоря, пока в Веракрус не были куплены две новорожденные черепашки, она оставалась самой маленькой из известных ридлей. Ясно, что она появилась на свет всего за несколько месяцев до своей поимки и неподалеку от ее места.

А потому я отправился на Азоры, но не обнаружил там никаких следов размножающихся ридлей — только глубокое бурное море и крутые скалистые берега почти без песчаных пляжей. Я расспросил многих рыбаков и китобоев и узнал от них, что несколько раз за год в прибрежных водах в сети попадают морские черепахи. Но вообще-то они мало что о них знали. Впрочем, кое-кто из них с достаточной убедительностью утверждал, что черепахи эти принадлежат к разным видам. Один человек сказал даже, что видел черепах, которые не были ни логгерхедами, ни биссами, ни зелеными черепахами, ни кожистыми. Возможно, он имел в виду ридлей. Но как бы то ни было, все единодушно заявляли, что гнездовых пляжей на островах нет. Я не собрал практически никаких позитивных сведений, но, во всяком случае, с Азорскими островами как с возможным местом размножения ридлей было покончено. По крайней мере, для меня. Маленькую ридлею, привлекшую внимание Дераньягалы, принес на Корву Гольфстрим откуда-нибудь из Нового Света — как и тех, которых прибивало к берегам Англии, а также Франции и Нидерландов.

С Азорских островов я отправился в Португалию и Испанию и всюду расспрашивал рыбаков о том, каких морских черепах они знают и где эти черепахи размножаются. Затем я продолжил поиски вдоль западного выступа Африки, а оттуда — по Экваториальному противотечению к выступу Бразилии. О морских черепахах я узнал немало, но об атлантических ридлеях — ничего.

Когда я услышал, что два канзасских студента обнаружили новорожденных ридлей на юго-западном берегу Мексиканского залива, я немедленно отправился туда и начал спрашивать рыбаков и обследовать пляжи. Мне не удалось найти ни других черепашек, ни следов ридлей на песке, ни их костей, ни панцирей. Однако на коротком отрезке побережья между Туспаном и Альварадо я впервые за двадцать лет встретил людей, которые утверждали, будто черепахи в здешних местах какого-то особого вида — не логгерхеды, не зеленые черепахи, не биссы и не кожистые черепахи — иногда выходят для откладки яиц на берег. Они называли их «которра» или «лора» (оба эти слова в переводе значат «попугай») и добавляли, что эти черепахи — очень редкие. Вот все, что я узнал, так ничего и не увидев. Потом мне пришлось уехать.

А на следующий год я наткнулся на три красных панциря ридлей, прибитых к стенке кабачка и заметных издали, словно знамение, сулившее ответ на загадку, который я так давно искал. Поэтому я вошел в кабачок, заговорил с хозяином и узнал то, о чем уже рассказал выше.

На протяжении нескольких миль по берегу, направо и налево от кабачка, все опрошенные мною местные жители единогласно утверждали, что лоры, или которры, выходят на берег для откладки яиц каждый год. По их словам, сезон размножения падал на май — июнь, но, добавляли они, на каждую милю пляжа ежегодно выходила одна которра, от силы две. Которры — очень редкие животные, объясняли они.

Я поверил им безоговорочно. За эту поездку и еще за две, втиснутые между исследованиями зеленой черепахи в Тортугеро, я обследовал все побережье Мексиканского залива от Коацакоалькоса до Тампико. Но мне удалось обнаружить еще только двух ридлей, которых убили около мыса Антон-Лисардо, когда они вышли на берег для откладки яиц. Однако до меня вновь и вновь доходили слухи, что огромные стада черепах выходят на пляж в местности, носящей название Монтепио, на юге штата Веракрус. Слухи эти, хотя и неопределенные, были настолько широко распространены и настолько сходились в частностях, что ими, казалось, стоило заняться. Мне предстояло вернуться во Флориду и продолжить чтение лекций в университете, а потому я уговорил моего старого друга Леонарда Джованьоли поехать в Монтепио и посмотреть, не найдется ли там и в самом деле чего-нибудь интересного. В те дни добраться туда можно было только в ялике с подвесным мотором, но Леонард все-таки побывал там и привез фотографию одной убитой ридлеи, а также заверения горстки обитателей Монтепио, что теперь которры выходят на берег только поодиночке, да и то не каждый год.

Казалось, о редких ридлеях штата Веракрус больше нечего было узнать, и я занялся островом Падре (Техас). Отправившись туда, я в буквальном смысле слова перескочил через то место, которое дало бы ответ на мучившую меня загадку, — через береговую полосу штата Тамаулипас между Тампико и границей Техаса. Остров Падре — это узкая длинная полоса песка, тянущаяся вдоль берега от Корпус-Кристи до Браунсвилла. Сам я прежде там не бывал и не слышал, чтобы кто-нибудь обследовал эти места, проверяя, не там ли откладывают яйца ридлеи. На самом-то деле Генри Гильдебранд уже наводил в этом районе справки, но мне об этом не было известно ничего. В свой первый приезд на Падре я не обнаружил ни черепах, ни их следов, ни людей, которые хоть что-нибудь слышали о черепашьих кладках. Если говорить о черепахах, то пляжи казались настоящей пустыней, и их не пересекали даже следы логгерхедов, которым в июне там было самое место. Все, с кем мне приходилось говорить, категорически заявляли, что черепахи больше не посещают берега острова Падре. Вконец расстроенный, я уехал домой, вновь отчаявшись найти разгадку тайны ридлей.

Особенно меня раздражало, что разгадку эту приходилось собирать там и сям по отдельным кусочкам. Разумеется, я радовался тому, что нашлось место, где ридлеи откладывают яйца, но было очевидно, что кладки в штате Веракрус никак не могли быть источником многочисленной флоридской популяции ридлей, а также популяций, обитающих ниже по Флоридскому течению и Гольфстриму.

Затем в 1958 году Кей Эофф из Браунсвилла (штат Техас), в то время аспирант Флоридского университета, узнал от человека, который часто объезжал берега острова Падре, занимаясь ловлей морского окуня, что там ему время от времени попадались черепашьи следы. Я отправился в Техас поговорить с этим человеком. И в витрине магазина сувениров в Порт-Исабель, у южной оконечности острова Падре, обнаружил пять панцирей крупных самок-ридлей. Их поймали мексиканские рыбаки, добывавшие креветок. За все годы моих розысков мне еще ни разу не доводилось видеть таких взрослых атлантических ридлей, как те, которым, очевидно, принадлежали эти панцири. Я купил два панциря, отправился на пристань и начал показывать их командам промысловых судов. Рыбаки прекрасно знали, каким черепахам принадлежат эти панцири, и называли их «лора» или «которра» — точно так же, как и жители штата Веракрус. К моему величайшему изумлению, они заявили, что в здешних местах только эти черепахи и встречаются в больших количествах и что весной, а также в начале лета они часто попадают в тралы у берега. И еще они сказали то, чего нельзя было услышать во Флориде: разделывая этих черепах, они постоянно находили в самках яйца в оболочке.

Это был знаменательный день в моей охоте за ридлея-ми. Я гордо повез панцири домой, во Флориду. А там меня уже поджидал Ларри Огрсн со статьей Джона Уэрлера, которую я каким-то образом пропустил. В ней сообщалось, что на острове Падре была обнаружена откладывающая яйца ридлея. Наткнулся на нее житель Корпус-Кристи Джесс Лоренс, окружной инженер. Я немедленно позвонил ему, и он прислал мне свои записи вместе с фотографиями, подтверждавшими правильность определения черепах (оказалось, что он видел не одну ридлею, а двух; произошло это с промежутком в два года во время его поездок на джипе по пляжу). Вот заметки, которые он тогда сделал:

«3 июня 1948 года, остров Падре, пляж Биг-Шелл в 6—10 милях южнее пролива Олд-Ярборо-Пасс, который находится в 25 милях юго-западнее (считая по пляжу острова Падре) от Галф-Бич-Парка. Последний расположен в 23 милях к юго-востоку (по пляжу острова Мустанг) от пролива Порт-Арансас. Черепаха весом около 80 фунтов отложила примерно 100 яиц в яму диаметром 6–8 дюймов и глубиной 15 дюймов, вырытую в песке в 50 ярдах выше границы прилива. Восемнадцать из отложенных ею яиц были забраны из гнезда и зарыты в песок, помещенный в ведро. Через 58 дней из них вышли две черепашки».